Хулиган - Warm

— Да. Папа американец, а мама кореянка, — Вэнди пожимает плечами, — а получилась я.

Девушки взрываются безмятежным смехом, отчего Тео вздрагивает и смотрит в их сторону.

— Бро, пойдем выпить сегодня?

— А? Да. Тем более, у нас есть повод, да, Джеймс? Твоя девушка там сидит? — Тео кивает в сторону. — Может, позовем их с собой?

— Не думаю, что это хорошая идея. Давайте мужиками потусим? — парирует Джеймс, глянув в сторону.

* * *

Вэнди идет домой, в семью, принявшую ее, пролистывая конспекты. Она шагает по узкой улочке, которая чуть дальше расширяется, и на ней имеется несколько ресторанчиков с домашней кухней, за которыми находится ее нынешний дом. Один из них сильно нравится Росс, но сегодня она не намеревается заходить туда. Из-за поворота неожиданно вылетает Тео и глухо падает на землю. Он быстро вскакивает, кинувшись на обидчика, прижимает его к стене и несколько раз ударяет.

Вэнди еще никогда не видела обычную драку в нескольких шагах от себя. Она еще никогда не видела столько ненависти из-за фразы «сукин сын». Она второй раз видит Тео так близко и теперь понимает, что имела в виду Ли, когда говорила, что парень по-особенному выглядит в драке. Росс не может отвести взгляда от того, как кулак парня врезается в мягкую кожу незнакомца.

Глава 2

Тео сплевывает кровь, вытерев разбитые губы ладонью, и усмехается:

— Еще раз посмеешь появиться здесь, я обещаю, сломаю ноги.

— Да по тебе тюрьма плачет, малолетний ублюдок.

Мужчина, с которым сцепился Тео, лежит на земле, хватаясь за живот, ребра, голову, но больше не рискует нападать первым.

— А по тебе морг будет плакать, если вздумаешь опять, что все дозволено. Пошел вон, пока можешь.

— Я сниму побои и напишу заявление! — мужчина пятится, но все равно продолжает словесные выпады.

— Валяй, — парень, словно скучая, прячет руки в карманы спортивных штанов и отворачивается, разглядывая фонарь.

— Ненормальный! Хулиган! Преступник!

Тео безразлично пожимает плечами, провожая взглядом своего оппонента, и разворачивается, чтобы уже уходить, но неожиданно останавливается.

— Эй ты, выходи уже. Как там тебя? Забыл, — он оглядывается через плечо и выжидающе смотрит в одну точку на углу соседнего дома, пока что-то за ним не дергается, как тень от свечи. — Ну? Насмотрелась?

— Я не хотела, — мямлит Вэнди, опустив взгляд. Она не любитель подслушивать или подсматривать, но вот сейчас так получилось, что она стала невольным свидетелем того, что ей и знать-то не положено.

— Но тем не менее. Иди уже, куда шла.

— Тебе очень больно? — Тео даже замирает от такого вопроса. — Я думаю, что да. Нужно обработать все ранки и ушибы. У тебя есть лекарства?

— Слушай, новенькая, ты явно лезешь не в свое дело, — парень не поворачивается, чтобы сказать это, но Вэнди чувствует, как в его голосе сквозит сталь. — Иди домой, тебя заждались, наверное.

Уокер уходит, не дожидаясь ответа, думая уже о своем. Ему не впервой приходить домой избитым, но такого не было уже давно, как все объяснить матери? Также автоматически возникает вопрос о том, как идти на занятия, если к утру, скорее всего, на лице будет красоваться несколько синяков и кровоподтеков? Синяки и ссадины всегда меньше всего волновали Тео, но он обещал матери, что в этот раз справится и получит высшее образование, ведь она днями и ночами работает из-за этого, платя за учебу сына в престижном университете.

Вообще Тео удивляется, как его, такого лоботряса и, откровенно говоря, оболтуса, до сих пор держат, не отчисляя уже не первый год. Может, всему способствовала успеваемость и аттестат из старшей школы, может редкие проблески интеллекта и проявление инициативы в некоторых вопросах, но парень не может точно ответить на этот вопрос, просто благодаря деканат и святое проведение. Тео отвлекается от своих мыслей, когда понимает, что за ним идут. Он останавливается, быстро оглядывается и вновь смотрит вперед, нахмурившись.

— Зачем ты идешь за мной?

Вэнди удивленно поднимает взгляд на парня впереди, оторвавшись от конспектов, и оглядывается назад, но, не увидев позади ровным счетом никого, вновь смотрит на него.

— Домой иду, — девушка нагоняет Тео, пристально посмотрев, словно с упреком, и идет вперед, кинув на прощание, что и ему рекомендует.

Уокер как-то опешивает, ведь обычно к нему, мягко говоря, боятся подходить так близко, а уж о том, чтобы посмотреть в глаза и речи не может быть, а тут…

— Да ты бунтарка, — он присвистывает, отчего Вэнди, торопясь скрыться куда-нибудь из поля зрения своего однокурсника, оглядывается.

Тео, поглощенный своими мыслями, продолжает путь за девчонкой, но ему приходится остановиться, когда впереди появляется знакомая фигура.

— Сынок, что с тобой? — Женщина, сминавшая до этого край фартука пальцами, выпускает его и всплескивает руками. — Это тот человек сделал? Тео, не молчи же!

А Уокер не знает, что сказать, ведь все написано на его лице, а вот паника в глазах матери его действительно пугает. Он меньше всего хочет волновать ее такой мелочью, как небольшая драка.

— Успокойся, мам. Тебе не идет, когда ты повышаешь голос. И не хмурься, — он подходит к матери и разглаживает пальцами небольшие морщинки на лбу, взяв ее лицо в свои ладони, — а то раньше времени будешь казаться пожилой.

— Эй, негодник! Я из-за тебя извелась вся! — Женщина хлопает сына по плечу, отчего Тео морщится: когда он упал, то приземлился на эту сторону и, хотя и сгруппировался, но все же ушибся. — Сильно болит?

— Нет, совершенно не болит, видишь? — Тео, взмахнув рукой, пытается убедительно доказать, что в полном порядке, но материнский глаз не обмануть, поэтому он перестает паясничать под пристальным взглядом.

— Пойдем в дом, я поищу мазь от ушибов. Ты же говорил, что больше не будешь драться. — Она смотрит на него через плечо.

— Я не позволю, чтобы с тобой так обращались, — Тео идет позади матери, смотря под ноги, — и вмажу каждому, кто подумает, что имеет право распускать руки или говорить о тебе плохое.

— Садись, я сейчас приду. — Женщина указывает на столик у окна и направляется в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.

Уокер провожает ее взглядом, заметив, что движение рукой уж очень сильно походит, будто смахнули слезы со щек, но решает не акцентировать внимание на этом, потому что мама знает, что он не любит, когда она плачет. Тео готов уничтожать виновников ее слез. Тео готов уничтожить и себя, ведь зачастую мама плачет именно из-за него, как сейчас, но он не может. Он