Слезы богини Пеле - Кэтрин Малвени

— Вовремя вы явились, мисси! — сказала она и повернулась к Диллону. — Кто это? — с невинным видом спросила Лили, хотя, скорее всего, именно она подбросила карточку с его именем на письменный стол в бабушкином кабинете, где Ноилани ее и нашла.

«Маршал, кто же еще», — чуть не выпалила Ноилани, но вовремя спохватилась.

Лили ответила ей непонимающим взглядом, словно понятия не имела о том, кто перед ней стоит.

Конечно, Лили хотела как лучше, но Ноилани не нуждалась в ее помощи по части любовных дел. В Лондоне ее ждал прекрасный почти-что-жених. Честно говоря, не такой уж и прекрасный, так как был староват. С банкиром Джоном Стоддартом она провела всего один ужасно скучный вечер. Они ходили в кино смотреть заумный французский фильм, в котором фигурировали секс, кровь и подсолнухи. И все же лучше скучный банкир, чем бессердечный частный сыщик, даже если вышеназванный сыщик и выглядит как нечто среднее между ковбоем и спортсменом-серфингистом — широкие плечи, вьющиеся темные волосы и глаза такие же голубые, как вода в заливе Кахалуу.

«Хватит, идиотка, — одернула она себя. — Думай о деле!»

В том-то и заключалась проблема. Она открыла очередную коробку и с отчаянием уставилась на стопку потрепанных журналов «Нэшнл джиографик». Они с Диллоном сидели на чердаке уже несколько часов, но не приблизились к разгадке таинственного самоубийства бабушки ни на шаг.

Начали они с бабушкиного кабинета. Это заняло все утро. Затем дела пошли быстрее. Они почти закончили осмотр дома, остался чердак, доверху забитый всякой рухлядью. Впрочем, учитывая скорость, с которой они продвигались, сидеть на чердаке им предстояло не меньше недели.

Ноилани тщательно просматривала каждый журнал, прежде чем положить его обратно в коробку. С тяжелым вздохом она упаковала очередную пачку журналов, отодвинула в сторону коробку и потянулась за следующей пачкой, но вместо нее увидела небольшую картонку.

— О господи, — прошептала она, откинув крышку.

— Что-то нашли? — спросил Диллон, который в это время выдвигал ящики старинного комода. Бросив комод, он стал пробираться к ней, перелезая через нагромождения коробок, ящиков и старой мебели. — Что там?

— Ничего.

Она неловко прикрыла бумаги руками, только руки почему-то перестали ее слушаться.

— Вы что-то нашли, это ясно. Что-то ужасное, потому что вы бледная как привидение. А ну-ка позвольте!

Диллон взял из ее рук коробку, открыл крышку и наугад вытащил первый попавшийся конверт, один из нескольких сотен. Пару секунд он смотрел на него в молчании.

— Какого черта? — вырвалось у него, когда он бросил на девушку взгляд, полный гнева и боли. — Оказывается, ты хорошая актриса, Ноилани, я не ожидал. Я думал, что ты меня не узнала, а выходит, сразу меня раскусила, да? И специально сюда притащила. Придумала какой-то дурацкий предлог и притащила.

— Ничего подобного! Это все Лили. Она узнала, что я ищу частного сыщика, чтобы расследовать смерть бабушки, и нарочно оставила на столе твою визитку…

— Я одного понять не могу: зачем ты хранишь письма, которые даже не удосужилась прочитать?

— Значит, ты мне писал… — сказала она так, словно сама не верила своим словам.

Он сдвинул брови:

— Да, писал, черт побери! Писал каждый чертов день целый год.

— Я не получала твои письма, — сказала она. — Должно быть, бабушка… — У нее перехватило дыхание, когда она представила себе, как страшно та ошибалась. Но почему? Зачем она прятала письма? Если только… — Наш поцелуй, — прошептала Ноилани. — Она видела, как мы целовались в конюшне.

Он выронил письма, схватил ее за руки и заставил встать.

— О чем ты говоришь?

— Я думаю, что бабушка перехватывала твои письма. Только не могу понять, зачем она складывала их на чердаке.

Он отпустил ее руки, но не произнес ни слова.

— Я должна была что-то заподозрить, когда бабушка вдруг отправила меня учиться в школу-интернат. Это случилось через неделю после нашего поцелуя. — Она помолчала. — Господи боже, нам было тринадцать и четырнадцать! Она подумала, что мы сбежим?

Ноилани делано рассмеялась, но ее голос дрожал.

Однако Диллону было не до смеха.

Она протянула руку и провела пальцами по его лбу:

— Можно попросить тебя об одной услуге?

— Какой? — хрипло спросил он.

— Поцелуй меня.

Шестнадцать лет — большой срок. За это время память об их первом поцелуе, возможно, потускнела. Тогда поцелуй Диллона показался ей, тринадцатилетней, каким-то особенным, но сейчас она взрослая, более опытная и менее впечатлительная.

«А может, память не потускнела?» — решила она через несколько секунд, когда губы Диллона прижались к ее губам. По телу пробежала горячая волна, и наслаждение захлестнуло ее.

— Bay, — выговорила она, когда он ее отпустил.

Тяжело дыша, Диллон прижался лбом к ее лбу.

— Раз «вау», тогда я говорю «черт меня побери», — сказал он. — Знаешь, давай на всякий случай еще раз, чтобы проверить, вдруг мы переигрываем?

— Ты хочешь поцеловаться еще раз?

— Ну да.

От его улыбки у нее все внутри перевернулось.

— Почему бы и нет? — сказала Ноилани, стараясь казаться беспечной.

Диллон взял ее лицо в свои ладони и прижался губами к ее губам, сначала нежно и чувственно, затем крепко и требовательно. Он ощущал на своих губах вкус кофе и корицы, горячий, сладкий и до боли восхитительный. Ноилани прижалась к нему, купаясь в волнах ощущений, — она словно осталась без костей, без мыслей…

Но когда Диллон начал мягко опускать ее на плетеный половик, она отстранилась:

— Нет, не надо. Не здесь. И не сейчас.

Он вопросительно взглянул на нее:

— Но разве не за этим…

— Что?

— Не за этим ты меня сюда привезла?

Она непонимающе уставилась на него. А он засмеялся:

— Надеюсь, ты не считаешь, что я попался на твою уловку с Лили?

— А что в этом такого? Это правда.

— В самом деле?

При виде его покровительственно-насмешливой улыбки она сразу ощетинилась:

— Откуда мне было знать, что частный сыщик Диллон Макуа и Маршал, мой друг детства, — одно и то же лицо?

— Если не знала ты, — сказал он, — откуда узнала Лили?

— Не знаю. Может быть, ей бабушка сказала и… — У нее дрогнул голос, когда она поняла, до чего жалко звучат эти объяснения.

— О'кей, как скажешь. Я просто подумал…

— Что ты подумал? — спросила она. — Что для богатой испорченной девчонки это всего лишь повод затащить тебя в постель?

— Ну, я бы так не сказал, но, в общем, что-то в этом роде, — признался он.

— Знаешь, кто ты? Эгоист и ничтожество!