Шопинг в воздушном замке - Дарья Донцова

Дальнейшее произошло в доли секунды. Женщина выхватила из-за пазухи нож и резанула им себе по горлу, фонтан крови взлетел вверх и обрушился на белое платье невесты, девушка грохнулась без чувств. Бракосочетание не состоялось, родители подхватили лежащую в обмороке дочь и бросились к карете. А безумная мать Даши скончалась подле алтаря.

Целый год в гостиных только и говорили, что о прерванной свадьбе. Филимон в свете не показывался, сидел взаперти в своей усадьбе. Но местные сплетницы потрясли уездного врача и узнали от него много интересного.

Брыкин взял под опеку сына Даши, нарек его Андреем, поселил в своем доме, нанял мамок, нянек и велел им ухаживать за младенцем как за барчуком.

— Испугался Филимон, — шептались дамы в гостиных. — Да оно и понятно почему!

Лет через пять после этого происшествия Брыкин сделал предложение Марфе Загоскиной и получил отказ.

— Боимся, батенька, с тобой родниться, — честно признался старик Загоскин.

Филимон молча проглотил обиду и попытался ухаживать за Машей Водиной, родовитой, но бедной девушкой. Для родителей Марии, воспитывающих семерых дочерей, жениховство Брыкина являлось, в общем-то, счастьем, феерическим везением, но все же отец и мать Водиной не согласились на свадьбу.

Будучи отвергнут даже самой последней невестой уезда, Филимон закрыл усадьбу и уехал в неизвестном направлении. Домой он вернулся через три года вместе с супругой, темноволосой Настей, она вела за руку мальчика лет восьми, а большой живот свидетельствовал о беременности женщины.

Окрестные помещики замерли в ожидании. Настя родила дочь, но та в младенчестве умерла. Через два года Брыкины потеряли следующего ребенка, и тут добрые кумушки открыли Насте правду о проклятии и задали вопрос:

— Разве ты не знаешь о Дарье, родительнице Андрея?

— Нет, ничего про мать мальчика не ведаю, — растерялась Настя. — Мне муж просто сказал: «Андрюша мой воспитанник, сирота, я его из милости приголубил».

Короче, у Филимона Брыкина выжил только первый сын, Андрей. Он благополучно вырос, рано женился на симпатичной девушке, стал отцом девочки, которая скоро умерла. Потом скончались и его второй, третий ребенок. Из всех отпрысков Андрея в живых остался лишь сын Петр. В округе снова заговорили о проклятии. Все получалось так, как предсказала мать Даши: дети Брыкиных умирали. Родители выплакали все глаза, глядя на страдания малышей, а потом отпевая их в церкви…

Григорий замолк.

— Очень жестокая сказка, — поморщилась Нина, — и сюжет затасканный, я уже не раз слышала подобные истории про проклятие до седьмого колена. Какое отношение эта фантазия имеет к Павлу Брыкину?

— Так он и есть то самое седьмое колено, — совершенно серьезно заявил Селезнев. — У Павла было три сестры, и они умерли: Лиза в десять лет от аппендицита, Лена в пять от скарлатины, а трехлетняя Варя утонула в реке.

— Это простое совпадение! — фыркнула Нина.

— У отца Павла, Николая, было четыре брата, — вздохнул Григорий, — в живых остался лишь он, старший. Я уже говорил вам про семейную Библию Брыкиных? Она напоминает мартиролог — бесконечные записи о смерти наследников рода. В живых у каждого поколения оставался лишь один ребенок, а на Павле, если вспомнить проклятие, род закончится, его жены умрут. Все до одной.

— Думаю, не следует столь буквально воспринимать семейные легенды, — усмехнулась Нина.

Клиент всплеснул руками.

— Понимаете, это правда! В восемнадцать лет Паша влюбился в Алену Звереву. Девушка ответила ему взаимностью, и они расписались. Но очень скоро молодая жена умерла, у нее случился аллергический шок.

— Трагично, но неудивительно, — заметила Нина.

— Учась в институте, Павел обратил внимание на Жанну, — продолжал Григорий, — очень симпатичную девушку. Сделал ей предложение, сыграли свадьбу. Они были так счастливы! А потом жена Паши погибла. И снова от аллергического шока.

— Немного странно, — ответила я. — Редко у кого погибают обе супруги подряд, да еще по одной причине.

— Спустя некоторое время Павел расписался с Ксенией. Но и она плохо кончила — утонула в речке! — воскликнул Селезнев.

Нина прикусила губу.

— Ни одна из жен с Пашей долго не прожила, — заметил Григорий. — После смерти Ксении мой друг стал сторониться женщин, но время шло, страх поубавился, и сейчас Павлик опять влюблен, на этот раз в Веру Путинкову, намерен с ней расписаться. Мне просто не по себе.

— Не верю я в глупости, — поежилась Косарь, — во всякие проклятия и сглаз, в зомби и вампиров. Любое загадочное обстоятельство имеет реальное объяснение. Но рассказанное вами звучит по меньшей мере удивительно.

— Вы рассуждаете как моя любимая жена Клара, — восхитился Григорий. — Она сказала: «Мы должны найти убийцу!»

Нина заморгала, а я в недоумении спросила:

— И кто кого убил?

Селезнев вынул из кармана замшевый мешочек, вытащил из него очки, внимательно осмотрел, водрузил их на нос и торжественно произнес:

— Кто-то лишает жизни жен Павла.

Мы с Ниной переглянулись.

— Вы только что со смаком рассказали семейную легенду Брыкиных, — напомнила Нина, — пытались убедить нас, что в ней все правда, а теперь заговорили о насильственной смерти. Где логика?

— Я не говорил, что верю в легенду, — спокойно возразил Селеезнев. — Просто сообщил: она существует, передается из поколения в поколение. И дети в самом деле в семье Брыкиных умирали. Моя любимая жена Клара… Она, понимаете ли, врач-педиатр, и от нее я знаю: есть такие заболевания, которые губят детей. Например, в прежние времена люди ничего не слышали о фенилкетонурии[2] или о лейкозе. Ребенок умирал, и причина его смерти была непонятной. Или вот вам другой пример. Пока наука не узнала о положительном и отрицательном резусе и об опасности, которая ожидает детей, зачатых людыми с полярными показателями, огромное количество малышей оказалось на том свете.

— Насколько я помню ваш рассказ, сестры Павла покинули сей мир вследствие аппендицита, скарлатины, а самая маленькая утонула, — подчеркнула Нина.

Григорий снял очки.

— Вот! Моя жена Клара предполагает: вдруг в роду Брыкиных есть некое генетическое заболевание, неизвестное науке, оно передается из поколения в поколение, убивая несчастных.

— Аппендицит и скарлатина! — напомнила я.

Селезнев кивнул.

— Хорошо. Знаете, как бывает: подхватит человек обычную простуду и умирает. А почему? Да потому, что в его организме сидела какая-нибудь инфекция или вирус, который активизировался под воздействием банального насморка. Всем кажется, что больной скончался от простуды, но на самом деле его сгубило наследственное заболевание, о котором никто не ведал, даже он сам.

— Как же называется эта напасть? Забыла! — воскликнула я.

— Ты о чем? — удивилась Нина.

Я скрестила ноги.

— Ты никогда не видела справочник болезней? Лучше не знать об этой книге, иначе сразу поймешь: выжить на планете Земля — нет шансов. Каких только недугов не существует на свете! Даже лучшие врачи не знают всего, так сказать, ассортимента. А еще вот что: если подцепишь редкую заразу в Африке или Латинской Америке, в России тебя ни один академик не вылечит. Кроме того, встречаются совсем уж хитрые недуги. Например, такое заболевание: оно убивает светлокожих голубоглазых подростков с недостатком веса, передается по наследству. Допустим, один человек в детстве смог справиться с инфекцией, окружающие подумали, что у ребенка грипп, а то была болезнь, полученная от родителей. Через десяток лет переболевший благополучно заводит семью и производит на свет младенца, который умирает… от скарлатины. Но никому не приходит в голову, что на самом деле малыша свела в могилу семейная напасть, которую несчастный получил при рождении. Детский организм мог бы справиться со скарлатиной, но к ней присоединилась семейная болезнь, и наступил летальный исход.

— Жесть! — поежилась Нина. — А ты откуда знаешь такие подробности?

— Катя рассказала, — пояснила я. — У них преподавал строгий профессор, который просто муштровал студентов-медиков.

— Вот-вот, — закивал Григорий Селезнев, — и моя жена Клара того же мнения. Мистики нет, а есть генетика.

— Но одна сестра Павла утонула, — возразила Косарь.

Я украдкой покосилась на подругу — уж не поверила ли она в россказни про проклятие?

— Ее смерть можно списать на несчастный случай, — отмахнулся наш клиент. — Главное сейчас другое! Да, в роду Брыкиных выживал только один ребенок, что, вероятно, объясняется какой-то наследственной болезнью. А вот как быть с кончиной жен Павла?

— Продолжайте! — нахмурилась Нина.

— Их смерть не случайна, — Селезнев понизил голос почти до шепота. — Моя жена Клара полагает, что их убивают.