До края вечности (СИ) - Ормонд Натали

− Это было очевидно, потому что корреспонденция главы управления и начальников отделов никогда не проходит через общий отдел стенографии. Простите, эр Неро, − я опустила голову еще ниже, понимая всю неуместность пояснения начальству столь элементарных вещей.

− Прошу вас, не стесняйтесь ввести меня в особенности вашей работы более подробно. И не отводите глаза, когда вы разговариваете со мной. Иначе я могу подумать, что вы хотите что-то скрыть от меня. Или мой вид настолько неприятен, что молодой эрите сложно вынести его даже несколько минут?

− Простите, эр Неро. Я ничего такого не имела в виду.

Я подняла глаза на мужчину и впервые за все время нашего разговора посмотрела на него. Темные волосы были зачесаны назад, и я без труда смогла увидеть, какие страшные следы оставило на лице герцога его последнее сражение. Всю правую сторону лица покрывал неровный ожог, спускающийся со лба к подбородку. А по левой стороне от виска через всю скулу протянулся широкий шрам.

− Ваше мнение осталось неизменным, эрита? − с легкой усмешкой произнес герцог.

− Простите, я не совсем поняла ваш вопрос, эр Неро, − ответила я, усилием воли не отводя взгляда от его лица. Дело было вовсе не в кажущемся уродстве, нет. Просто за прошедший год в своем стремлении быть незаметной я приучила себя не смотреть на лица людей.

− Теперь, когда вы увидели мое лицо, вы по-прежнему будете утверждать, что не испытываете неудобств или неприязни глядя на меня?

− Эр Неро, я не думаю, что внешний вид главы управления может повлиять на его профессиональные качества.

− Я правильно понимаю, эрита, что вы сейчас смотрите на меня только как на своего начальника?

− Боюсь, я не понимаю вашего вопроса, эр Неро.

Я отлично понимала, что происходит. Вот только будучи простой служащей управления не могла этого показать. Герцог испытывал меня, стараясь выявить хоть малейшее проявление эмоций. Я же изо всех сил старалась быть спокойной и собранной.

− За последние несколько минут вы минимум дважды сказали о том, что не понимаете обращенного к вам вопроса. Должен ли я оценивать это как проявление профессиональной некомпетентности?

− Эр Неро, по вашему распоряжению я могу пройти внеочередную аттестационную комиссию в любое время.

− Ваша ответственность делает вам честь, эрита. Но не будем торопить события. Лучше вернемся к тому моменту, когда вы говорили о том, как это письмо, − он указал на конверт, который я все еще держала в руках, − очутилось у вас.

− Я работаю в общем отделе стенографии. В мои обязанности входит копирование и пересылка документов с помощью магографа. Если к содержанию документов у меня нет доступа, то работа с ними происходит вслепую. Большинство документов − это информационные бюллетени, стандартные уведомления и входящая корреспонденция. Переписка служащих начиная с уровня начальника отдела ведется через их личных секретарей и не попадает к нам. В случае обнаружения такого документа следует немедленно сообщить об этом руководителю.

− И вы сделали это, эрита?

− Да, сразу же после обнаружения письма я уведомила об этом эру Эйхарт.

− Тогда почему же вы оказались в моем кабинете лично?

− Эра Эйхарт дала распоряжение уладить вопрос самостоятельно.

− Вы рассказали ей о сути вопроса?

− Она не дала мне возможности сделать это.

− То есть, вы не уведомили своего непосредственного руководителя о характере возникшей внештатной ситуации, как того требует кодекс?

− Именно так, эр Неро.

− А затем, не имея четкой инструкции, вы стали действовать по своему усмотрению?

− Да, эр Неро.

− И вы считаете свои действия верными?

− Оценивать действия, совершенные мной на рабочем месте, должна специальная комиссия, самостоятельно делать я это не в праве.

− Вы знаете рабочий кодекс наизусть, эрита?

− Желаете проэкзаменовать меня немедленно, эр Неро? − впервые за все время нашего диалога я допустила нечто похожее на сарказм.

− Нет, эрита. Сейчас нет, но, возможно, позже нам представится такая возможность.

− Я могу отдать вам конверт, адресованный начальнику управления, эр Неро?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

− А вы знаете, что может скрываться внутри подобных безобидных на вид конвертов, эрита?

− Все что угодно, эр Неро. От счета за домовладение до смертельного проклятия.

− Поясните, эрита. Зная о возможности нахождения внутри конверта проклятия вы все равно принесли его мне?

− Эр Неро, я собиралась оставить конверт в вашей приемной. Но секретаря не было на месте, и я позволила себе войти в ваш кабинет. Не берусь утверждать наверняка, но вероятность нахождения внутри конверта срочного донесения гораздо выше, чем проклятия или счета за освещение.

− Вы меня убедили, эрита, − усмехнулся герцог. − Можете положить конверт на стол и возвращаться на рабочее место.

− Как прикажете, эр Неро.

Я аккуратно положила конверт на край стола и поднялась со стула. Развернувшись, чтобы пойти к выходу из кабинета, я почувствовала легкое головокружение. Стараясь ничем не выдать себя, я медленно дошла до двери и аккуратно, даже слишком аккуратно, открыла ее. С облегчением увидев, что секретарь так и не появился, я позволила двери закрыться за мной самостоятельно. Я не могла позволить себе обернуться, боясь, что эр Неро может увидеть мое лицо.

Мне не нужно было смотреться в зеркало, чтобы узнать, как я сейчас выгляжу. Побледневшая кожа, заострившиеся скулы и капельки пота на висках. Разговор с герцогом исчерпал почти весь запас моих магических сил.

Такое случилось со мной впервые. Впрочем, с герцогом, магом такого уровня как он, я тоже общалась впервые.

Интересно, был бы он также суров со мной, если бы мы встретились на королевском балу, еще тогда, в моей другой жизни? Конечно же нет. Ведь тогда я была бы леди, красавицей на выданье из богатого и знатного рода. А сейчас перед ним была безродная дурнушка, серая канцелярская мышь, не способная даже следовать простейшей инструкции.

Я вернулась к своему столу в отделе стенографии и осторожно опустилась на стул, стараясь не выдать охватившей меня усталости. Мне следовало как можно скорее успокоиться, но мысли вновь и вновь возвращались к новому главе управления.

Герцог Ривельский был одним из самых известных людей не только во Френце, но и во всей Аворе. Старше меня на тринадцать лет, он принимал участие во многих столкновениях с созданиями Темного мира, всегда выходя из них победителем. Уже одного этого было достаточно, чтобы снискать огромную популярность среди жителей королевства. А то, что он был молод, красив, богат и не обременен семейными обязательствами окружало его образ поистине божественным ореолом в глазах большинства жительниц Аворы.

Лицо герцога практически не сходило с газетных листков, пока около года назад все не прекратилось. О герцоге перестали писать в один миг. Поговаривали, что это указ короля, к которому тот отчего-то попал в немилость. Позже поползли слухи о том, что герцог серьезно ранен и изуродован, а потому больше не желает появляться на публике. При каждой нашей встрече Алира подробно пересказывала мне содержание последних статей о герцоге, и я волей-неволей была в курсе последних событий относительно его сиятельной персоны.

Я закрыла глаза и попыталась сравнить лицо герцога с виденных мной фотографий, еще не изуродованное ожогами и шрамом, с тем, которое я видела сегодня. Со мной он был надменным и суровым, может быть, поэтому мне показалось, что эти болезненные изменения почти не портят его. Его мужественная красота никуда не делась, обретя излишнюю суровость. Конечно, теперь ему будет куда сложнее очаровывать юных эрит на балах. Но, если бы он действительно хотел это делать, то вряд ли бы принял назначение в наше управление.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

До конца рабочего дня оставалось несколько минут, когда я услышала за своей спиной голос эры Эйхарт:

− Эрита Фальконе, для вас есть срочное поручение. Возьмите свои вещи и следуйте за мной, пожалуйста.