Милосердие Латимера - Роберт Ричардсон

— Около десяти часов утра сегодня. Заметила одна женщина, работающая в магазине для туристов.

— А собор был закрыт всю ночь?

— Конечно, — сказал отец Майкл, ясно давая понять, что он не разделяет точки зрения настоятеля.

— Никаких признаков вторжения в церковь?

— Насколько я осведомлен, никаких.

— Это сделал кто-то из своих! — Мальтрейверс придал голосу излишне драматический оттенок.

Джексон улыбнулся, оставаясь при этом серьезным.

— Возможно, — сказал он тоном профессионала, терпящего мнение дилетанта. — Когда собор запирается на ночь?

— В это время года в восемь.

Джексон принялся размышлять вслух:

— Итак, поздно вечером… никто не мог бы специально проверить? Нет… или сегодня утром после открытия собора… или ночью. — Он замолчал на мгновение, обдумывая варианты. — Ладно. Нам нужно будет поговорить с каждым, у кого есть ключ от какой-либо двери собора.

Отец Майкл выглядел очень напуганным.

— Но кое-кто из тех, у кого есть ключ, является представителем высшего духовенства! — запротестовал он. — Вы же не можете предположить…

— Говорить будем со всеми, у кого есть ключи, — повторил Джексон невозмутимо. — Вполне возможно, что украл один из тех, у кого они есть, — добавил он, чтобы как-то успокоить отца Майкла. — Мы также побеседуем со всеми, кто работает в соборе. Может быть, они заметили что-нибудь подозрительное? У вас есть гиды?

— Внутри собора экскурсий почти не проводится, только для групп, получивших специальное разрешение, — пояснил отец Майкл. — Но у нас есть несколько человек, проводящих их вокруг собора.

— Этих людей попросили держаться подальше от собора во избежание неприятностей?

— Официально нет, но, я уверен, они сами всё понимают.

— Хорошо! — Джексон закрыл свой блокнот и сунул его в карман. — У вас есть расписание дежурств сотрудников? Я хотел бы знать, кто дежурил вчера вечером и сегодня утром?

— Да, — сказал священник. — Оно в магазине. Я покажу его вам.

Все трое направились к южному трансепту.

— Конечно, это важно, — сказал Мальтрейверс. — Любая деталь могла бы здорово помочь.

— Да, сэр, — согласился Джексон. — Не имея никаких фактов, мы можем только строить гипотезы. Между тем, нам придется проводить расследование обычным путем.

Джексон подозвал полицейского, охраняющего дверь, и попросил его переписать расписание дежурств в соборе.

Невысокий шаровидный человечек, с небольшой коробкой под мышкой, подошел к ним.

— Доброе утро, — сказал он. — Хигсон. Отпечатки. Где? — Длинные предложения явно были не в его привычке.

— Прямо за углом, — сказал Джексон, указывая, куда идти. — Деревянный шкаф слева. Не можешь не увидеть его.

Хигсон без лишних слов живо пошел вперед.

— Мне хотелось бы думать, что на крышке коробки остались отпечатки пальцев, — попытался ободрить Джексона Мальтрейверс. — У людей привычка все хватать руками.

— Процедура, — коротко резюмировал Джексон. — Нам нужно будет также и ваше заявление, отец Кован. Могли бы вы сегодня попозже зайти в управление?

— Хорошо, да, конечно, хотя не знаю, чем помогу…

— И, конечно, тот, кто первый обнаружил пропажу… — перебил его Джексон. — Эта женщина еще здесь?

— Нет. Она была сильно расстроена случившимся, и я отправил ее домой.

— Хорошо. Не нужно ее беспокоить прямо сейчас, но, может быть, попозже вы приведете ее?

— Да, конечно, — согласился отец Майкл, наконец пришедший в себя. — После ленча?

— Спасибо, сэр. Это будет прекрасно. Позовите меня, когда придете. Мое почтение, мистер Мальтрейверс, — коротко кивнул Джексон и удалился.

— Я должен пойти к настоятелю и рассказать, что произошло, — сказал отец Майкл Мальтрейверсу. — Ты-то зачем пришел? Чего хотел? — спросил.

— Да ничего, просто коротал время, — честно признался Мальтрейверс. — Диана и Тэсс должны приехать примерно через час и я собираюсь встретить их.

— Да, конечно. — Казалось, неминуемый приезд давно ожидаемых гостей расстроил отца Майкла точно так же, как и воровство, обрушившееся на святую землю. — Встретимся за ленчем, — сказал он и ушел.

А Мальтрейверс отправился туда, где неразговорчивый Хигсон демонстрировал тайны своего искусства у пустого шкафа, и принялся внимательно наблюдать за его действиями. Мгновенная реакция чувствовать свою вину за других действовала безотказно. Несмотря на то, что он сомневался в существовании Бога, тем не менее уважал все идущее из глуби веков и любил находить религиозные традиции в языке, архитектуре, церемониях, поведении людей, их увлечениях. Библия «Милосердие Латимера» была издана в последние годы жизни Генриха VIII, а исправлена, если интересная теория Джексона верна, до того, как родились Спенсер, Марлоу или Шекспир, и, возможно, исправлена человеком, чьи звенящие уверенные слова, как пламя, поглотившее его тело пятью годами позже, явились призывом к торжествующей вере, которую Мальтрейверс не мог разделить, но уважал. Библия принадлежала не кому-то одному, она принадлежала всем, и потеря ее ввергла Огастаса в смятение. Пусть она содержала в себе идеи, которых он не разделял, это была — Книга, а для Мальтрейверса книга — святыня. Но почему, гадал он, ее взяли? Предчувствие подсказывало, что мотив был недобрый.

Та же самая идея, но лишь как одна из-возможных, вертелась и в голове Дэвида Джексона, пока он ехал в главное полицейское управление Веркастера. Мысли крутились и вокруг того, что произошло, и того, что он должен сделать. Прежде всего надо выяснить в окружном управлении, является ли данное похищение одной из разновидностей банальных преступлений, порасспросить об этом опытных полицейских. Но и так ясно: кража довольно специфична. Весьма вероятно, задумана заранее. Все авиа- и морские порты должны быть предупреждены. Необходимо поставить в известность и таможню. Вполне возможно, книгу попытаются вывезти из страны, поэтому нужно проинформировать и Интерпол. Всё странно. Мелкие кражи и крупные ограбления банков имеют одинаковые мотивы — удовлетворение явной алчности, что позволяет выработать стереотипы работы полиции с ними. Случаи, выходящие за привычные рамки и имеющие иные побудительные причины, когда преступник ведет себя неординарно, труднее расследовать.

Огромное достоинство Джексона как следователя заключалось в том, что проводя расследование, он не придерживался никаких догм и стереотипов: главной причиной его успеха были четкие теории, которые он возводил. Необычные преступления, рассуждал он, совершаются или необычными людьми в экстремальных обстоятельствах, или теми, у кого имеются на то особые мотивы. Данное преступление — необычно и очень лично, но пока невозможно представить себе, в чем заключается его необычность. В неведении может таиться и ложь.

Глава 2

Сжимая в руках коробку, в которой лежали, он надеялся, хорошие авокадо, Мальтрейверс наблюдал, как один из ежедневных лондонских поездов медленно подходит к платформе, и был почти уверен, что вагон, в котором едут Диана и Тэсс, по закону подлости, остановится далеко от того места, где он ждет их. В постоянно меняющемся и ненадежном этом мире он неожиданно успокоился, обнаружив, что оказался прав, когда две знакомых фигурки появились вдалеке, с северной стороны, в то время, как он стоял на южной.

Тэсс, заметил он, пока шел к ним навстречу, была по обыкновению в шляпке, возможно, потому, что она с детства усвоила: на женщину, входящую в церковь с непокрытой головой, смотрят косо, что является эквивалентом гнева толпы, забрасывающей камнями изменившую мужу.

Их отношения возникли на званом обеде, где хозяйка дома, действуя из самых лучших побуждений, заботливо разделила гостей на пары, и очень огорчилась, обнаружив, что ее способности разбираться в людях не выдерживают критики. Как и Диана, Тэсс тоже была актрисой, но без врожденных склонностей и умения устраивать себе рекламу; скорее она походила на Билли Уайтлоу.

Диана, с трудом несшая чемодан огромных размеров, слишком набитый для такого короткого срока, на который она приехала, была одета гораздо более роскошно, чем полагается в дорогу, одета так, как на свое выступление одевается всемирно известная звезда. На ней было пурпурное платье с большими воланами, что в сочетании с белокурыми длинными волосами выглядело очень эффектно. А вместе с тем свидетельствовало о ее великой расточительности и о ее волнении перед предстоящим фестивалем.

— Гас, дорогой! — вскричала она преувеличенно взволнованно. — Ты ужасно долго прождал нас?

— Перестань разыгрывать из себя великосветскую даму, глупая женщина, — ответил Мальтрейверс спокойно. — У провинциалок и то больше здравого смысла.

— Извини! — У Дианы Портер всегда была слепая вера в свою способность выплывать на поверхность в любой, самой сложной ситуации. — Боже, я должна научиться не реагировать на твои грубости.