Взгляд внутрь болезни. Все секреты хронических и таинственных заболеваний и эффективные способы их полного исцеления - Энтони Уильям

До сих пор эти истины были скрыты от посторонних глаз, и я впервые вытаскиваю их на свет.

Я – не врач. У меня нет медицинского образования. И все же я могу рассказать правду о вашем здоровье, чего не сделает никто, кроме меня. Я могу внести ясность в понимание хронических и таинственных заболеваний, которые врачи неправильно диагностируют, неправильно лечат или же определяют по симптомам, не вдаваясь в причины, их вызывающие. С раннего детства я помогаю людям исцелиться и рассказываю им о своих видениях. Теперь и вам пора узнать эти тайны.

Как говорил мне Дух, так было суждено.

Моя история начинается с четырехлетнего возраста. Проснувшись в воскресное утро, я слышу голос старика. Слышу над правым ухом. Голос совершенно отчетлив.

Он говорит: «Я – Высочайший Дух. Нет духа выше меня, кроме Бога».

Я смущен и встревожен. Кто это в моей комнате? Я открываю глаза, озираюсь вокруг, но не вижу никого. «Наверное, это говорят люди снаружи или играет радио», – думаю я.

Я встаю с постели и иду к окну. Там безлюдно – раннее утро. У меня нет ни малейшего понятия, что, собственно говоря, творится, да и сам я не уверен, что хочу это знать.

Я сбегаю по лестнице вниз к родителям. С ними я в безопасности. Я ничего не говорю им про голос. Но весь день меня не оставляет тревожное чувство – за мной следят.

Вечером я взбираюсь на стул за обеденным столом. Родители, дедушки, бабушки, родственники – все в сборе.

Мы начинаем есть, и вдруг я вижу незнакомца за бабушкиной спиной. У него седые волосы, седая борода, коричневая сутана. Похоже, он друг семьи и пришел на ужин. Но он не садится за стол. Нет, он стоит за спиной бабушки… и смотрит только на меня.

Никто из членов семьи не замечает странного незнакомца, и постепенно я понимаю, что вижу его только я. Я отвожу взгляд в надежде, что он исчез. Смотрю обратно, а он стоит там и не сводит с меня глаз. Его губы не шевелятся, но я слышу его голос над правым ухом. Тот же голос я слышал, вставая с постели. На этот раз он спокойно говорит: «Я пришел за тобой».

Я перестаю есть.

«Что с тобой? – спрашивает мама. – Ты не голоден?»

Я не отвечаю, а просто смотрю на старика. Он поднимает правую руку, приветственно машет мне и зовет подойти к бабушке.

Испытывая непреодолимое желание подчиниться его воле, я слезаю со стула и иду к бабушке.

Она ест. Он берет меня за руку и кладет на бабушкину грудь.

Бабушка отшатывается назад в испуге. «Что ты делаешь?».

Старик смотрит на меня. «Скажи: “рак легких”».

Я в замешательстве. Ведь я даже не знаю, что такое рак легких.

Я пытаюсь сказать, но получается только невнятное бормотание.

«Попробуем еще разок, – говорит он. – Рак».

«Рак», – говорю я.

«Легких».

«Легких», – повторяю я.

Теперь вся семья уставилась на меня.

Я неотрывно смотрю на старика.

«Теперь скажи: “У бабушки рак легких”».

«У бабушки рак легких», – говорю я.

Я слышу, как вилка со звоном падает на пол.

Седовласый старик убирает мою руку с бабушкиной груди. Затем он поворачивается и начинает медленно взбираться вверх по невидимой лестнице.

Он оглядывается и говорит: «Ты будешь всегда меня слышать, но может случиться так, что ты никогда меня не увидишь. Но ты не волнуйся». Он продолжает взбираться вверх, пока не поднимается к самому потолку моего дома – и теперь уже точно исчезает.

Бабушка уставилась на меня. «Ты это сказал или мне послышалось?»

За столом начинается паника. Впрочем, по ряду причин, никто не придает значения случившемуся – мы все знаем, что бабушка в добром здравии. Она никогда не жалуется на недомогания и никогда не бывает у врачей.

На следующее утро я просыпаюсь… и опять слышу тот же голос: «Я – Высочайший Дух. Нет духа выше меня, кроме Бога».

Как и в прошлое утро, я озираюсь, но не вижу никого.

С тех пор я слышу этот голос каждое утро.

Между тем, бабушка глубоко потрясена моими словами. Она хорошо себя чувствует, но все равно записывается на полное обследование.

Через несколько недель она идет к врачу – и на рентгенограмме обнаруживается рак легких.

Поскольку таинственный гость исправно приветствует меня каждое утро, я начинаю обращать внимание на то, как звучит его голос.

Высота его кристально чистого голоса где-то между баритоном и тенором – он чуть низок, но не слишком. В нем есть глубина и звучность. Он над моим правым ухом, но при этом в голосе присутствует стереофонический эффект объемного звучания.

По голосу трудно определить возраст. Иногда голос может принадлежать на удивление сильному и крепкому восьмидесятилетнему старику, напоминая мне видение за обеденным столом. Иногда он звучит так, как будто его обладателю тысячи лет.

Вы могли бы сказать, что его голос нежен. И все-таки, я не привык к нему.

Другие медиумы иногда слышат внутренние голоса, но мой не таков. Мой голос звучит прямо над правым ухом, словно кто-то стоит возле меня. Я не могу приказать ему замолчать.

Я могу приглушить его. Закрывая ухо рукой, я могу резко ослабить голос. Но как только я убираю руку, он снова звучит в полную мощь.

Я прошу его перестать, сначала вежливо, потом грубо.

Но мои слова не производят никакого эффекта. Он же говорит всегда, когда ему вздумается.

Я начинаю звать голос по имени. Высочайший Дух. Иногда я зову его просто Дух. Или Высочайший.

К восьми годам я начинаю слышать голос постоянно в течение всего дня. Он рассказывает мне о здоровье всякого, кого я встречаю в своей жизни.

Не имеет никакого значения, чем я занят и где нахожусь – я рассказываю всем, кто находится рядом со мной, об их болезнях, страданиях и недомоганиях, а также даю советы, как исцелиться. Это страшное своей безжалостностью, но всегда верное и сокровенное знание слишком тяжело для меня.

Я прошу Духа, чтобы он прекратил рассказывать мне о том, чего я не хочу знать.

Он говорит, что пытается научить меня всему, чему только возможно, и что мы не имеем права терять время. Когда я спрашиваю, не завышены ли его требования ко мне, он молчит.

Впрочем, я знаю, что могу заговорить с ним. Когда же я достаточно подрос, то уже мог сформулировать принципиально важные вопросы. Тогда я спросил: «Кто ты? Что ты? Откуда ты? Почему ты здесь?»

Дух отвечает: «Для начала я скажу тебе, кем я не являюсь. Я не ангел. Я не личность. Я никогда не был человеком. Но я не “дух-наставник”».

«Я есть слово».

Я начинаю быстро моргать, пытаясь осмыслить услышанное. Я могу только спросить: «Какое слово?»

Дух отвечает: «Сострадание».

Я не уверен, что могу ответить. Но мне и не нужно. Дух продолжает: «В буквальном смысле, я есть живое воплощение слова сострадание. Я умещаюсь на кончике пальца Бога».

«Дух, я не понял. Ты есть Бог?»

«Нет, – отвечает голос. – На кончике пальца Бога уместилось слово, и это слово – сострадание. Я есть это слово. Живое слово. Слово, наиближайшее к Богу».

Я качаю головой. «Как ты можешь быть просто словом?»

«Слово – источник энергии. Определенные слова заключают в себе великую силу. Бог наполняет светом слова, подобные моему, и вдыхает в нас дыхание жизни. Я больше, чем слово».

«Есть еще кто-то подобный тебе?» – спрашиваю я.

«Да. Вера. Надежда. Радость. Мир. И не только. Все они – живые слова, но я выше их, потому что я ближе всего к Богу».

«Эти слова тоже разговаривают с людьми?»

«Не так, как я с тобой. Эти слова не услышишь ухом. Они живут в сердце и душе каждого человека, так же, как и я. Например, слова “радость” и “мир” не одиноки в человеческом сердце. Без сострадания они неполны».

«Но почему слово “мир” не может существовать само по себе?» – спрашиваю я. С тех пор, как в моей жизни появился Дух, я неоднократно мечтал о мире и тишине.

«Сострадание – это понимание страдания, – отвечает Дух. – Нет ни мира, ни радости, ни надежды, пока страдающий человек не понят. Сострадание – душа этих слов, без него они пусты. Сострадание наполняет их истиной, благородством и целью».

«Я есть сострадание. Выше меня – только Господь».

Пытаясь осмыслить эти слова, я спрашиваю: «Итак, что же есть Бог?»

«Бог есть слово. Бог есть любовь, и это слово выше всех других слов. Но Бог больше, чем слово. Потому что Бог любит всех. Бог – могущественнейшее начало всего существующего».

«Люди могут любить. Но люди не любят всех безоговорочно. Бог любит».

Это уже слишком много для меня. Я завершаю беседу глубоко личным вопросом: «Ты говоришь еще с кем-то, кроме меня?» Потому что если ты это делаешь, думаю я, я найду этих людей, чтобы не чувствовать себя таким одиноким.

«Ангелы и другие создания просят моего совета. Всем, кто готов слушать, через меня дается наставление и открывается мудрость Бога, – говорит мне Дух. – Но на Земле я говорю только с тобой».