Дом Павлова - Лев Савельев

Короткий митинг — и в пешем строю полк выступил к месту переправы. Вначале дорога вела лесом — все так же по-осеннему праздничным. Под ногами шуршал сухой лист, пахло грибами. И только приглушенный гул далекой канонады напоминал о том, что происходит на другом берегу.

Чем ближе к городу, тем слышней, тем явственней грохот орудий. Когда вышли на опушку, сразу открылась Волга. И, окутанный дымом пожарищ, предстал глазам Сталинград.

Внизу, вдоль противоположного правого берега, текла по Волге другая, еще одна река — огненная. То горела нефть, выливавшаяся из простреленных баков нефтехранилищ.

Но и к левому берегу, омываемому прозрачной водой, приблизиться было трудно. Враг уже занял в центре города высокие дома, установил на чердаках наблюдательные пункты, держал под прицельным огнем всю округу. И как только голова колонны показалась из-за деревьев, начался артиллерийский обстрел.

Стало ясно, что при свете дня к берегу не подойти. Батальоны рассредоточились и снова укрылись в лесу — до наступления темноты.

Тем временем Елин и Кокушкин с одним связным — нечего тут маячить лишним людям! — пошли к речникам. Пробираться приходилось, маскируясь в прибрежных кустах.

Молодой политрук со щегольскими светлыми усиками — комендант переправы — стал показывать свое хозяйство:

— Здесь у нас пристань, там — баржи, левее — буксиры…

Елин и Кокушкин, как ни старались, ничего, кроме кустарника, разглядеть не могли. Полковник так и сказал. Высокая оценка маскировки польстила политруку, однако излишняя самоуверенность была тут же наказана: снова посыпались снаряды. Вражеские наблюдатели обнаружили даже этих, четверых… Политрук поспешил увести гостей в укрытие. Полторы сотни метров до ближайшего блиндажа преодолели ползком.

— Вот так мы и живем, — проговорил политрук, вставая и отряхиваясь, когда налет окончился.

С наступлением сумерек полк вторично покинул лесок и в быстро надвигавшейся темноте подошел к берегу.

Теперь картина пылающего Сталинграда была еще более величественной и грозной.

Трассирующие пули, словно бесконечные раскаленные струны прорезают небосвод. Вспыхивают осветительные ракеты — «зонтики». Они неподвижно повисают в воздухе. И становится видно, как взлетают фонтанчики земли, как вспухают облачка пыли — то рвутся снаряды и мины… Проходит минута, другая, и ракета, как бы поразмыслив, начинает плавно опускаться, озаряя все окрест равнодушным голубоватым светом. И черные-черные тени, подпрыгивая, разбегаются от молчаливых коробок домов. И снова все тонет во мраке.

На высоком берегу бушевал огонь. Трудно было поверить, что в этом кромешном аду могло оставаться что-либо живое.

Но так лишь казалось. Там, на сталинградском берегу, рядом со смертью шла жестокая борьба. Советские воины отстаивали каждый метр земли.

Переправу начал первый батальон. С ним отправился и комиссар полка Кокушкин. А перед тем как батальон погрузился на баржу, от берега отчалил катер с ротой автоматчиков. На их плечи легла нелегкая задача — очистить берег от врага.

Вслед за первым батальоном на правый берег Волги отплыли полковник Елин и начальник штаба полка майор Федор Филимонович Цвигун. Когда катер приблизился к середине реки, вокруг стали все чаще и чаще рваться снаряды и мины, а у самого причала мина угодила в корму. Около двух десятков раненых сразу же отправили назад. Катер, к счастью, не был поврежден.

Все, кто остался цел, выбрались на берег. Там стояла разбитая пушка без колес. Пользуясь ею как прикрытием, два офицера из части, оборонявшей этот участок, доложили командиру сорок второго полка обстановку в городе, вернее, на той узенькой прибрежной полоске, которую удавалось еще удерживать.

Здесь же у воды, под крутым берегом, в длинной штольне, полковник Елин устроил командный пункт своего полка.

Второй батальон капитана Андриянова переправлялся в более сложной обстановке. Всполошенный начавшейся высадкой, противник бросил к реке автоматчиков, в развалинах домов появились пулеметчики и снайперы. К исходу ночи гитлеровцы, видимо, уже успели наладить связь своей пехоты с авиацией и артиллерией. Огонь на реке, сквозь который двигались бронекатера Волжской флотилии, баржи, лодки и баркасы с бойцами Тринадцатой дивизии, с каждым часом нарастал.

Невзирая на огонь, речники продолжали делать свое дело. Они переправляли на пылающий сталинградский берег катер за катером, баржу за баржой.

До третьего батальона капитана Дронова очередь дошла лишь перед рассветом — всех сразу не перевезешь! Седьмая стрелковая рота, в которую входило отделение Павлова, переправлялась вместе с восьмой ротой и половиной пулеметной.

В пять часов утра командир батальона Дронов отрапортовал Родимцеву, что отряд к погрузке готов.

Командир дивизии, — закутанный в плащ-палатку, он всю ночь простоял на берегу — уточнил задачу:

— Высадитесь в районе городской пристани, удерживайте плацдарм на берегу. Дальнейшие указания получите от командира полка.

Подана команда. Гвардейцы вбегают по сходням и быстро размещаются в просторной барже. Ее тут же зачалил подоспевший катерок и деловито потащил за собой.

А река бурлит! Вон над водой что-то чернеет. Туда спешит юркая моторка: только что затопило какую-то посудину. И те, кто остался в живых, да к тому же умеют плавать, — держатся, пока их не подберут…

Вокруг баржи с бойцами третьего батальона поминутно взлетают вверх водяные столбы. И вскоре осколком мины перебило буксирный трос. Течение подхватило неуклюжую баржу и понесло ее вниз по реке. Как ни хлопотали матросы у огромного весла, нависшего над кормой, поделать ничего не могли. Их стало прибивать к только что покинутому берегу.

Обстрел усилился. Время шло. Уже почти рассвело, и противник стал класть мины и снаряды в шахматном порядке. Каждую секунду возможно прямое попадание… Но тут на помощь подоспел еще один катер, речникам удалось быстро приладить новый трос. Баржа наконец оторвалась от берега и стала удаляться.

Чтоб уйти из-под обстрела, Дронов взял курс туда, где в небо высокой стеной поднимались густые облака черного дыма — это горел нефтесклад. Выпущенная из хранилищ нефть растекалась огненной рекой, собиралась в пылающие лужи, расходилась горящими ручьями. Вот уже один такой ручеек переполз через узенькую песчаную полоску, и волжская вода в этом месте загорелась.

Буксир идет прямо на полыхающий огонь.

По пути оказалась отмель. Заюлив, буксир сумел преодолеть мелководье, и баржа снова стала приближаться к негостеприимному берегу.

Занимался ясный солнечный день. Стояло затишье. Слабого дуновения ветерка было достаточно, чтобы дым непроницаемой пеленой закрыл реку. Подойти вплотную к берегу невозможно. Все же Дронов выбрал для высадки место. Оно оказалось за дымовой завесой. Матрос прощупали дно шестом, и командир принимает решение: высаживаться без швартовки. И вот уже люди прыгают в воду, высматривают свободную от огня сушу и стремительно выбираются на берег.

В ту ночь на пятнадцатое сентября Волжская военная флотилия успела переправить через реку только шесть тысяч человек — из десятитысячного состава дивизии. Но сам Родимцев не стал дожидаться следующей ночи. Он торопился туда, где шел бой. Штаб дивизии во главе с генералом переправлялся, когда уже совсем рассвело. Офицеры разместились на моторном боте типа японского «кавасаки» — на таких плавают в прибрежных водах дальневосточные рыбаки. Утлая посудина уже побывала в переделках — это видно по искореженной рубке и множеству осколков, застрявших в обшивке и на палубе. Теперь катер снова попал под прицельный обстрел. Водяные столбы возникали то за кормой, то у бортов, но прямого попадания не было. И только у самого берега осколками снаряда ранило нескольких человек.

Дивизия вступила на сталинградскую землю.

А сорок второй полк уже вел на сталинградской земле смертный бой.

Первому батальону предстояло отбить захваченный врагом вокзал. Комбат Червяков теперь убедился, как был прав начальник штаба дивизии Вельский, не советовавший особенно уповать на карту. Где уж тут разглядывать таблички с названиями улиц и переулков!

Вспышки ракет освещали улицы, изрытые воронками артиллерийских снарядов, заваленные битым кирпичом. Бесформенными грудами высились автомашины, орудия, танки — сожженные, разбитые, исковерканные.

Проводники в милицейской форме отлично знали каждый закоулок. И вот уже устремилась к цели первая рота Драгана, с ней пошел комиссар батальона Александр Крюков.

Миновали рынок, миновали здание универмага, то самое, где потом пленили Паулюса. За городским театром рота втянулась в Комсомольский сквер, и тут гвардейцев встретил сильнейший огонь. Атака стала захлебываться.