Балтийская трагедия. Катастрофа - Игорь Львович Бунич

Адмирал Пантелеев облегчённо вздохнул и опустил бинокль. И в очередной раз настороженно взглянул на небо.

Бездействие авиации противника удивляло и сбивало с толку. После появления «рамы» все ждали налёта бомбардировщиков.

К этому времени ветер утих почти до полного штиля, волна успокоилась, а на безоблачном небе сверкало солнце. Идеальная погода для пикировщиков, чтобы внезапно, выскочив из-под солнца, атаковать корабли. Все стояли на местах по боевой тревоге.

Действительно, вскоре на большой высоте появилась шестёрка «юнкерсов», идущая северо-восточным курсом. Не обратив никакого внимания на скопившиеся на рейде корабли и суда, они проследовали в сторону моря и до сих пор не вернулись. Возможно, они ушли на финские аэродромы.

Затем на очень большой высоте в разных направлениях прошли два самолёта-разведчика. И снова ничего.

В этот момент на фалах «Кирова» запестрел трёхфлажный сигнал: «Второму конвою начать движение!».

14:20

С мостика канонерской лодки «Москва» капитан 2- го ранга Антонов ещё раз осмотрел идеально выстроенные в кильватер друг другу семь больших транспортов вверенного ему 2-го конвоя. В голове колонны выделялась громада «Ивана Папанина», за ним мрачно дымил «Казахстан», за кормой которого слегка покачивался своим изящным корпусом «Сауле» с Анной Щетининой на капитанском мостике.

За кормой «Сауле», дымя почти вертикально вверх клубами густого чёрного дыма, вибрировали в готовности к немедленному движению четыре бывших «прибалта»: «Найссаар», «Шауляй», «Эверита» и маленький «Эргонаутис».

Четыре «ижорца» и девять «рыбинцев» с выставленными тралами перекликались гудками. За кормой транспортов, как утята за мамками, пристроились четыре сторожевика и два морских охотника.

— Поднять «буки»! — приказал капитан 2-го ранга Антонов. — Начать движение.

14:50

Ругаясь про себя последними словами, старший лейтенант Ефимов смотрел с мостика базового тральщика «Патрон», как вразнобой снявшись с якорей то давая, то стопоря ход, колонна транспортов 2-го конвоя, охраняемая канонеркой «Москва», вытянулась за угольными тральщиками.

Командир тральщика в очередной раз посмотрел на часы. 14:50! Сколько уже потеряно времени! Давно уже можно было всем уйти.

Ефимов переводил бинокль, ловя в окуляры сигнальные фалы своего «начальства»: непосредственного — на лидере «Минск» и прямого — на крейсере «Киров». Потом бил кулаком по поручням мостика и ходил взад-вперёд, как раздражённый леопард.

— Товарищ командир, — доложил сигнальщик, — на «Кирове» сигнал «Движение 3-му конвою!»

Ефимов поднял бинокль.

Он увидел, как канонерская лодка «Амгунь» с лихостью эсминца отрепетовала сигнал флагмана и, с какой-то не свойственной бывшей грунтоотвозной шаланде стремительностью, заняла своё место вдоль идеально выстроенной, как николаевские солдаты на плацу, колонны транспортов. Вслед за двумя парами «ижорцев» и двумя парами катерных тральщиков грузно поплыли тяжело гружённые океанские пароходы: «Балхаш», «Тобол», «Луга», «Скрунда», «Вторая Пятилетка», «Аусма», «Лейк Люцерн», «Кумари». Ещё несколько небольших пароходов Ефимов опознать не мог. Видел только бортовые номера: 12, 237. Отдельно шли СКР «Уран» и старый спасатель «Колывань». 4-й конвой медленно скрывался за островом Аэгна, и на рейде, заметно опустевшем после ухода транспортов, снова наступила пугающая тишина.

Особенно сбивала с толку странная пассивность немцев. Изредка с небольшими недолётами, видимо просто для очистки совести, открывала огонь какая-то полевая батарея немцев с полуострова Вимси. Ещё пару раз появлялись «рамы», лениво кружась на большой высоте.

Все это вызывало тревогу, предполагая какой-то коварный план, задуманный немцами. Возможно, противник уже стянул к району прорыва крупные соединения подводных лодок и надводных кораблей во главе с «Тирпицем», предоставив честь уничтожения Балтийского флота русских им, а не авиации Геринга. Может быть, авиация и бездействовала из-за какой-нибудь очередной склоки между Рёдером и Герингом, о которых часто писали советские газеты во времена так называемой «Битвы за Англию»?

15:15

С мостика эскадренного миноносца «Сметливый» капитан 2-го ранга Солоухин видел, как на сигнальных фалах крейсера «Киров» поднялся синий подготовительный флаг: «Главным силам быть готовым к походу по исполнительному». То есть в тот момент, когда подготовительный сигнал будет спущен и заменён сигналом «Буки».

Солоухину вспомнилась Испания, где он входил в состав советников республиканского флота вместе с Дроздом и был известен под именем Хавера Переса. Тогда ему довелось участвовать в памятном Северном походе республиканского флота — в прорыве с боем через Гибралтар под ударами авиации генерала Франко...

«Сметливый» входил в отряд главных сил — быстроходных боевых кораблей, имевших задачу на самом опасном участке пути между Таллинном и мысом Юминда: прикрыть транспорты 1-го и 2-го конвоев от ударов авиации, надводных кораблей и подводных лодок противника.

Главные силы уже сформировали походный ордер. Сразу же за отрядом быстроходных тральщиков занял место в строю широкий, с мощными машинами старый русский ледокол «Волынец», носивший ещё эстонское имя «Сыыр-Тулл». В кильватер ледоколу должен был идти «Сметливый», а за ним уже был сам крейсер «Киров», прикрытый с кормы лидером «Ленинград». С левого борта «Кирова» дымил из своих четырёх труб «Яков Свердлов», с правого — однотипный собрат «Сметливого» — эсминец «Гордый». Далее в охранении пяти торпедных катеров и шести катеров МО ждали сигнала к выступлению подводные лодки: «С-5» под вымпелом капитана 1-го ранга Египко — «С-4», «Калев» и «Лембит». Между ними виднелся изящный силуэт штабного судна «Пиккер».

С выставленными параван-охранителями, вибрируя от работающей на холостом ходу машины (вторая машина «Сметливого», выведенная из строя близким разрывом авиабомбы, не действовала), эсминец ожидал исполнительного сигнала начать движение.

Солоухин и командир эсминца Нарыков ждали, с заметной нервозностью посматривая на часы.

Казалось, прошла вечность, прежде чем синий подготовительный флаг на «Кирове» медленно пополз вниз и тут же развернулся на фалах исполнительный: «Буки». Пошли!

Зазвенел машинный телеграф, призывая машину к готовности, заработали шпили и «Сметливый» малым ходом пошёл в кильватер за широкой кормой «Суур-Тылла», украшенный толстым, затейливо сплетённым кранцем. Такие кранцы умеют плести только на ледоколах.

Солоухин ещё раз взглянул на часы. Было 16:10.

Солнце уже перевалило зенит, но стояло ещё достаточно высоко. Дул устойчивый юго-восточный ветер, скорее освежающий, чем сильный.

Идеальная погода для любого плавания.

Таллинн отступал за горизонт. В городе по-прежнему бушевали пожары, густой дым застилал небо, языки пламени лизали высокие шпили кирх.

Из состояния мрачной задумчивости всех на мостике вывел крик сигнальщика старшины Клопова: «По курсу плавающая мина!»

«Сметливый» только что прошёл створы.

Пронзительно взвизгнул ревун. Из 45-мм орудия дали выстрел дымовым снарядом, предупреждая идущие сзади корабли. Стрелки машинного телеграфа метнулись по кругу и замерли на отметке заднего хода. Отработали слегка назад. Мину оттолкнули футштоком. Она крутилась в воде, не желая отплывать, матово поблёскивая чёрными полированными боками