Луна Замбибве - Роберт Говард

- Что ты имел в виду, говоря о Констанции Брэнд? Она же мертва.

Губы Боллвилла скривились в слабой улыбке.

- Нет. Она не мертва! Но вскоре может умереть, если ты не поспешишь. Быстро! Дай мне бренди! Оно вон там, на столе... этот зверь вроде не все выпил.

Макграт приложил бутылку к его губам. Боллвилл пил жадно. Макграт удивился железным нервам этого человека. Очевидно, ему недолго оставалось жить. Он мог бы кричать от непереносимой боли, но держался и говорил ясно, хотя ему это стоило больших усилий.

- У меня осталось немного времени, - задыхаясь, начал он. - Не перебивай меня. Припаси свои проклятия на потом. Мы оба любили Констанцию Брэнд. Она любила тебя. Три года назад она исчезла. Ее одежду нашли на берегу реки. Тело так и не было найдено. Ты отправился в Африку, чтобы заглушить свою печаль. Я вернулся в поместье предков и стал вести жизнь затворника... Чего ты не знал... чего никто не знал... что Констанция Брэнд отправилась со мной! Нет, она не утонула... Это я придумал... Три года Констанция Брэнд прожила в этом доме! - Он загадочно усмехнулся. - Ах, ты выглядишь таким ошеломленным, Бристол. Констанция явилась сюда не по своей воле. Она слишком сильно любила тебя. Я украл ее... привез сюда силой, Бристол! - Он повысил голос и почти кричал. - Если ты убьешь меня, то никогда не узнаешь, где она!

Руки взбешенного Бристола Макграта, сжавшиеся на горле Боллвилла, ослабили хватку, во взгляде его налившихся кровью глаз появилось понимание.

- Продолжай, - прошептал он, сам не узнавая собственный голос.

- Тут я не в силах ничего поделать, - выдохнул умирающий. - Она была единственной женщиной, которую я любил... Не смейся, Бристол. Другие не в счет. Я привез ее сюда. Тут я был как король. Девушка не могла убежать, не могла послать весть во внешний мир.

В этих краях живут лишь негры-отщепенцы, потомки рабов моей семьи. Мое слово... было... единственным законом для них... Клянусь, я не причинил девушке никакого вреда, лишь держал ее в заключении, пытаясь принудить выйти за меня замуж. Я не хотел получить ее ни силой, ни обманом. Я сходил с ума, но ничего с этим поделать не мог. Я ведь из аристократов, которые всегда брали то, что хотели, не признавая ни законов, ни желаний других людей. Ты знаешь. Ты понимаешь меня. Ты и сам такой же... Констанция ненавидела меня, если это как-то утешит тебя... Будь ты проклят! И она была достаточно сильной. Я думал, что в конце концов сломлю ее дух. Но без хлыста я это сделать не мог, а пороть ее не собирался. - Он широко улыбнулся, когда дикое рычание сорвалось с губ Макграта. Глаза гиганта превратились в пылающие угли.

Рассказ утомил Боллвилла. Кровь появилась на его губах. Его улыбка погасла, и он стал поспешно рассказывать дальше.

- Все шло хорошо, пока один дурак не уговорил меня послать за Джоном де Албором. Я познакомился с ним в Вене год назад. Он из Восточной Африки дьявол в человеческом обличий! Он увидел Констанцию... и возжелал ее, как только может возжелать женщину такой мужчина. Когда я наконец понял это, я попытался убить его. Потом я обнаружил, что он сильнее меня. Он подчинил себе моих негров... рабов, для которых мое слово всегда бьшо законом! Он посвятил их в свой дьявольский культ...

- Буду, - невольно пробормотал Макграт.

- Нет! Буду - лепет младенца рядом с его черной дьявольщиной. Посмотри на символ на моей груди, который де Албор выжег раскаленным добела железом. Ты был в Африке, ты должен знать клеймо Замбибве... Де Албор повернул моих негров против меня. Вместе с Констанцией и Ахмедом я попытался спастись. Черномазые схватили меня. И тогда через человека, преданного мне, я отправил тебе телеграмму... Но ниггеры заподозрили его и пытали до тех пор, пока он не признался во всем. Джон де Албор принес мне его голову. Перед тем как меня схватили, я спрятал Констанцию там, где никто не сможет найти ее, кроме тебя. Де Албор пытал Ахмеда, пока он не сказал, что я послал за другом девушки, чтобы тот помог нам. Тогда де Албор отправил своих людей на дорогу, с тем чтобы они оставили там Ахмеда как предупреждение тебе, если ты явишься. Я спрятал Констанцию ночью, как раз перед тем, как они схватили меня. Но даже Ахмед не знал где. Де Албор пытал меня, заставляя рассказать.

Рука умирающего сжалась, и глаза его засверкали от неукротимой страсти. Макграт знал, что все пытки ада не смогли бы вырвать секрет с запечатанных губ Боллвилла.

- Это было самое малое, что ты мог сделать, - заметил Макграт. Его голос прозвучал грубо из-за противоречивых чувств. - Из-за тебя я прожил три года в аду... и Констанция тоже. Ты заслуживаешь смерти. И если в этот раз ты не умрешь, то я убью тебя.

- Будь ты проклят! Неужели ты думаешь, что я прошу у тебя прощения? задыхаясь, пробормотал умирающий. - Я был бы рад, если бы ты страдал. И если бы Констанция не нуждалась в твоей помощи, я бы с удовольствием посмотрел, как ты издохнешь... С удовольствием отправил бы тебя в ад. Но достаточно об этом. Де Албор оставил меня на некоторое время, чтобы прогуляться по дороге и убедиться, что Ахмед мертв. А зверь, которого ты убил, напился бренди и решил, что будет пытать меня сам... Теперь слушай... Констанция спрятана в Потерянной Пещере. Ни один человек на Земле не знает о ее существовании, кроме тебя и меня. Давным-давно я установил там железную дверь. Я убил человека, который выполнил эту работу, так что тайна сохранена. Там нет ключа. Ты откроешь ее, нажав определенные заклепки.

Хозяину поместья все труднее и труднее было говорить. Пот струился по его лицу, руки дрожали от напряжения.

- Пошарь пальцами по краю двери, пока не найдешь три заклепки, расположенные треугольником. Увидеть их ты не сможешь. Ты сможешь только нащупать их. Три раза нажми каждую из них, двигаясь по часовой стрелке, описывая круг за кругом. Тогда дверь откроется. Бери Констанцию и беги. Если ты увидишь, что ниггеры настигают вас, пристрели ее! Не дай ей попасть в руки этого черного зверя!..

Голос Боллвилла поднялся до крика. Пена брызнула с мертвенно-бледных искривленных губ. Ричард Боллвилл приподнялся, а потом повалился навзничь. Железная воля, заставлявшая жизнь теплиться в его изуродованном теле, наконец подалась, лопнула, словно туго натянутая струна.

Макграт посмотрел на неподвижное тело. В душе его бурлил водоворот эмоций. Потом, повернувшись, Макграт внимательно осмотрелся. Каждый нерв его был напряжен. Пистолет будто сам собой оказался в руке.

3

В дверях, ведущих в огромный зал, стоял человек - высокий мужчина в странной, восточной одежде. На нем был тюрбан и шелковый халат, подпоясанный пестрым кушаком. На ногах - турецкие шлепанцы. Кожа его казалась не темнее, чем у Макграта, но черты лица - отчетливо восточные, вопреки очкам, которые он носил.