Тайны Фиолентовского грота - Т. Дьяченко

Хранителя корабля «Витязь» звали Морячик. Это был маленький высотой не больше десяти сантиметров — бравый морячок, ловкий и смелый. Не было на «Витязе» места — от клотика до трюма, которое Морячик не облазил бы и не знал. И форму носил он флотскую: черные брюки, бескозырку с ленточками и непременную спутницу всех моряков — полосатую тельняшку.

Где жил Морячик? Этого никто не знал. Где ему было сегодня удобно, там и слал. С ним дружил корабельный пес Рыжик. А вот трюмные крысы, которые есть на каждом корабле, его терпеть не могли, потому что спуску он им не давал.

Матросский повар, которого на корабле называют «кок», оставлял Морячику где-нибудь в уголке флотской кухни — «камбуза» блюдечко с едой. И когда наутро приходил и видел, что оно пустое, радовался: раз принял Морячик еду, значит, доволен он и коком, и камбузом, и кораблем.

Если Домовой за что-то рассердился на хозяев и покинул дом, значит, никогда больше ни мира, ни лада в этом доме не будет. Да и сам дом может сгореть или рассыпаться.

Этот стародавний обычай хорошо знали и моряки. И никогда без Хранителя корабля в море не выходили. Иначе корабль мог не выдержать даже самого легкого шторма и утонуть.

Похищение Морячика

С давних-давних пор жила в Черном море ужасная Медуза Горгона. Когда-то приводила она в трепет все живое на Земле. Вид ее был страшен. Вместо лица у нее была маска, вместо волос росли у нее на голове ядовитые змеи. Но самыми ужасными были у Горгоны глаза. Если кто-то отваживался посмотреть ей прямо в глаза, — превращался в камень.

Нашелся в Древней Греции смельчак — герой Персей, который не испугался Медузы Горгоны и отрубил ей голову.

Но не знал Персей, что у Медузы Горгоны была дочь — Медуза, которую тоже звали Горгона. Когда Персей отрубил старой Медузе голову, дочь была еще маленькой и не успела овладеть всеми колдовскими чарами. Была поэтому слабее ее колдовская сила. Но злобы было ничуть не меньше. Жила она где-то на границе скал и моря. Обращала в камень все живое, что встречалось на ее пути. Не случайно скалы черноморского побережья так часто напоминают своими очертаниями то зверя, то человека. Это работа Медузы Горгоны.

Все казалось Горгоне, что мало зла делает она людям. И задумала она погубить «Витязь» — самый боевой флотский корабль. Но как погубить?..

Вызвала она к себе своего главного слугу — Злющего Крабса и приказала:

— Вымани Морячика с корабля и спрячь его до темноты! А ночью привези ко мне. Пусть здесь и останется. «Витязь» должен уйти в море без Морячика. Тогда он не выдержит даже легкого волнения на море и пойдет ко дну.

Глаза ее метали молнии, волосы-змеи развевались и издавали злобное шипение!

— Ох, и порадуюсь же я!.. Ох, и повеселюсь!.. Ох, и позлорадствую!..

— Слушаюсь, Ваше Высокое Змеючество!

Но легко сказать «слушаюсь» и не легко исполнить сказанное. Стал Злющий Крабс думать-гадать: как же выполнить приказание своей Повелительницы? Думал-думал — и придумал.

Утром на «Витязе» была большая приборка. Морячик, как всегда, незаметно ходил по палубе и проверял, чисто ли она вымыта, до блеска ли надраены поручни трапа?

В это время к «Витязю» подошел катер. И с него на корабль начал подниматься моряк в адмиральской тужурке.

Увидев адмиральские погоны, вахтенный стал по стойке «Смирно».

— Доложите командиру корабля: прибыл адмирал Крабс! — сказал прибывший.

План у Злющего Крабса — вы, конечно, уже догадались, что это именно он прибыл на «Витязь», — был простой: он заходит в каюту командира и беседует с ним. По законам флотского гостеприимства командир, может быть, даже предложит ему угощение. А пока он отвлекает командира разговорами, подручные Злющего Крабса найдут Морячика, схватят его и незаметно унесут на катер. Затем Злющий Крабс попрощается с командиром «Витязя» и спокойно уйдет со своей добычей на катере.

— Командира на корабле нет: его вызвали в штаб! — ответил вахтенный.

План рушился. Но Злющий Крабс мгновенно сообразил, что делать:

— Тогда передайте командиру пакет! — он достал из кармана запечатанный конверт, в который были вложены чистые листы бумаги.

— Есть передать командиру пакет! — вахтенный приложил руку к фуражке, взял конверт и понес его в каюту командира.

Между тем Морячик, которого интересовало все, что происходит на «Витязе», услышал шум и подошел к трапу. Он глянул на адмирала, и тот ему непонятно почему, сразу же не понравился. Все вроде бы было в порядке, но что-то не так.

Он быстро окинул взглядом всю коренастую фигуру адмирала — и даже присвистнул: вот оно что! Вместо правой руки из рукава тужурки выглядывала огромная клешня.

Он тут же понял, в чем дело.

— Внимание: опасность! — закричал он. — Это не адмирал, это Злющий Крабс!..

Но тут крыса Шныра, незаметно подкравшись сзади, схватила Морячика зубами и кубарем скатилась по трапу в катер. Следом за ней туда же прыгнул и Злющий Крабс.

Никто не успел опомниться, как катер стремительно рванул с места и, набирая ход, понесся к Стрелецкой бухте.

«Всем, кто меня слышит!»

Злющий Крабс злобно хохотал.

Нет, конечно, если бы он умел смеяться, то сейчас бы смеялся от радости. Но он умел только ухмыляться или злобно хохотать. И сейчас злобно хохотал от того, что все вышло так удачно.

— Моя повелительница Ее Высокое Змеючество Медуза Горгона будет довольна мной! — хохотал он. — Ах, до чего же глупы люди! Ничего не стоит их провести!

Ему вторила крыса Шныра. Она хихикала и приговаривала:

— До чего же они глупые и примитивные!.. Даже ничего не заметили!.. И какие же мы — крысы — умные и находчивые! Никто не может сравниться с нами в пронырливости!..

Ее так переполняло довольство собой, что она пустилась в пляс по палубе и запела:

Я тут и там, я тут и тамШныряю целый день.Подглядывать, вынюхивать,Шпионить мне не лень.И гадости, и подлостиЯ делала не раз.Доволен мной, доволен мнойХозяин Злющий Крабс!

На Морячика никто из них не обращал внимания. Он сидел, прислонившись спиной к борту, и молча глядел на то, как веселятся Шныра и Злющий Крабс.

Но вот Злющий Крабс перестал хохотать и посмотрел на Морячика.

— Шныра, это кто? — спросил он крысу.

— Это Хранитель корабля «Витязь», — с готовностью отозвалась та.

— Бывший, Шныра, бывший, — назидательно сказал Злющий Крабс. — Он уже никогда не будет Хранителем «Витязя».

— Что вы задумали, злодеи? — гневно спросил Морячик.

— Сказать ему, Шныра? — ухмыльнулся Злющий Крабс.

— Скажите, хозяин, — угодливо закивала она головой.

— Ну что ж, можно и сказать. Завтра на рассвете «Витязь» выйдет в море без тебя. А в море часто бывает что? — он выжидательно умолк.

— Ш-ш-шторм, — злорадно прошипела Шныра.

— Правильно, шторм. И без своего Хранителя «Витязь» этот шторм не выдержит. — Он сделал эффектную паузу. — Понятно теперь?

Морячик рванулся к трапу, ведущему на берег. Но Злющий Крабс ожидал этого и оказался проворнее. Своей огромной клешней он схватил Морячика за пояс и подержал с минуту, словно раздумывая: а не перекусить ли этого тоненького морячка пополам?

— Значит, так, — сказал он Шныре. — Запереть его в каюте до темноты! Поздно вечером уходим на Фиолент. А сейчас — стереги! И помни: головой отвечаешь!..

— Слуш-ш-шаюсь, хозяин! — выкрикнула Шныра.

И вот Морячик сидел в каюте старого буксира и мучительно думал: как быть?

На «Витязе» никто не заметал, что его похитили. Если завтра утром корабль выйдет в море, то случится непоправимое!

С буксира не удерешь. А вечером его отправят к Медузе Горгоне. И там наверняка будут охранять еще строже. Как же дать знать, что он в плену?!..

— Так, — сказал сам себе Морячик, — только не паниковать!

Прежде всего надо было осмотреться. И он пошел по каюте, внимательно оглядывая все, что попадалось на пути. Стопка бумаги на столе, рядом — шариковая ручка. Что, если написать записку?.. Морячик обеими руками схватил тяжелую авторучку и попробовал писать. Но нет, ручка была старая, и паста в стержне давно засохла. Писать было нечем.

Стоп, а что это?..

Его внимание привлекла старая морская ракушка. Впрочем, это сейчас она была старой ракушкой и служила пепельницей капитану буксира, который, уходя навсегда на берег, бросил ее здесь, потому что стала не нужна.

Но ведь было время, когда она была настоящей Розовой Морской Раковиной и хранила в себе эхо далеких океанских штормов.

А что, если попробовать?..

Морячик заглянул в нее, подул, выдувая остатки пепла и прошептал:

— Я — Морячик!

Потом приложил ухо и услышал далекий шепот: «Я — Морячик!..»

Он снова сказал в нее, на этот раз погромче: