Вальсирующие со смертью. Оставь ее небу - Михаил Март
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Тебе нравится?
Он оглянулся.
Она стояла на пороге в бирюзовом платье, плотно облегавшем ее стройную фигуру.
— Мне нравится. Тебе очень идет это платье. Жаль, что ты не предупредила меня. Я бы тоже прихватил с собой костюм.
— Ты меня устраиваешь и в джинсах. К цели можно идти в любом наряде, но в постель мы ляжем на равных условиях. Там одежда только мешает.
Он смотрел на нее, словно видел впервые. И все же она чертовски хороша. Мужчины часто открывают в женщинах определенные прелести, когда теряют их навсегда.
Посреди просторной комнаты стоял накрытый белой скатертью стол. Шампанское, хрустальные фужеры, фрукты и золоченые подсвечники.
— Приступили? — спросила она и села на старинный стул с высокой готической спинкой.
«Да, — подумал он, — она из тех, кто умеет себя преподнести». Луч солнца пробивался через окно и падал ей на лицо. От света голубые глаза становились еще ярче и своим магнетизмом отвлекали внимание от морщинок и мелких недостатков, допущенных годами.
Он взглянул на ковер и заметил четыре глубокие вмятины, оставленные ножками тяжелого дубового стола. Экспромт был тщательно подготовлен. Она точно знала, когда они сюда приедут, сколько времени уйдет на дорогу, сколько на подготовку и в какую минуту они сядут за стол. Она знала, куда будут падать солнечные лучи в это время, и передвинула стол на то место, где ее глаза смогут выловить живительную энергию небесного светила и отразить тот блеск и шарм, на который неспособен самый искусный макияж.
Он сел напротив и принялся откупоривать шампанское.
— Вообще–то я предпочитаю водку, — тихо обронил он.
— Какая проза. Водку ты будешь пить со своей женой. С любовницами пьют благородные напитки, им дарят цветы и нежность. Тебе ли этого не знать.
Он косо глянул на инкрустированный журнальный столик в дальнем конце комнаты, где лежал пухлый конверт. В конверте хранилось три тысячи долларов. Это он привез деньги и передал ей, а она небрежно бросила конверт на изящный предмет мебели и забыла о нем. Точнее, сделала вид, что забыла. Снисходительность и бравада выглядели частью той игры, которая ему навязывалась. Каждый жест, каждое движение продумано заранее. Стоит ему встать и уйти, как она заплачет. Нет, он не уйдет. Он даст доиграть ей спектакль. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало.
Бокалы наполнились игристым напитком.
— Выпьем за удачу! — Предложила она.
— Не возражаю. Удача мне не помешает.
Они пригубили и поставили бокалы на место.
Она молчала. Ему показалось, что в сценарии образовалась дыра. Вероятно, ей следует помочь. В таком платье и с шампанским в руках удобно обливать мужика грязью. Для удара нужна подача, легкий, незаметный пас.
— Расскажи мне, как тебе достались эти антикварные двухэтажные хоромы с прелестным садом?
Глаза ее оживились и вновь засверкали голубыми лучами. Подача удалась.
— Женщина не должна жить в одиночестве. Она должна дарить ласку, заботу, любовь. Она должна растрачивать себя, свою энергию и получать новый заряд от взаимности. Иначе женщина захлебнется или, того хуже, перекипит и превратится в старую ханжу и зануду. Кто–то тешит себя надеждой, сидя в четырех стенах, кто–то ищет, сменяя одну постель на другую, и превращается в изношенную тряпку. Кто–то довольствуется любовником, а кому–то везет. Таких меньше. Многие поднимают мусор с помойки и надеются на счастье. Но это миф. Уступки, компромиссы, унижения, лишь бы не оставаться одной. Но мусор, как правило, остается мусором, а любовники уходят к женам, и, кроме опустошения, ничего не остается. Я из тех, кому повезло. Нашелся человек, который сумел оценить мои достоинства. Мужчины нетерпеливы. Им подавай все и сразу. Этот оказался умнее других. Деликатен, тактичен, терпелив. Он, как и все, мечтал о счастье, и я готова сделать его счастливым. Он стоит того. И я этого достойна. Короче говоря, мы достойны друг друга.
— Подфартило, значит?
— Судьба.
— Кто же он?
— Рукомойников Роман Филиппович. Сорок семь лет. Военный атташе на Кубе. Вернется через два года и уйдет в отставку. Через год приедет в отпуск, мы поженимся, и я уеду с ним. Это его дача. Здесь я буду его ждать. Он мне верит.
— Ну просто идеал. Странно, что он не женат.
— Вдовец. Год назад похоронил жену.
— И где же такие гнездятся?
— Все очень просто. От тоски я подала брачное объявление в газету «Из рук в руки». Пришло несколько писем. Так, всякая дребедень. Самодовольные самцы–приживалы, выгнанные женами на улицу, неудачники, алкоголики, бездельники, импотенты и прочий хлам. И вот среди этой своры появился он. Как только я его увидела, сразу поняла— это мое! И не ошиблась.
— Если все так просто, то почему так много одиноких женщин?
— И мужчин тоже. Каждый ищет своего принца и принцессу. Наивный подход. К сожалению, надежда умирает последней. Людям свойственно себя переоценивать. Слишком много амбиций и самомнения. Они не видят себя со стороны, а лишь в зеркале, которое их обманывает. Настоящие мужики все заняты. Бабы таких не отпускают, а на улице ничего стоящего не подберешь. Дело случая. Редко кому везет. Проще смириться с тем, что тебе дают. И тут бабы начинают раздеваться. Все с себя скидывают ради того, чтобы не упустить свой призрачный шанс. А всякая тварь пользуется случаем и выжимает из наивных дурех все соки, а потом отбрасывает отработанный материал. Моя подружка на такого напоролась. Все с себя продала, а он спустил ее денежки в карты. И что? Дура осталась одна, а мерзавец раздевает следующую.
Он взглянул на столик, где лежали деньги.
— Как видишь, я свои долги возвращаю.
Она усмехнулась.
— Просто ты испугался, что я кое–что расскажу твоей жене. Ты же у нее под каблуком ходишь. Не дай Бог, она узнает о твоих приключениях. Пока ты был у меня один, я терпела. А теперь я сама стала жить личной жизнью. Своей жизнью, а не твоей. Почему я должна делать тебе такие подарки? Пора вернуться на исходные позиции.
— Не пожалеешь?
— Отчасти. Слов нет, мужик ты красивый и в постели хорош, но чужой. Умеешь ухаживать, не лишен обаяния, к тебе быстро привязываешься, но, кроме страданий, в результате ничего не получаешь. На тебя нельзя делать ставку, тобой можно пользоваться, но ни о чем не думать, а бабы собственницы. Им свое подавай. Семья, уют, теплая постель. А ты пришел, трахнул и ушел. Минута удовольствия, и вновь одиночество. Только оно уже приобретает свойство концентрата. Слишком много горечи остается
