Забытая федерация - Алексей Поганец
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вставай, ты чего. В мулонца хочешь превратиться.
Что-то мне плохо как-то.
– В кого? – ничего не соображая, спросил я.
– Людей с красной кожей не видел?
– А, видел, – ответил я, чтобы Гном отстал, и хотел перевернуться.
– Айя-а.
Вся кожа болела, я посмотрел на себя. Елки зеленые, да я обгорел на солнце. И сейчас красный как вареный рак.
– Да тебе к медикам нужно, давай нашего куратора вызову, она тебя отвезет.
– Я ее отпустил на сегодня. Какие медики, скажешь тоже. Первый раз обгораю, что ли, сейчас искупнусь, и все пройдет, – очень легкомысленно сказал я.
– Ну ты аптечку хотя бы подключи.
– Аптечку подключу, конечно.
– А я сейчас в город отдыхать, с собой не зову, у меня встреча.
– Явно с провожатой, иначе позвал бы.
– Ну, она пока не хочет, чтобы ты знал о наших отношениях.
Гном улетел на такси. Я же на негнущихся ногах, боясь сморщить кожу, пошел окунуться в воду. В воде стало чуть полегче. Только бы от соли драть не начало. Запоздало мысль пришла, и я направился в душ смывать соль. Так, где у меня аптечка была. Аптечка была в штатном месте, на поясе пристегнута у комбеза. Да что ты будешь делать, выпрыгнул красный индикатор, аптечка пустая. Вроде запасная в рюкзаке есть. Перерыл весь рюкзак. Нет. Вспомнил – выложил из него все лишнее перед поездкой. Что делать, такси вызывать, чтобы к медикам отвезли? Да не, всего лишь на солнце обгорел, какие медики. Пошел к синтезатору выбирать что-нибудь похожее на сметану. Сметана была в меню, причем охлажденная. Я взял стаканчик и начал мазаться. Обгорел в основном спереди. Спина не сильно обгорела, я еще не спал, когда лежал на животе и загорал, а вот пузо и лицо знатно покраснели. Я, по-моему, ни разу в жизни так не обгорал, да и солнце местное позлее земного будет. Вот настоящее удовольствие – мазаться прохладной сметаной по солнечным ожогам. Сметана сразу таяла и впитывалась в кожу. Хоть она была и искусственной, вела себя как настоящая. Может, и поможет как настоящая. Кое-как, боясь лишний раз шевельнуться, улегся в кровать. Завтра аптечку возьму, сегодня потерплю уж как-нибудь. Хоть весь день проспал, уснул почти сразу, голова была тяжелой.
Сенсей методично выговаривал мне за разгильдяйство. Во-первых, не взял с собой запасной, стратегически важный предмет. Во-вторых, безалаберно отнесся к неизвестному излучению. Получил тепловой удар и ожоги кожи. Благо гонять меня сегодня не стал, ограничился лекциями о вредных излучениях звезд. С показом роликов, как какую-то хрюшку выпускают на каменистую планету, залитую солнечным светом. И та начинает дымиться и обугливаться, при этом невыносимо визжа. И ведь не скажешь, что осознал и понял свою ошибку, курс мог повторно начаться. Тут лучше все молча прослушать и покивать головой.
Утро началось не с «рота, подъем!», а с со звонков в домофон и выбивания двери. Кроме того, с истошных воплей.
– Да проснись же ты наконец.
Я подпрыгнул на кровати, хватаясь за то место, где обычно висит игольник. Игольника, естественно, не было. Начал вспоминать, где он может быть, понял, где я нахожусь.
Ох-ё. До кожи вообще стало не дотронуться. Я поплелся к двери.
– Ну что тебе? – резко открыв дверь, спросил я у провожатой.
Та замерла с отведенной ногой для удара по двери. А за дверьми ночь еще, солнце только-только думало всходить.
– Что с тобой? – испуганно спросила провожатая.
– На солнце перезагорал немного. А ты чего в такую рань? Жуков фоткала да нашла клад пропавшей цивилизации?
– Что? Каких жуков?
– Ну, ты вчера вроде жуков ездила снимать.
– А, это… Ты что меня путаешь, собирайся скорей, тебя тетрах вызывает к себе срочно.
– Ему-то для чего я потребовался? Ладно, пойду комбинезон надевать.
Вот это неожиданная пытка образовалась, ну что же так больно-то.
– Скорее там. И лицо бы свое намазал чем, а то распухшее всё.
Я сосредоточенно, как минер, надевал комбез. Каждое касание отдавалось болью, приходилось дергаться, от чего было еще больнее. А чего тянуть – я рывком надел комбинезон. Ух, но так и вправду легче. Вот только он постоянно давит на кожу, вызывая терпимую, но все-таки боль. Подошел к зеркалу. Вот это харя! Лицо было распухшим, не хуже чем у того алкаша. Да еще пару волдырей вздулось. Точно, я так еще ни разу не сгорал. Хотя сгорал, конечно, но тогда пары солярки взорвались, а тут от солнца.
– Может, в медблок сначала заедем?
– Какой медблок, я тебя уже пятнадцать минут как привезти должна была, пошли быстрее, медблок потом.
Вот опять везут. Срочно… Куда? Зачем? Вот сиди и думай, что я там такого натворил. Может, из-за интервью этой куколки. А может, подробности какие всплыли. Ладно, привыкать к этому уже начинаю. Сейчас уже легче отключиться от этого. Ну везут и везут. Привезут – расскажут.
Вот мы почти бежим, хотя я пытаюсь еле идти. Провожатая чуть ли не толкает меня сзади и одновременно тянет спереди. Даже не дала как следует насладиться дворцом тетрарха. Единственное, что меня поразило – высота дверей. Ну и потолков, соответственно. Есть что-то такое, когда подходишь к огромной двери в четыре человеческих роста. Натурально муравьем себя ощущаешь, а скорее букашкой, которая ползет на прием к большому человеку. Вот совершенно бесшумно открылась створка огромных дверей и… И я ожидал всего, только не этого.
В мягком кресле сидел в полудреме Ден. Перед ним нарезала круги Остроухая. Непроизвольно на моем лице растянулась улыбка, счастье заполнило меня и начало передаваться окружающим.
– Я же говорила. Вы пытали его. – Остроухая подбежала вплотную к Дену и уткнула свой указательный палец ему в лицо.
Ден посмотрел на меня, дрема слетела с него. Он вскочил.
– Что вы с ним сделали? – воскликнул он.
– Это не я, – испуганно пискнула провожатая и спряталась за меня.
– Я так этого не оставлю, вы знаете, кто мой отец, вы пожалеете…
Я подошел к Остроухой, обнял и поцеловал, затыкая ее словесный поток. Болью отдалось во всем теле, но это ничего.
– Как я соскучился. Я люблю тебя очень сильно. И рад, что ты меня спасаешь. Надеюсь, вы знакомы. Ден, это Ви, Ви, это Ден. – При этом я стукнулся кулаками с Деном.
– Когда ты говорил, что твоя Зая летит сюда, ты хоть бы предупреждал, кто твоя Зая. Я бы
