Месть привидения - Валерий Марценюк

– Эскулап, а подойди ко мне ближе! Я хочу тебе кое-что поведать. Ощущаю, что приближается моя последняя минута, а так много нужно было бы сказать. Знай, что я довольно богатый человек! В свое время мне удалось припрятать от братвы и братков в мундирах около трехсот тысяч долларов. За это они и упекли меня сюда на пожизненное. Сделали все так, будто я зарубил своими руками жену и младшую дочь. Не мог я этого при памяти сделать, но нашли меня на полу нашей квартиры с окровавленным топором в руках. А рядом бездыханные тела жены и дочурки.

Черный на минутку замолк, тяжело перевел дыхание и продолжил:

– Они медленно меня травят, требуя признания. Но после того, что они сделали, денег я им не отдам, лучше пусть сгниют. Тем не менее, у меня на воле осталась еще старшая дочь. Ей только шестнадцать, и я не хочу, чтобы после моей смерти она осталась на произвол судьбы, без куска хлеба. Если ты поклянешься жизнью своих детей, что выполнишь мое завещание, то я расскажу, где спрятал зеленые. А ты поделишь их на три равные части, – треть отдашь на потребности церкви, треть оставишь моей дочери, а последнюю треть возьмешь себе.

Черный смолк, захлебнувшись последними словами. Он направил свой холодеющий взгляд на Николая и ждал ответа. Сто мыслей промелькнуло за это время в голове Николая, однако, не было и одной, которая бы предостерегала от опасности. Мысли о возможном богатстве и его использовании заглушили все другие. И он пообещал выполнить завещание Черного слово в слово.

В то время Николай не обратил внимания на голубоватый глазок камеры наблюдения, который тихо притаился в уголке изолятора. Теперь, обдумывая тот случай и полученную от Черного информацию, Николай припомнил и видеокамеру. Однако он не придал этому особого значения, так как знал – видеокамеры наблюдения в их тюрьме не оснащены каналом звука, а потому услышать разговор не мог никто.

Здесь, однако, Николай ошибался, на видеозапись все же внимание обратили. Уже несколько дней заинтересованные люди в погонах и без погон тщательно просматривали видеозапись. И их вывод был, явным образом, не в пользу Николая.

За время этих раздумий маршрутка проехала улицу Соборную, свернула возле горисполкома вниз по улице Козицкого на Старогородский мост, промелькнула по улице Малиновского и, по требованию Ирины, остановилась возле входа в третью больницу. Николай ощутил толчок жены в локоть:

– Давай выходить. Приехали.

1.3. Похищение

Маршрутное такси остановилось рядом с главными воротами больницы и Николай, а за ним и Ирина с ребенком, сошли на тротуар.

– Николай, зайди-ка в магазин и купи хлеба. Можно еще взять колбасы и помидор, чтобы было чем пообедать, – распоряжается Ирина, – Мама на первое что-то, наверное, сварит, борщ или суп, а на второе будут макароны с колбасой и свежими помидорами.

– Хорошо, сейчас зайду, – отвечает Николай, – а вы здесь меня подождите.

Магазин находится рядом с главными воротами больницы. В нем продаются продовольственные товары и бакалея. Сюда приходят и больные, которые лечатся на стационаре, и жители окружающих улиц.

Николай не обратил внимания на то, что одновременно с ними из маршрутки вышел и сержант. А если бы обратил внимание, то бы увидел, как тот, немного отойдя в сторону, вынул из внутреннего кармана кителя мобильный телефон и набрал какой-то номер. Сержант сказал несколько слов и снова спрятал трубку. Незадолго после того, где-то минут через пять, рядом с ним остановился милицейский УАЗ-469. Из него вышло еще двое, тоже в милицейской форме, и подошли к сержанту.

Возвратившись с покупками к жене, Николай увидел двух милиционеров, которые приближались к ним. Когда те подошли ближе, то старший в форме старшего лейтенанта, сказал:

– Николай Григорьевич! Мы очень вибачаємось, но вас срочно вызывают на работу. Там нужно принять решение о госпитализации одного из заключенных для проведения операции, а дежурный фельдшер отказывается брать это решение на себя. Только что позвонили по телефону в наше отделение и попросили дежурную машину подъехать за вами. А ваш сын сообщил по телефону, где вы можете сейчас быть.

Даже в эту минуту у Николая не возникло никаких подозрений на этот счет. Его и раньше иногда срочно вызвали на работу и использовали для этого милицейские патрули. Не возникло подозрений и у его жены, видела она уже и не такое с его врачебно-тюремной работой. Милиционеры остановили одну из машин, которые проезжали по улице. И попросили подвезти Ирину с ребенком прямо к дому родителей, хотя им здесь оставалось идти пешком не более десяти минут. Простившись с Николаем, те сели в машину и уехали.

Николая посадили на заднее сидение милицейской машины между двумя служивыми. Лейтенант сел на переднее сидение рядом с водителем. Машина тронулась с места, развернулась, и поехала в обратном направлении. Ехали молча и только когда, выезжая на улицу Данилы Нечая, машина свернула не налево, а направо, Николай забеспокоился:

– Лейтенант! А куда это мы свернули? – спросил он.

– Ничего страшного, Николай Григорьевич. Нам просто еще нужно посетить по вызову одну из дач возле Луки-Мелешковской. Это ненадолго, – ответил спокойным тоном старший лейтенант.

Ну что же – бывает и такое. Николай снова успокоился и больше не задавал вопросов даже тогда, когда УАЗ свернул за авторынком в направлении на Луку, а потом заехал во двор двухэтажной дачи. Таких дач в периоды перестройки и в начале независимости Украины выросло вокруг Винницы, как грибов после теплого осеннего дождя. В большинстве случаев в эти застройки вкладывались деньги, нажитые нечестными путями руководителями разных мастей, начиная от клерков государственных организаций и предприятий и заканчивая руководителями города и области. Один из таких дачно-застройных микрорайонов и находится по дороге к пригородному селу Лука-Мелешковская. Расстояние от этого микрорайона до окраины Винницы составляет где-то около двух километров.

Дачный участок, на который заехала машина, имел общую площадь где-то около десяти сотых и был со всех сторон огражден высоким забором. На участке располагался двухэтажный домик с каменным подвалом-гаражом, и были насаждены молодые плодовые деревья. Судя по всему, здесь еще никто не жил. Наверное, хозяева недавно закончили строительство и приезжали только на выходные.

Николай вышел из машины, чтобы размять немного затекшие ноги, и начал исподволь осматриваться вокруг. Однако это его занятие неожиданно, без особого предупреждения, прервали те два милиционера, которые сидели рядом в машине на заднем сидении. Они, не спеша, подошли к Николаю, словно бы собираясь о чем-то поговорить, а затем вдруг вывернули ему за спину обе руки. Сухим металлическим звуком щелкнули наручники.

– Ребята! Что же это вы такое делаете, – завопил Николай, – это что за шутки?

Ребята молчали и, не обращая внимания на сопротивление Николая, потянули его к подвально-гаражной части дома. Гараж уже был открыт, наверное, старшим лейтенантом, так как никого из жителей дома не было заметно. За гаражом находилось несколько подвальных комнат, и в одну из них затолкали Николая.

В этой комнате находился деревянный стол с двумя табуретками и железная пружинная кровать с ватным матрасом, накрытый цветастой простыней. На матрасе лежало войлочное одеяло и небольшая подушка, одетая в темную наволочку. Николая подвели к кровати, разомкнули наручники на одной из рук и пристегнули его к трубе водяного отопления, которая шла рядом с кроватью к батарее. Все это делалось молча. И, только когда милиционеры выходили из комнаты, лейтенант буркнул:

– Сиди здесь и думай! К тебе скоро придут.

Щелкнул замок на противоположной стороне двери комнаты, тихо загудел двигатель машины, которая выезжала из двора, и все стихло. Николай остался наедине со своими догадками и мыслями.

1.4. В камере «предварительного заключения»

«От суммы и от тюрьмы не зарекайся» – это известное выражение народной мудрости было первым, что пришло Николаю в голову, когда за его тюремщиками закрылись дверь импровизированной камеры предварительного заключения. Эта маленькая комната действительно имела почти все признаки тюремной камеры – она хорошо закрывалась извне, была небольшого размера, где-то около десяти метров квадратных. В комнате возле стены стояла железная кровать, рядом с кроватью две табуретки. Возле табуреток было поставленное ведро для туалета. Внешне это ведро очень напоминало Николаю тюремную «парашу».

На противоположной стене комнаты было небольшое зарешеченное окошко, забрызганное темными пятнами штукатурного раствора. Через это окошко в комнату все же пробивался рассеянный дневной свет. Пятна, судя по всему, остались со времени проведения строительных работ и к ним еще руки хозяев не дошли. Смотря на ведро для оправления, Николай понял, что ему здесь придется, наверное, пробыть не один час. Иначе о ведре, те, кто хотел его видеть здесь, не подумали бы.