Татарская книга - Эльдар Ахадов

Тем временем дед Хасян снова оказался на войне: теперь он воевал с белофиннами. Финская война длилась всю зиму 40 года. Когда-то в детстве он рассказывал мне об этом, но, к сожалению, я почти ничего не запомнил, кроме его слов о том, что стояли крепкие морозы. А ещё – что финские солдаты были очень мужественными и достойными противниками, которые крепко сражались, но никогда не позволяли себе той подлости, на какую оказались способны немецкие фашисты, особенно эсэсовцы. Сейчас я понимаю, что даже в те времена взгляд моего деда на окружающую политическую действительность оставался непредвзятым. Белое чёрным так же как и чёрное белым он никогда не называл.

В Ленинграде проживала не только его семья, но и семьи его сестер – Зяйнаб-апы и Мярзии-апы. Перед самой войной прабабушка Халимя вдруг собралась и выехала из города на Неве, заявив, что вот-вот начнется война и что в Ленинграде оставаться опасно. Она – единственная из семьи, кто не попал в блокадное окружение…

Часть четвертая. Начало войны

Федора не брали в действующую армию по возрасту – 17 лет, возраст непризывной. Но он нашел выход: война сама приближалась к дому, вражеское кольцо вокруг Ленинграда сжималось с каждым днём, и Ханяфи ушел добровольцем в партизанский отряд. Он участвовал в самых рискованных операциях: о пулеметном расчете, уничтожившем несколько сотен фашистов, писала в 1942 году «Ленинградская правда», одним из двоих в этом расчете упоминался партизан Фёдор Улубиков. Однажды, отряд попал в сложную ситуацию: фашисты обложили лес постами, кончились продукты, начался голод, бойцы слабели на глазах. Федор с товарищем ушел в разведку, им удалось не только миновать немецкие посты, но и выследить вражеский продуктовый обоз, распугать охранников выстрелами и гранатой, создав впечатление, что партизан вокруг много. На самом деле, если бы немцы догадались, что перед ними всего пара партизан, исход боя однозначно был бы иным. Но в результате всё кончилось благополучно: отряд был выведен из окружения, а бойцы спасены от голодной смерти.

И таких операций с участием моего дяди было много. На фотографии военного времени я вижу его с двумя боевыми медалями на груди…

Недавно в обобщенном банке данных «Мемориал» я нашел архивную запись о судьбе брата моего деда Мирза-джона-абзи: «Номер записи 1858411, Улубеков Мирза Юсупович, год рождения 1912, место призыва Красногвардейский РВК, Ленинградская обл., место службы 122 Танковая Бригада, воинское звание ст. сержант командир отделения, дата выбытия 29.11.1941, причина – пропал без вести в районе Твердово…» Он не пропал без вести поздней осенью 1941 года. Уже после войны мой дед искал его следы на земле, а нашел – его племянника, родного сына брата Мирзаджона, о существовании которого мой дед ничего ранее не знал.

Зифрид (или Зигфрид?), такое имя носил сын Мирзаджона, рассказал, что родился он в Даугавпилсе (Латвия), что его отца и мать расстреляли фашисты, а его, плачущего грудного младенца, не стали добивать, сказали: «И так подохнет». Но ребенок не умер, его подобрала и вырастила многодетная мать, простая прибалтийская женщина. Командир отделения Улубеков скорее всего попал в плен и был отправлен в Даугавпилс, где находился лагерь военнопленных.

Вообще, архивные данные, с которыми я ознакомился, вызвали у меня лично по меньшей мере удивление: ни в одном случае я не могу сказать, что в них содержится окончательная правда о судьбе моей родни. Ни в одном! Написано: Мирза Улубеков пропал без вести в 41 году. На самом деле реально существует его сын, родившийся не ранее 1943 года! Но об этом – нет ни слова. На самом деле Улубекова расстреливают (тоже не позднее 1943 года), судя по фразе, которую поняла приемная мать-латышка (вряд ли простая женщина знала немецкий), не немцы, а латышские фашисты. За что? Далее мне удалось выяснить следующее: в феврале 1943 года поднял восстание и перешел на сторону партизан первый татарский батальон «Идель Урал», сформированный немцами из пленных татар для борьбы с большевиками. Когда татары перебили немецких офицеров и в полном составе перешли на сторону партизан, гитлеровцы начали ответные репрессии. Скорее всего Мирзаджон был участником татарского подполья, так же, как знаменитый татарский поэт Муса Джалиль, находившийся, кстати, в Даугавпилсе в концлагере Шталаг-340 в период с 2 сентября по 15 октября 1942 года. Для того, чтобы иметь возможность продолжать участвовать в борьбе с врагом, Джалиль вступил в созданный немцами легион «Идель-Урал», организовал среди легионеров подпольную группу и устраивал побеги военнопленных. Гестапо арестовало Джалиля и большинство членов его подпольной группы за несколько дней до тщательно подготавливаемого восстания военнопленных в августе 1943 года…

Судя по тому, как фашисты застрелили Мирзаджона и его жену, похоже, что это была карательная операция. В любом случае можно сказать одно: старший сержант М.Ю.Улубеков, пропавший без вести в конце ноября 1941 года, на самом деле ещё почти два года продолжал борьбу с фашистскими захватчиками и погиб от их рук в 1943 году в городе Даугавпилс… Погиб, как герой.

Часть пятая. Джафяр-Абзи

В 42-м году прабабушке Халиме, матери моего деда Хасяна и его братьев Мирзаджона и Джафяра, пришла похоронка на сына. Недавно в архивных документах я обнаружил следующие записи (фамилия и имя, как всегда, искажены): «Улубинов Жафер Юсупович, год рождения 1923, место рождения Пензенская обл., Шемышейский р-н. с. Усть-Уза, место призыва Хвойнинский РВК Ленинградская обл., место службы 375 стрелковая дивизия, звание красноармеец, убит дер. Ножкино Ржевский р-н Калининская обл., дата выбытия 17.02.1942, Место захоронения Калининская обл. Ржевский р-н д. Бахмутово, братская могила»…

Я не видел войны, и вообще родился через 15 лет после её окончания. Но я помню Джафяра-абзи! Я помню, как он возился со мной, играл, шутил, катал на своей ноге (я сидел на ней верхом, а он ею раскачивал: такие импровизированные качели), даже помню, что нога была в кирзовом сапоге! Дядя Джафяр умер в 1968 году…

Командование приказало молодым солдатам развести костры для обозначения взлетно-посадочной полосы. Ожидали самолета из-за линии фронта с партизанской территории. Была зима, ночь, мороз. Никто не спал, Джафяру с товарищами разрешили подсушить одежду, погреться возле одного из костров. Из-за леса послышался гул самолета, и вдруг с неба посыпались бомбы! Вместо ожидавшегося нашего прилетели немецкие самолеты и начался ад! Одна из первых же бомб упала прямо в тот самый костер, возле которого грелся Джафяр и его товарищи. Трупов было очень много. Всё тело Джафяра было иссечено осколками, голова залита кровью, челюсть оторвана… Трупы пересчитали пофамильно, стали складывать в сани, чтобы увезти и закопать. Кому-то из похоронной команды показалось, что тело Джафяра ещё дышит. Проверили: молодое девятнадцатилетнее сердце ещё бьётся. И отправили тяжелораненого не в могилу, а в госпиталь.

Джафяр-абзи перенес бесчисленное число операций, из него извлекли массу осколков, в том числе и в районе сердца. Хирурги пришили ему язык, сделали искусственную челюсть, обтянули её кожей с его же тела (чтобы не произошло отторжения).Я помню его ужасно изуродованное лицо и добрые тёплые глаза человека, пережившего бесконечную нестерпимую боль… И вот однажды Джафяр постучал в дверь родного дома. Он боялся, что мама Халимя не узнает его из-за страшного уродства, но мама узнала его сразу, кинулась к нему, обняла, вскрикнула и… потеряла сознание.

Прошло два года и вдруг, однажды утром Джафяр просыпается необыкновенно бледным и пишет карандашом записку: «Мама! Я видел во сне, как бомба упала мне на грудь. Я не могу говорить. У меня отнялся язык». Врачи сказали, что речь к нему вернется так же внезапно, как исчезла, но нужно время. Прошло еще несколько лет. И речь действительно вернулась к Джафяру точно так же – однажды утром…

Мужиком он был работящим, на селе (а жил он после войны в родной Усть-Узе) считался мастером на все руки, а в шестидесятые годы (когда я успел увидеть его и запомнить) был бригадиром плотницкой бригады. Чудо – то, что он дожил до 68-го года, хотя и прожил в итоге всего 45 лет. И не все осколки удалось извлечь, не все… Так и похоронили его – с осколками…

Часть шестая. В блокаде

О блокадном Ленинграде написано и сказано много. Я не задаюсь целью пересказывать общие места, мне важно рассказать о своих близких…

Когда звучала сирена воздушной тревоги, все должны были прятаться в бомбоубежищах. Но это знают взрослые, а маленькие дети не знают что делать, особенно, если в этот момент мамы нет рядом. Мама была маленькой девочкой, у которой был ещё годовалый братишка. И однажды бабушка встревоженная сиреной вбежала в дом и не увидела детей. Оказывается, они забрались под кровать и сидели там тихо, как мыши, в ожидании бомбёжки…