Жизнь и приключение в тайге - Владимир Арсеньев

Путешественником-энциклопедистом был и В. К. Арсеньев. Основная цель его работ была топографическая; первые экспедиции производились им по заданиям военного ведомства [10], сам он считал себя преимущественно этнографом и археологом, но в действительности круг его интересов не был ограничен какими-либо рамками: он собирал коллекции ботанические, орнитологические, энтомологические, ихтиологические; вел наблюдения метеорологические; интересовался вопросами геологии; изучал условия рыболовства, лесного хозяйства, звериных промыслов и охоты; изучал практически вопросы колонизации и т. д. Вернее сказать, не было такой сферы в природе и деятельности человека и такой отрасли народного хозяйства, мимо которых прошел бы без внимания Арсеньев и в изучение которых он не внес бы своего вклада. Кроме того, он был блестящим писателем, сумевшим в живых образах и ярких картинах раскрыть изумительные богатства края и величавую красоту его природы и духовный облик населяющих его народов.

В экспедициях Н. М. Пржевальского все научные наблюдения почти исключительно велись им самим; так же обстояло дело и в экспедициях В. К. Арсеньева. Правда, иногда в них принимали участие отдельные специалисты (геологи, ботаники, палеонтологи), но их участие всегда бывало случайным и незначительным: ни один из них ни разу не прошел с Арсеньевым всего маршрута целиком.

Все виды необходимых научных наблюдений В. К. Арсеньев производил сам, являясь и собирателем естественно-исторических коллекций, и наблюдателем жизни населения, и производителем топографических съемок, и географом, тщательно изучающим тип и характер местности.

Ученик и биограф В. К. Арсеньева Н. Е. Кабанов так определяет значение и характер разнообразных исследований В. К. Арсеньева: он «собрал и обработал исключительно ценные материалы по физической географии и топографии, этнографии малых народностей края, археологии и истории края, по охотоведению, а также по морским животным, по использованию и освоению растительных ресурсов, по ботанической географии и, наконец, по общеэкономическим вопросам, проблемам заселения и освоения, перспективам дальнейшего развития края и его отдельных районов» [11]. К этому нужно добавить, что он внимательно и тщательно изучал край с военно-стратегической точки зрения и составил исключительно ценную в этом отношении книгу, о которой нам придется еще не раз говорить на последующих страницах.

Есть еще одно разительное сходство между Пржевальским и Арсеньевым: оба они являлись совершенными образцами типа путешественника. Требования, которые должно предъявлять к человеку, стремящемуся быть путешественником, Пржевальский формулировал в статье «Как путешествовать по Центральной Азии», которой открывается его последняя книга («От Кяхты на истоки Желтой реки») и позже перепечатанной в одном из сборников материалов по Азии, выпускавшихся Главным штабом. В этой статье многое представляется в настоящее время устарелым; многое обусловлено в ней кастовыми предрассудками военной среды царского времени и тогдашнего военного воспитания, неизбежно наложившими свой отпечаток на воззрения Пржевальского. Но не они определили его основные принципиальные позиции в выработке и формировании требований, предъявляемых к путешественникам; эти требования вытекали прежде всего из глубокого сознания исключительной важности своего дела, принимавшего в его сознании черты определенного подвига, который призванные для этой цели деятели должны выполнить. «Путешествие — не легкий и приятный труд, — писал он одному из своих друзей, — а долгий, непрерывный и тяжелый труд, предпринятый во имя великой цели». Первым и основным условием Пржевальский считал «физическую крепость и нравственную силу». — «Цветущее здоровье, крепкие мускулы и еще лучше атлетическое сложение, с одной стороны, а с другой — сильный характер, энергия и решимость — вот те качества, которые всего надежнее будут гарантировать успех предприятия». Вторым условием являлась «научная подготовка», «специальная хотя бы в немногом, но при хорошем умственном развитии вообще и при достаточном знакомстве с различными отраслями предстоящих исследований». Третье — «прирожденная страсть к путешествиям», четвертое — «беззаветное увлечение делом», «ибо только эти свойства души, — утверждал Пржевальский, — будут поддерживать и согревать в те трудные минуты, которые придется переносить не один раз» [12].

Кроме этих главнейших свойств характера подлинного путешественника, Н. М. Пржевальский указывал еще ряд (по его выражению) «деталей личности»: он должен быть «отличным стрелком», и еще лучше «страстным охотником», не должен гнушаться никакой черной работой, как, например, вьючения верблюдов, седлания лошадей, укладки багажа и пр.», «не должен иметь избалованных вкусов и привычек, ибо в путешествии придется жить в грязи и питаться чем бог послал; не должен знать простуды, так как зиму и лето станет проводить на открытом воздухе, должен иметь ровный, покладистый характер, чем быстро приобретет расположение и дружбу своих спутников» [13].

В. К. Арсеньев отвечал буквально каждому из этих требований: он не обладал, правда, атлетическим сложением, но отличался замечательной физической выносливостью: его сухощавая, ладно сложенная фигура и его быстрая легкая походка как нельзя лучше соответствовали той жизненной цели, которую он поставил себе. В полной мере обладал он и той «нравственной силой», которой требовал от путешественника Пржевальский. Вполне применимы к Арсеньеву и дальнейшие черты, характеризующие, по Пржевальскому, личность идеального путешественника: «прирожденная страсть к путешествиям», «беззаветное увлечение своим делом», абсолютное отсутствие избалованности и полное отсутствие свойств «белоручек» и, наконец, замечательно ровный характер и уменье устанавливать идеальные товарищеские отношения со всеми участниками экспедиции, отнюдь не нарушая и не колебля необходимой в экспедиционном отряде четкой дисциплины. Вполне подготовлен был В. К. Арсеньев и для ведения обязательных для путешественника-географа разносторонних научных исследований.

Еще одно чрезвычайно важное в принципиальном отношении требование выдвигал Пржевальский: «… в далеких и диких странах Азии путешественник, помимо научных исследований, нравственно обязан высоко держать престиж своей личности, уже ради того впечатления, из которого слагается в умах туземцев общее понятие о характере и значении целой национальности» [14]. Другими словами, речь шла о чести и достоинстве русского имени, о котором должен тщательно и неукоснительно заботиться путешественник и соображениями которого должен руководствоваться он в особо трудные и решительные моменты. Это требование было аксиомой и для Арсеньева. Условия путешествия в пустынях и горных областях Центральной Азии, зачастую среди враждебного окружения, были иными, чем в Уссурийской тайге; иной характер имели и встречи с населением, но вопрос о чести русского имени стоял для Арсеньева столь же остро, как и для Пржевальского. И, как известно, он блестяще разрешил его. Недаром среди угнетаемых со всех сторон разными хищниками малых народностей Приморья очень скоро сделалось легендарно популярным имя «русского капитана».