Большая книга ужасов-10. Месть крысиного короля. Доктор-мумия. Костыль-нога. Вечеринка для нечисти - Некрасова Мария Евгеньевна

– Тунц-тунц, тунц-тунц, – взыграла музычка, и дятел снова заплясал. Птичьи мозги!

Я побросал в сумку плавки-документы (понадобятся, если меня возьмут на работу) и пошел вниз, к Пашке. Тот уже ждал меня на улице:

– Мы идем?

Глава 4

Странная бабулька

В город надо было ехать, а не идти, и легче от этого не становилось. Пока мы шли по поселку, на меня косились – причем все, хотя деревяшки вместо рук и ног зрелище здесь обычное. А когда мы сели в автобус и проехали пару остановок, к нам стали подсаживаться люди из других поселков. То ли они правда были не в курсах, то ли так вредничали, но скоро на меня таращился весь автобус. Две тетки в хвосте громко обсуждали – сам Пашка сделал такую куклу (меня) или отец помог. Ясность внесла одна старушонка. Она от души треснула меня клюкой и потребовала, чтобы Пашка «не ставил дрова на сиденье», тут, дескать, людям места мало. Тогда я повернулся и объяснил ей, что я не дрова и был готов сам освободить ей сиденье, но только до того, как она огрела меня своей клюкой. Теперь же пусть едет, где хочет, я не собираюсь поощрять ее хамство.

Еще пару секунд бабулька хлопала глазами и трогала меня за нос. Я уже начал подумывать, а не высморкаться ли в ее бесцеремонные пальцы, как бабулька вдруг заголосила:

– Убивають! Дров говорящих понаделали, шоб им пусто было! – Она постучала меня кулаком по лбу и для доходчивости повторила: – Убивають!

Спорить было бесполезно, ехать дальше – невозможно. Пашка-дурак начал что-то объяснять старушонке насчет Костыль-ноги. Старуха послушала несколько секунд, а потом еще больше разошлась:

– Дразнисси?!

– Не дразнюсь, – пытался внести ясность Пашка, – а объясняю...

– Сам костяная нога! – бабка пнула Пашку по деревянной ноге, услышала деревянный звук и на секунду замерла. Потом она беззастенчиво задрала Пашке штанину и снова заголосила: – Убивають!

В обморок она не упала (а жаль, хоть помолчала бы минутку), но лицо у нее было такое, что стало ясно: домой к внукам она сегодня не поедет, будет носиться по лесу, петь «Марсельезу» или варить кашу из портянок. В общем, крышу бабке снесло, и она выдала пятиминутный монолог на тему: «В мое время дрова не грубили старшим, а скромно лежали на траве, как в скороговорке». Скороговорку она тоже пыталась произнести, но у нее не получилось. Короче, из автобуса нас высадили всех троих.

– Доигрались, шпана! – победно выдала бабулька и почапала в свою сторону, опираясь на Костыль. Я как увидел этот Костыль, так все ей простил. И Пашка тоже. Опомнился он первым и ломанул за старухой:

– Бабушка! Подождите!

– Вы далеко живете? – подключился я. – Может быть, вас проводить?

Момент был уязвимый, и угораздило меня ляпнуть: «Может быть», уж говорил бы сразу: «Мы вас проводим!» Теперь у бабульки есть выбор, вдруг скажет «Нет», и мы не узнаем, кто она и куда потащила Костыль-ногу. Ну да, если кто не понял, бабулька опиралась на нее, как на обычный костыль, и вообще вела себя так, будто всю жизнь только и ходила, что с Костыль-ногой.

Но все вышло удачно. Бабулька, видимо, считавшая, что подростки затем и созданы, чтобы служить ей, сунула Пашке свою кошелку («Все руки оттянула!») и почапала вперед. Молча. Нет, мы не ждали, что она сразу вывалит всю подноготную о Костыль-ноге и своей роли в ее истории, но затянуть дежурную пенсионерскую беседу «ни о чем» вполне могла бы.

– Бабушка, а чего вы лесом ходите? – нашелся Пашка. – Через поле-то короче – напрямик.

– Напрямик, напрямик... – пробухтела бабулька. – Много будешь знать, скоро состарисси. И станешь, как я, – старуха гордо повернулась в профиль, чтобы Пашка как следует разглядел ее и оценил перспективу, на кого он может стать похожим. Но Пашка проигнорировал ее угрозы.

Конец ознакомительного фрагмента.