Age of Madness и Распадаясь: рассказы - Александр Назаров

— А где в жизни справедливость?

— В такие моменты начинаешь сомневаться в богах, — мрачно ответил Джозеф Вортекс.

— Однако, — продолжал я свой рассказ о Диких землях, — Это не совсем та история из Мертвого озера, которая запомнилась мне больше всего. Знаковым стал другой случай, который в свое время открыл мне глаза на вопрос, что объединяет людей. Государство, идеология, вера? Нет, они скорее разделяют. Другое дело стремление к благополучию.

Помнится, мы тогда заработались до самой ночи; в небе появилось северное сияние, но наша команда неудержимых старателей почти не обращала внимания на красоту ночного, морозного северного неба, заполненного магическим разноцветным огнем сияния. Дело было у соляных отложений в центральной части озера. Вдруг нас окрикнул часовой: с севера к нам приближались люди, что в Диких землях не сулило ничего хорошего. Помимо нас, старателей, пустоши населяют бандиты, кланы дикарей (включая людоедские) и прочий сброд. Затаив дыхание, сжав в руках мушкеты, мы стали ждать во мраке, потушив фонари. Нас было почти не видно за гигантскими соляными глыбами. Сердце мое бешено колотилось, в голове мелькали вопросы: «сколько их? Кто они? Как вооружены?». Слышал я, что дикарский клан «Скальподеры» шили себе одежду и шатры из срезанных скальпов врагов. И это был еще один из самых цивилизованных кланов Диких земель.

В свете северного сияния на место раскопок вышла группа людей в длинных белых одеждах, закрывающих все тело, лица также были закрыты белой тканью. Вооружены они были неплохо: на поясах, в ножнах, покоились кинжалы, с левой стороны почти у каждого был закреплен скимитар; у парочки были даже мушкеты. Пристальнее разглядеть их я не успел, так как мы должны были действовать.

Мы выдвинулись вперед с криками «бросайте оружие!» и мгновенно окружили их. Если бы не элемент неожиданности, нам пришлось бы туго. Послышались крики на непонятном нам языке. На сухую соленую землю попадали мечи, мушкеты и… кирки. Оказалось, это были такие же старатели, как и мы, только из иных земель, с востока, из Куэроса. Мы переговаривались жестами. Всеобщий язык, зародившийся во время Семилетней войны, до сих пор не получил распространения, на это, как мне кажется, уйдет не одна сотня лет. Тем более что многие просто отказываются его использовать, особенно своенравные жители востока.

Обстановка была наряженной, мы вот-вот были готовы сорваться и открыть огонь. Однако все обошлось, и мы разошлись мирно. Да, мы могли бы просто-напросто перестрелять конкурентов, но мы не знали, какие последствия могло повлечь за собой хладнокровное убийство. Это могла быть лишь небольшая группа разведчиков, и нам не хотелось становиться жертвой основного состава экспедиции восточных старателей.

С тех пор нам пришлось делить Мертвое озеро Сульфеос на двоих. И это не могло оставаться без последствий. Случались споры за найденные богатства и территорию, казалось, такую необъятную. Бывали и откровенные провокации, даже стычки, благо бескровные. Но и это продолжалось не долго: однажды с утра мы недосчитались одного старателя. Нашли мы его не скоро, его тело было аккуратно спрятано между камней. Умер он от того, что кто-то проломил ему голову. Вместе с этим в лагере наших потенциальных врагов схожим образом был убит человек. И мы, и они начали подготовку к бойне. За нами было большое количество огнестрельного оружия и пороха, за ними — животная кровожадность и умение владеть клинком.

На рассвете толпа куэросцев-старателей, вооруженных до зубов, была уже у нашего лагеря. Но мы были готовы: после войны очень много бывших солдат подались в старатели, диггеры, наемники и прочие солдаты удачи. Были возведены укрепления, мы заняли наилучшие для стрельбы позиции. Когда яростная толпа, выкрикивая имена своих богов, двинулась к нам, каждый второй из нас произвел предупредительный выстрел, что заставило толпу остановиться и даже отойти. Однако только они успели собраться с мыслями и возобновить атаку, вторая половина открыла огонь. И снова не по людям. За это время первая группа успела перезарядить мушкеты. Следующий залп будет на поражение. Эффект получился хорошим, они отступили, поняв, что даже не добежав до нас, потеряют много воинов. На случай, если бы они все-таки подошли вплотную, у нас были припасены ручные картечные снаряды. Тем временем куэросцы сгруппировались и начали что-то оживленно обсуждать, при этом громко крича и взмахивая руками к небу. Внезапно они ушли, просто ушли! Я впервые видел, чтобы воины востока отступали, не забрав с собой хоть кого-нибудь. День был на редкость жаркий, при этом царил мертвый штиль. Мы выжидали, время шло медленно и мучительно. И вот, на горизонте вновь показалась толпа людей в белых одеждах. Они остановились в метрах двухстах от лагеря. Один из куэросцев вышел вперед и приблизился к нам. В руках он держал некий предмет, завернутый в материю. Без сомнений, к нам вышел лидер старателей с востока. Глава нашей экспедиции в свою очередь тоже подошел к нему. Мы, готовые защищать лидера, стояли позади. Куэрос открыл лицо, оно было очень смуглым, глаза — большими и карими; он носил длинные черные как смоль усы. Несмотря на грозный вид, он смотрел на мир холодным взглядом, в котором угадывалась некая мудрость. Он молча развернул сверток и бросил под ноги нашему командиру отрубленную голову некого куэросца. Далее он словами из всеобщего, а также жестами стал объяснять, что это и есть убийца нашего соратника. Намек мы поняли. Вернувшись в лагерь, мы стали выяснять личность убийцы.

— Почему вы вообще им поверили, что это наши вальнули их собрата? — недоумевал молодой Янс, — и теперь вы просто собираетесь отдать одного из нас им на растерзание? Это же абсурд!

— Согласен, — вступил в диалог старатель Дюк, по прозвищу «Маршал», самый старый член экспедиции, — где это видано, чтобы гордые граждане республики Хартфорт выдавали своего собрата в угоду врагам? Мы должны просто-напросто перестрелять этих черномазых и дело с концом. И от конкурентов избавимся, и себя защитим.

— А наши суды в Хартфорте так же делают, убивают прокурора и семью жертвы, защищая убийцу? — тут в диалог вмешался я.

— Вы не понимаете, это же совсем другое, — ответил мне Янс, в то время как «Маршал» заметно смутился.

— Нет, это то же самое, — резко возразил я.

— Знаете, что, — снова заговорил «Маршал» Дюк, — со всеми этими революциями-конституциями и правами человека мы совсем забыли, что такое родная кровь и её защита.

— Родная кровь не оправдывает преступления, — ответил я.

— К тому же, — добавил глава экспедиции, — вы, сэр Дюк,