Немцы в Катыни. Документы о расстреле польских военнопленных осенью 1941 года - Ричард Косолапов

Наряду с педалированием «большевистской угрозы», в «Распоряжениях» нашлось место и разделу «Обращение с лицами отдельных национальностей». Весьма примечательно, что в первом абзаце этого раздела предписывается строго разделять военнопленных по национальному признаку, и поляки в нем упоминаются. А вот в третьем абзаце, где говорится, что «лица следующих национальностей должны быть отпущены на родину: немцы (фольксдойче), украинцы, белорусы, латыши, эстонцы, литовцы, румыны, финны», - поляков уже нет! Полякам немцами была уготована иная участь. Дата на документе - 8 сентября 1941 года.

Не следует забывать, что «раскрутка» «Катынского дела» осуществлялась фашистами не где-нибудь, а на Смоленщине, где ими за два с лишним года оккупации было расстреляно, повешено, сожжено живьем, отравлено газами и замучено всеми мыслимыми и немыслимыми способами более 400 тысяч советских граждан (См. Документ № 8). Из них - 120 тысяч военнопленных, отношение к которым было поистине изуверским (См. Документ № 10)[17]. По подсчетам советских историков, в целом немецко-фашистские захватчики только на оккупированной территории СССР уничтожили 3,9 миллиона советских военнопленных[18]. Но и к пленным других национальностей немцы подходили отнюдь не с женевским соглашением в руках. Так, в Польше в местечке Жагань немцы устроили целую сеть лагерей военнопленных, где содержались «польские военнопленные, затем бельгийские, английские, французские, югославские, итальянские и советские военнопленные». Об отношении к заключенным этих лагерей свидетельствует факт обнаружения около них «значительного количества массовых и одиночных захоронений, в некоторых погребены военнопленные» (См. Документ № 9).

Осенью 1943 года, после выхода Италии из войны в руках гитлеровцев оказались десятки тысяч вчерашних союзников - солдат и офицеров итальянской армии. Их обезоруживали и массово бросали в концентрационные лагеря. А 2.000 итальянцев были попросту расстреляны близ Львова. Почерк легко узнаваем: связанные за спиной руки, выстрел в затылок, с целью скрыть место казни его засадили деревьями[19].

Израильский исследователь А. Шнеер, выходец из Советской Латвии, подготовил многотомный труд «Плен»[20], где в Книге первой («Военнопленные западных стран антигитлеровской коалиции в нацистском плену») есть отдельная глава - «Убийства военнопленных». В ней, наряду с фактами уничтожения югославов, англичан, американцев, приводятся документированные факты расправ гитлеровцев в 1941 году с польскими офицерами.

Обращение с военнопленными поляками было заведомо жестоким. Гитлеровцы исходили из того, что польские военнослужащие не подлежат компетенции международных соглашений, поскольку государства Польша не существует[21]. Любопытно, что когда фашисты начали раздувать кампанию по обвинению СССР в расстреле поляков и было принято решение использовать для прикрытия Польский Красный Крест, ему предложили сформировать делегацию для осмотра лагерей военнопленных польских офицеров в Германии. Однако ПКК потребовал от немецких властей обеспечения делегации прав в рамках международных конвенций. Это было для немцев неприемлемо - неминуемо всплыли бы факты имевших место расправ. Тему тут же «замяли» (См. Документы №№ 11, 12).

За несколько месяцев до этого узники лагеря Маутхаузен в Австрии наблюдали доставку советских и польских военнопленных, с целью применения к ним «мероприятия "К"» - немедленное уничтожение или умерщвление в тюрьме[22].

Однако расправы над военнопленными поляками, - как и польскими гражданами вообще, - начались отнюдь не в 1941, а уже с осени 1939 года. Из разведсводки №141 управления пограничных войск НКВД Киевского округа от 6 ноября 1939 года узнаем о многочисленных издевательствах и убийствах, совершаемых немцами на оккупированной польской территории[23]. В первую очередь страдали польские граждане еврейской национальности (чего стоит свидетельство о том, как после погрома «работники гестапо под угрозой оружия заставили евреев подписать документ, что их дома сожжены не немцами, а поляками»!). Это было лишь начало. Спустя несколько месяцев на территории генерал-губернаторства проводится «акция АБ», в ходе которой было уничтожено около 3.500 польских деятелей науки, культуры и искусства[24]. То, что с 1940 года немцами целенаправленно проводилась политика уничтожения польской интеллигенции (к которой, несомненно, относились и командные кадры), подтверждается записью беседы Гитлера с рейхсминистром Г. Франком - наместником в генерал-губернаторстве 2 октября 1940 года (См. Документ № 1). Гитлер проводит в ней четкую мысль: «для поляков должен существовать только один господин - немец; два господина один возле другого не могут и не должны существовать, поэтому должны быть уничтожены все представители польской интеллигенции».

Расстрел польских военнослужащих в Катыни стал предметом отдельных слушаний Нюрнбергского трибунала в первых числах июля 1946 года. Совершенно очевидно, что исключение этого эпизода из обвинительного заключения явилось одним из первых антисоветских шагов, предпринятых бывшими союзниками. Ни о каком полноценном расследовании дела в течение 2-3 дней говорить просто не приходилось. Защита черпала доводы из допросов фашистских офицеров, находившихся, по советским материалам, под подозрением в соучастии или непосредственном исполнении казни. Насколько ничего не понимающими и ни к чему не причастными «честными солдатами» выглядели эти свидетели, отвечая на вопросы защиты, настолько сбивчивыми и растерянными представали они перед лицом советского обвинителя полковника Смирнова (См. Документ № 21).

В послевоенные годы тема «катынского преступления НКВД» прочно заняла одно из лидирующих мест в арсенале идеологической борьбы против СССР. Тех, кто ее реанимировал, не смущало ни отсутствие доказательств вины советской стороны, ни неопровержимые факты виновности немцев, ни то, что эти деятели фактически становились продолжателями дела Гитлера-Геббельса.

Поэтому не стоит удивляться, что тема Катыни немедленно возродилась, когда руководство КПСС в лице Горбачева и его ближайших соратников взяло курс на уничтожение СССР. 13 апреля 1990 года в «Известиях» публикуется «Заявление ТАСС о катынской трагедии», в котором вина за убийство поляков возлагалась на «Берию, Меркулова и их подручных». Однако обоснование этого сенсационного утверждения там отсутствовало. Сознательно уклоняясь от прояснения как мотивов, так и возможностей расстрела поляков НКВД, российские наследники Геббельса откровенно стремились к одному - снять ответственность за расстрел в Катыни с гитлеровских палачей и вменить это дело «тоталитарному сталинскому режиму». В 1992 году в архиве президента РФ эти деятели «случайно» обнаруживают «закрытый пакет № 1», в котором оказались решение Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 года, письмо Берии Сталину № 794/Б от «...» марта 1940 года, письмо Шелепина Хрущеву Н-632-ш от 3 марта 1959 года и др., которые немедленно объявляются неопровержимыми доказательствами виновности СССР.

В октябре 1992 года («случайная» находка оказалась кстати) была сделана попытка внести эти «документы» для рассмотрения в ходе процесса над КПСС в Конституционном Суде РФ. Однако в силу целого ряда не объяснимых для 1940 года ошибок в их оформлении суд отказался приобщить их к делу[25]. Тем не менее, эти сомнительные тексты (их полноценная экспертиза не проведена до сих пор) стали включать в публиковавшиеся в 90-е годы прошлого века архивные сборники и квалифицировать как документальное подтверждение расстрела поляков НКВД. Разумеется, столь нехитрый прием не мог убедить критичных исследователей, и подозрительное содержимое «пакета №1» в качестве документального источника по «Катынскому делу» в серьезных исследованиях не фигурирует. Упорство, с которым отдельные представители руководства архивным делом России, а с последнего времени и высшие руководители РФ убеждают общественность в подлинности этих «документов», ничего в рамках научной аргументации, естественно, не добавляет. Но активность эта не может не настораживать. Ведь «Катынское дело» с момента его возникновения в апреле 1943-го задумывалось как инструмент пропагандистской войны. Едва ли руководство третьего рейха могло предположить, каких союзников приобретет спустя шесть десятилетий.

В последние годы появилось немало работ, посвященных расстрелу в Катыни, авторы которых не склонны следовать предвзятой официальной позиции, возлагающей вину за расстрел на СССР[26]. По существу не имеется оснований подвергать сомнению выводы Специальной Комиссии по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу военнопленных польских офицеров («комиссии Бурденко». Документ №5)[27]. У геббельсовской же версии выявилось еще одно «слабое место»: после окончания войны многие из «расстрелянных весной 1940 года» польских офицеров не просто оказались в Польше, но и рассказали, как им удалось спастись от гитлеровских палачей, внезапно и стремительно оккупировавших Смоленскую область летом 1941-го (См. Документы №№ 20,23).