Охота за приливами (СИ) - Ролдугина Софья Валерьевна

- Да кто ты такой, чтоб нам грозить? Шпендель какой-то...

А Майер, маленький, пронзительно-рыжий и загорелый, поймал взгляд громилы и без улыбки произнёс:

- Кто? Пожалуй, хозяин... нет, мэр этого города. Кто-то против? - оглянулся он на толпу, но желающих возразить не нашлось. Наоборот, некоторые крикнули, что-де давно пора. - Вот и хорошо. К слову, армию мы уже известили. Генерал Честер был очень рад узнать, куда делся лейтенант Джером со всем отрядом.

Рот у одноглазого распахнулся, да так и не захлопнулся.

Сразу после этого добрые люди увели мисс Люггер и Молли с площади - праздновать изгнание бандитов. У фонтана остались только Майеры: старший долго и терпеливо объяснял что-то, а младший кивал с задумчивым видом. Громила и его одноглазый товарищ, пользуясь суматохой, скрылись, исчез из госпиталя и раненный в живот бандит. Ушли из города и другие чужаки, остались лишь те, кто не успел восстановить против себя жителей.

А вечером в низине вспыхнул пожар. Сперва пламя заплясало на крыше домика мисс Люггер, затем перекинулось на соседние... Погода стояла тогда сухая, и поэтому выгорела добрая половина квартала. Погибло четверо: немощные старики, не сумевшие выбраться из собственного дома, младенец, оставленный в одной из лачужек, и обезумевшая от горя мать, которая бросилась его спасать. И, хотя никаких обвинений не прозвучало, все откуда-то знали, что поджог - дело рук тех самых ублюдков, которых выгнали из города.

Из вещей уцелели лишь те, что лежали в старом каменном ларе на кухне: кое-какие сбережения, отцовские подарки, оба ножа - и золотой, и обычный, новые зимние сапоги, две бутылки домашней наливки - и та самая книга с рецептами, заложенная железнодорожным билетом.

На следующее утро после пожара мисс Люггер долго разглядывала его, но отправиться на поиски вокзала так и не решилась.

Некто любопытный и недобрый, что следил за нею, разочарованно вздохнул и исчез на несколько месяцев.

Вскоре мисс Люггер стала замечать, что тётушка Маккензи начала вести себя странно: отводить взгляд, часто вздыхать, замолкать на половине фразы... Долго такое поведение оставалось бы загадкой, если б не случайно подслушанный в пекарне разговор между двумя покупательницами:

- Слушай, а эта, бесноватая, из-за которой квартал подожгли, всё ещё здесь работает?

- А то! Вот бесстыжая... Первая напала, оболгала людей, а мы расплачиваться должны.

- Ну, послушай, а разве не те же ублюдки, которых бесноватая порезала, дочку у Линдена, ну, того? Снасильничали?

- А кто её знает, может, сама напросилась... Она ж молчит до сих пор. И вообще, сучка не захочет, кобель не вскочит...

Сперва мисс Люггер подумала, что ослышалась. Но затем призадумалась, вспомнила, что творилось в конце лета и начале осени... и поняла вдруг, что Молли давно уже перестала заходить - почти с тех самых пор, как уволилась из пекарни. Да и покупателей стало меньше...

Тётушка Маккензи долго пыталась уйти от разговора, но наконец созналась, что ей не раз уже предлагали выгнать "бесноватую", из-за которой всё началось.

- Но ты не думай, - жалобно протянула пекарша. - Я тебя всё равно люблю. Да и куда ты пойдёшь - дом сгорел, зима на носу.

Мисс Люггер поняла, что ещё секунда - и она взорвётся, как бомба, и разнесёт дом Маккензи на клочки. Схватила первое, что попалось под руку, набросила поверх рабочей одежды - и опрометью кинулась на улицу, чувствуя, как жжётся и щиплет в глазах. Добежала до самой часовой площади, забилась в закуток между башней и мастерской - и замерла там, дрожа.

В голове не укладывалось, как её - обожаемую Морскую Малютку, которую все любили и баловали - могли обвинить в пожаре.

- Да если б не я... - бормотала она, жмурясь, и горячие слёзы текли по щекам. - Если б не я, то нас с Молли...

Внезапно кто-то тронул её за коленку.

- Эй, мисс, - позвал тонкий мальчишечий голос. Мисс Люггер открыла глаза, с трудом различая хоть что-то сквозь пелену слёз. Перед ней на корточках сидел белобрысый мальчишка с очень светлыми карими глазами, прижимая к груди свёрток. - Вы не плачьте только. Вы хорошая, я знаю... Хотите пирога?

- Наверно... Ты кто? - хрипло спросила она, осторожно принимая нежданный дар. Свёрток пах умопомрачительно - свежей выпечкой, пряной мясной начинкой с базиликом, сладким перцем и грибами. Даже после целого дня в пекарне, среди хлебных ароматов, желудок заурчал.

- Друг, - заулыбался мальчишка. Зубы у него были ровные, белые, но слишком уж острые. - Живу поблизости. Как тебя зовут?

- Лидия Люггер, - сорвался с губ ответ. Ей отчаянно хотелось обнять хоть кого-то и снова услышать в ответ тихое обещание поддержки: "Друг", но мальчишка только сидел напротив, обхватив руками свои коленки, и наблюдал. - Божечки, что же мне делать? У Маккензи нельзя оставаться, её же со свету сживут. А она такая добрая...

- Иди своей дорогой, - серьёзно посоветовал мальчишка. Глаза у него словно светились в темноте, и ноябрьский стылый мрак становился чуть теплее. - Не бойся принимать подарки и просить о помощи. Занимайся тем, что тебе нравится. Слушай город. Ты справишься, Лидия Люггер.

Он пружинисто вскочил на ноги и метнулся из закутка между башней и мастерской - без предупреждения, не прощаясь. Мисс Люггер кинулась было за ним, но площадь оказалась пуста: куда ни глянь, всюду лишь серая хмарь и ряд перекошенных построек по краю. Шмыгнул ли мальчишка в один из пустующих с войны домишек, скрылся ли в зарослях бузины, но продолжать разговор он точно не хотел. Может, торопился, а может, разочаровался в мрачной девице.

Мисс Люггер внезапно почувствовала себя невыносимо одинокой, прижала к себе тёплый ещё свёрток с пирогом - и разрыдалась в голос. Ветер трепал старое пальто и рвал его с плеч. Облака в небе проносились головокружительно быстро, и в разрывах то и дело мелькала круглая луна, похожая на старый, нечищеный фонарь.

"Иди своей дорогой".

Разворошив бумагу, мисс Люггер отломила кусок пирога и сунула в рот. Разжевала, почти не чувствуя вкуса, проглотила, оторвала следующий... Как бы ни болело, ни рвалось из груди сердце, а есть хотелось больше, чем жалеть себя и прятаться в тёмном углу.

На следующий день она отпросилась у тётушки Маккензи и направилась прямо к Майерам, прихватив с собой две оставшиеся после пожара бутыли с настойкой и сборник рецептов.

- Попробуйте, пожалуйста, - не здороваясь, выпалила она, едва молчаливая женщина провела её в кабинет. Майер-младший, казавшийся ещё более рыжим в ярко-синем домашнем свитере, заинтересованно выгнул бровь и улыбнулся. - Ну попробуйте хоть! Я потом расскажу, зачем.

Майер жестом отослал женщину-провожатую, выдвинул ящик стола и достал хрустальную рюмку. Мисс Люггер на радостях так резко крутанула пробку, что едва не выломила горлышко, но обошлось. Настойка полилась в бокал - тёмно-красная, густая, пахнущая так сладко и пряно, что язык начинало пощипывать от предвкушения.

- За прекрасных леди, - настороженно произнёс Майер - и пригубил питьё.

После первого же глотка глаза у него блаженно зажмурились, а щёки порозовели. Он облизал влажные губы и допил настойку медленно, растягивая удовольствие, и лишь затем посмотрел на мисс Люггер вновь.

- Итак?

- Я сама её приготовила, в прошлом году, - выпалила она, прижимая к себе бутылку. Голос опять звучал от волнения слишком низко и агрессивно, но поделать с этим было ничего нельзя. - Там яблоко, вишня, корица... Хочу завести своё дело. Нельзя же всё время на шее у миссис Маккензи сидеть...

- И? - Майера трудно было сбить с толку и заговорить.

- Ссудите мне денег, - выдавила наконец из себя мисс Люггер. - Я верну. Обещаю. Мне просто не у кого больше просить.

Майер тяжело вздохнул и провёл пальцем по кромке рюмки, собирая тёмно-красные подтёки. Взгляд его стал задумчивым, но в то же время словно бы потеплел.

- Ссудить не могу. Но могу нанять тебя на всю зиму служанкой. За щедрую плату. У меня одна старшая сестра вот-вот родит, у второй дочке едва полгода исполнилось... Нужна помощь по хозяйству. Работы будет много. Готовить, убираться, естественно, пелёнки стирать, мелких нянчить. Жить будешь у нас дома, комнату я для тебя найду. Весной подыщем тебе подходящее жильё. Идёт?