Луговичка - Людмила Панова

— Откуда ты, мил человек?

«Ба, да он тоже говорит!» — изумился Андрей, а вслух произнёс:

— Надобно мне вещицу передать хозяйке вашей, думаю, будет она довольна.

Барсук шевельнул усами и завертел чёрным подвижным носом.

— Что за вещица такая? Мне, как управляющему, надобно знать.

— Так, подарочек небольшой, женщины любят подарки.

Барсук сверкнул очками, всматриваясь в лицо гостя, а потом вдруг свистнул. Как из-под земли, выросли хомяки. Они встали перед барсуком, как солдаты перед генералом. Барсук показал на них лапой:

— Ступай за ними. Это Фук и Хок — придворные хозяйки. Они укажут дорогу.

Покачивая круглыми боками, хомяки повели Андрея вперёд, раздвигая длинные травы тысячелистника и душицы. Шли они лугом аж до самого леса, остановились у старой сосны, а под сосной, в глубоких её корнях, Андрей большую нору увидал. Сверху нора была завалена ольховыми ветками.

— Ну вот мы и пришли, — прошамкал барсук и полез вперёд с фонариком. Андрей нырнул следом и при свете фонаря разглядел длинный узкий коридор, ведущий к полукруглой двери, поросшей зелёным мхом. Открыв дверь, барсук провёл всех в большую просторную комнату и велел сесть на лавку возле деревянного стола. Сам он скрылся за другой дверью, которая была украшена цветами и ягодами земляники. Андрей терпеливо ждал, хомяки же постоянно толкались меж собой и всё время о чём-то шушукались. Наконец дверь распахнулась и в комнату вбежала стройная девушка с пышными волосами цвета спелой пшеницы. На этих волосах красовался пёстрый венок, сплетённый из ромашек, лютиков и васильков. Девушка была такая тоненькая, что, казалось, обними её покрепче, и она тут же переломится. Увидев гостя, девушка остановилась посередине комнаты. В её изумрудных глазах сверкали искорки смеха.

— Так это ты хотел меня видеть?

Андрей растерялся, он никак не ожидал встретить такую красавицу. Она совсем не походила ни на одного представителя потустороннего мира. Андрей поклонился:

— Доброго тебе здравия, луговая хозяйка! Пришёл я к тебе с подарком и с просьбой великою. Выслушаешь ли?

Луговичка засмеялась, и на её щеках заиграли весёлые ямочки.

— Отчего ж не выслушать. А ну-ка оставьте нас наедине. — Она повернулась к барсуку, а потом к Фуку и Хоку. Барсук, поправив свои очки, подошёл к хозяйке и что-то недовольно прошептал.

Она виновато улыбнулась, но всё же повторила свою просьбу. Барсук отправился за дверь, а за ним, кряхтя и толкая друг друга, поплелись добродушные хомяки.

— Теперь я слушаю тебя. — Она склонила голову немного набок и озорно прищурилась.

Андрей смотрел будто зачарованный на эти изумительные глаза, на это слегка бледное личико и не сразу решился заговорить.

— Прими подарок от рода нашего человеческого, не побрезгуй, — и протянул ей шкатулку.

Луговичка, увидев шкатулку, зарделась вся, взяла её в руки, дыхнуть боится.

— Что там?

— А ты открой, не бойся.

Она поддела крышку тонкими пальчиками, открыла и ахнула. Волшебным, таинственным светом сияли изумруды. Луговичка замерла в восхищении и долго не могла оторвать глаз от подарка.

Андрей одобрительно крякнул:

— А ты примерь, тебе к лицу будет и к глазам твоим зелёным.

Осторожно вынув из коробки украшение, девушка приложила его к тонкой шее.

— Ну, как? Правда, красиво?

— Глядеть — не наглядеться.

Она вновь засмеялась заливисто и закружилась по залу, словно бабочка над букетом ромашек. Позвонив в колокольчик, девушка посмотрела на дверь, которая тотчас раскрылась, и в комнату вбежали ещё пять девушек, таких же тоненьких и прозрачных, как и она сама. Все они были в голубых и розовых платьицах, а волосы украшали веночки из лугового клевера.

— Ну вот, познакомься, Андрей. Это мои подружки — росянки. Я хочу показать им твой подарок, можно?

Андрей кивнул, забыв удивиться тому, что она знает его имя.

Луговичка протянула руку с изумрудным сокровищем, и девушки, окружив свою хозяйку, с любопытством и восхищением разглядывали подарок.

«Вот ведь, — думал Андрей, — ну ничем они не отличаются от наших девушек да бабонек: подаришь безделушку — и счастливы. Ишь, глазёнки горят, будто чудо диковинное увидали».

Андрей кашлянул, чтобы хоть как-то напомнить о себе. Луговичка обернулась и подошла ближе:

— Спасибо за подарок, но что у тебя за просьба ко мне? Что за беда у тебя приключилась?

Андрей хотел было ответить, но росянки так расшумелись, разглядывая ожерелье, что Луговичке пришлось отправить их обратно за дверь. Девушки неохотно удалились, и в комнате стало тихо. Луговичка стояла к нему спиной, а он молча любовался её волосами, которые золотым каскадом струились по плечам. Она повернулась, сверкнув нежным изумрудом своих глаз, и он вдруг заговорил:

— Просьба у меня непростая, но обратиться мне больше не к кому.

И Андрей поведал луговой хозяйке историю о встрече с Полевиком.

— Не даёт дождя окаянный, боюсь, сгорят посевы, голод наступит, — закончил он свой рассказ.

Луговичка внимательно выслушала и ни разу не посмела улыбнуться.

— Так, значит, это старик Полевик нам зной посылает. А я-то думаю: что так солнце палит уж несколько дней кряду?

Она сдвинула бровки и нахмурилась:

— Хорошо, Андрей! Я помогу тебе, а ты домой ступай, рассветёт скоро. Только знай: кто к нам за помощью обращается, всегда в чём-то потеряет.

Андрей поклонился низко:

— Спасибо тебе, хозяюшка! Век не забуду доброты твоей.

Она улыбнулась:

— Рано благодаришь, я ещё ничего не сделала.

Девушка спрятала ожерелье обратно в шкатулку и снова позвонила в колокольчик.

Через минуту в комнату ввалилились толстые хомяки. Рыжий Фук поманил Андрея за собой:

— Нуф! Штупай жа нами, отведём тебя к дубу.

Андрей двинулся за ними следом, но не удержался и обернулся. Луговичка смотрела на него не мигая:

— А ещё я хотела сказать тебе, что ты очень красивый.

Странно, но Андрею показалось, что она даже не шевельнула губами, будто слова эти сами собой у него в мозгу возникли.

— Пошли, пошли, чего жадержался! — тюкнул его в бок бурый Хок. Андрей повернулся и, уже не оглядываясь, пошёл за неповоротливыми проводниками.

Дорогое обещание

Полевик спал на соломенной перине, сладко похрапывая во сне. Его зелёные усы смешно двигались от его же собственного дыхания. На дубовом столе валялись остатки хлебных корок и стоял кувшин с недопитым квасом. В каморку, где спал Полевик, шурша старой юбкой, вошла полевая мышь. Она окинула взглядом спящего старика и нервно повела чёрным носом:

— Фу! Фу! Опять всё раскидал, ну просто как дитя малое. Вишь, храпит, и горя ему мало!

Но, несмотря на ворчание, в голосе её чувствовалась теплота и забота. Мышь убрала со стола корки, а кувшин поставила на полку. Закатав рукава, она взялась за метлу, что стояла в углу у буфета, и принялась подметать пол. При этом мышь тихо напевала:

— Шу-шу-шу,шу-шу-шу,я метлою шебуршу.Подметаю я в домугосподину своему.Испеку ему коврижку,пирожок и сдобну пышку.Лишь бы был доволен мнойМой хозяин полевой.

Мышь усердно выметала мусор из углов, а хозяин между тем заворочался на перине, открыл один глаз и взглянул на прислугу.

— Это ты, Агаша? Вздремнул я немного. А далеко ли до вечера?

— Да какой там вечер, ещё до полудня не дожили. Солнце печёт, из дому не выйдешь. Ты бы пособил с погодой-то, ведь уж какую неделю без дождя живём.

Мышь вздохнула тяжко, продолжая выметать крошки и мусор. Старик громко зевнул и сел, протирая маленькие белёсые глазки.

— Моё это дело, Агаша! Раз не даю дождя, значит, так надо, а то совсем эти людишки распоясались. Хозяевами себя считают. Ну вот и посмотрим, кто из нас хозяин!

Полевик потянулся, крякнул и, встав с перины, решил испить холодного квасу.

— О нас не беспокойся, водицы я всегда добуду. А что, Агаша, квасок ещё остался? Налей мне в мой кувшин.

Мышь оставила работу и пошла за кувшином. Она вышла в сени, почерпнула из бочки квасу и, ворча что-то себе под нос, поставила кувшин на стол.

— Чего это ты всё ворчишь, старая мышь, недовольна чем? — Хозяин отхлебнул прохладного напитка.

— А чем же довольной быть? — пробурчала мышь. — Кончится квасок — на чём ставить буду новый?

Но старик будто и не слышит, пьёт себе да покряхтывает.

В это время в дверь постучали, и уже через секунду она со скрипом приоткрылась и в комнату заглянула остроносая мордочка с торчащими жёсткими усиками.

— Пан Полевик, гости к вам.