Туника Таис Афинской - Андрей Хуснутдинов

Лена вяло махнула рукой - "ах..." - и вздохнула, как будто взяла что-то тяжелое. Владимир посмотрел по сторонам.

- Дело в том, что я существую материально, - сказала она, глядя в землю.- И это ужасно. Не знаю, почему. Если человека не видно, это почти то же самое, что его не существует...

- Можно, я дотронусь? - иронично попросил Владимир.

- Можно,- объявила Лена. Она вплотную придвинулась к нему, и ее лицо оказалось в сантиметре от его лица.

Владимир поворочал языком, сглатывая слюну.

- Ну?..

Где-то на улице бабахнула выхлопная труба.

Выждав миг, Лена бесшумно отодвинулась.

- Признаться, вы уже дотрагивались,- призналась с неохотой.

- Когда?

- Перед грузовиком. Большое спасибо. Он бы меня обязательно переехал. Я не чувствовала себя, это бывает. Не часто, но бывает...

- Что бывает? - Владимир пошевелил в воздухе пальцами.

- Ничего.

- Но почему?.. То есть почему они не видят, а я вижу?

- Потому что кончается на "у".,. Знаете, давайте куда-нибудь поедем.

- Куда?

- А хотя бы за город. Давайте.

- А если у меня случится обморок?

- Я поддержу. Вы едете или нет?

- Я еду.- Владимир прикрыл глаза.

- Вы ненормальный.

- Кто-то уже говорил мне об этом...

- Едемте.

Загородная электричка подошла по расписанию. Лена и Владимир сели в совершенно пустом вагоне.

Пахло нагретым железом и краской. Над горизонтом повисла сизая полоска туч. Тронулись.

- Отец будет сердиться,- сказала Лена.- Не обращай внимания. Он запрещает мне уезжать в город...

Кивнув, Владимир попытался почесать сопревшую под гипсом руку... Законный этот, в общем-то, переход на "ты" смутил его.

Причем здесь отец?.. Если честно, он не знал, как вести себя. Ему казалось, что он попал в скучную комедию, где добиваясь жизненных эффектов, по-настоящему ломают настоящие руки, и сценарий пишется по ходу действия. Ему хотелось сказать: "Финита ля комедия, пожалуйста," - и пригласить Лену в кино, но он молчал, потому что это желание входило в противоречие с неведомой сверхзадачей, и нужно было терпеть свою роль. Он смотрел на отражение Лены в стекле и думал, что на самом деле ничего этого нет, что все это наваждение и что скамья напротив так же пуста, как остальные. Он вообще, усмехнувшись, решил, что это было бы неплохо, и исчезли бы глупая неловкость и декорации...

И он вздрогнул и фыркнул,- скамья перед ним действительно оказалась пустой. Точно на сильном свету, хохотнув, он провел рукой по глазам и привстал.

Скамья была пуста.

- Глупо,- громко сказал Владимир, и некоторое время прислушивался. Вагон трясло. Душный ветер врывался в окна.

Скамейка была пуста, и это было похоже на ограбление.

- Неостроумно! - крикнул он и пошел в тамбур где, как ему показалось, кашлянули.

Поезд замедлял ход.

- Я жду!..

Под полом заскрипело. Минуту спустя в окне всплыла бетонная кромка перрона, поезд встал, и двери с шумом расступились. В вагон тут же кто-то полез с рюкзаками и корзинами. Владимир вышел.

Станция быстро пустела, и кто-то кричал, что забыли нож, нож забыли... Сразу за перронной площадкой поднималась мягкая стена леса. Посадка заканчивалась - Ле-на!.

Из-под колес с шипеньем вырвался сжатый воздух, двери схлопнулись. Вздрогнув, вагоны с ускорением побежали прочь, и вскоре от их железного грохота не осталось и следа - только травка, загаженная мазутом, весело подрагивала в щебне между шпалами. Финита, думал Владимир, прислушиваясь, как забытая боль наполняет плечо и руку. . Посмотрев по сторонам, он пошел по ступенькам вниз, к деревьям и углубился в их гущу. Тропинки никакой не было да он и не искал ее, он раздирал гипсом ветки и сучья, пока не споткнулся, не сел в кучу прелых листьев и не вспомнил о том, что ограблен. Пахло сухой пыльной корой и хвоей.

Солнце сеялось сквозь листву - прямые короткие лучи печатали на земле замысловатые рисунки. Зной был вязок, как паста Стучал дятел.

Отряхнувшись и сказав себе - хорошо,- Владимир опять куда-то пошел и повторял на ходу - хорошо...

Он смотрел себе прямо под ноги и сравнивал себя с миноискателем. Через несколько шагов он сильно ударился о длинный и толстый дубовый сук, и рухнул в землянику...Свет и звуки вернулись к нему с прохладной водой, которая текла по лицу, по шее забегала за воротник и журчала в рукавах. Шла гроза.

После ослепительных белых вспышек гром катился упругими шарами по деревьям и пропадал вдали.

Владимир осторожно сел и потрогал голову. Слева над ухом прощупывалась огромная шишка. Он встал и, переждав головокружение, покачиваясь, побрел назад, к станции. Мокрый лес поднимался и опускался, поднимался и опускался, и Владимир равнодушно думал, сотрясение на этот раз ему обеспечено. Одежда липла к телу, было противно и холодно, хотелось лечь в какую-нибудь теплую лужу и не вставать. Голова гудела, и, когда над лесом раскалывался гром, ему казалось, что это раскалывается его затылок Несколько раз, поскользнувшись, он падал в жидкую грязь... У какой-то полянки он остановился и посмотрел вокруг себя. Сквозь шум в ушах и шум грозы он услышал чей-то плач. Плакали на полянке.

Он вышел из кустов и увидел Лену, прижавшуюся к березе.

Опустив голову и закрыв лицо, Лена горько плакала. Владимир подумал, что именно так много веков назад плакала Таис Афинская, именно так прислонившись к какой-нибудь оливе и закрывшись туникой. Он засмеялся, подошел к ней и приподнял ее за плечо.

Всхлипнув, она упала ему на гипс, замерла, и он почувствовал сильный щипок на бедре: - Это ты, ты пустой звук. Дурак...

В электричке, на обратном пути, он поцеловал ее. Сильно и в губы. Не обращая внимания на попутчиков.

Потому что пустым звуком себя не считал. Но дураком остался,отодвинувшись, Лена шепотом напомнила ему об этом...

В городе же все случилось просто.

Владимир задержался у автомата с газированной водой, Лена пошла через дорогу, и тут же остановилась, дожидаясь его. Он было побежал за ней со стаканом, но сразу упал, в руке хрустнули красные осколки... И было поздно.. Синий "Москвич", поднимая фонтанчики воды, с большой скоростью гораздо большей, чем у того грузовика - несся к застывшей гетере... Владимир хотел отвернуться, но был не в силах... На зеркальный асфальт неожиданно вылилось солнце, взорвав его мириадами бликов...

В сорока метрах от Лены "Москвич" вдруг дернуло в сторону, он словно напоролся на невидимую преграду и раздался громкий, ужасный визг остановившихся покрышек. Автомобиль; занесло и развернуло. С треском ударила дверца: Водитель с перекошенным красным лицом подбежал к Лене и схватил ее за локти.

- Ты что, ослепла, безмозглая! Ослепла? Слепая ты что, не видишь, куда идешь? Дура!..