Последний из могикан, или Повествование о 1757 годе - Джеймс Купер

Необычный порядок, в котором, как мы видим, создавались и выходили в свет эти романы, где герой сперва появлялся перед читателями дряхлым стариком, потом — человеком средних лет и наконец — юношей, полным сил и надежд на будущее, не был случайным.

Излагая историю Натти Бампо и его друзей, Купер вместе с тем задумывался над историей своей страны и своего народа. Он сопоставлял буржуазную Америку XIX века с Америкой XVIII столетия, сравнивал настоящее с прошлым и приходил к печальным и тревожным выводам относительно положения Соединенных Штатов.

В 1834 году, отвлекшись на время от повествования о Кожаном Чулке, Купер написал книгу совсем в другом роде, которая, однако, по-своему дополняет и поясняет и его романы о Натти Бампо. Это была едкая сатирическая повесть «Моникины», во многом напоминающая «Путешествия Гулливера», написанные Джонатаном Свифтом. Свифт — английский сатирик XVIII века — рассказывал о путешествиях доктора Гулливера в дальние страны, населенные лилипутами, великанами, говорящими лошадьми и другими небывалыми существами, чтобы обиняком, пользуясь вымышленными, фантастическими примерами, осмеять и осудить все то, что возмущало его в действительной жизни Англии. Так же поступает и Купер в «Моникинах». Действие этой повести происходит в двух фантастических государствах — Низкопрыгии и Высокопрыгии, находящихся будто бы где-то возле Южного полюса, в просторах Антарктиды. Купер описывал и жителей этих государств — человекообразных обезьянок, «моникинов». Само это название сразу, по созвучию, наводило и американского и английского читателя и на мысль об обезьянке (по-английски «monkey»), и на мысль о деньгах (по-английски «money»). И действительно, главным свойством «моникинов», этих полузверей, полулюдей, изображаемых Купером, была всепоглощающая жадность. Читатель без труда догадывался, что под видом Высокопрыгии автор описывал Англию, а под видом Низкопрыгии — Соединенные Штаты. При этом оказывалось, что, хотя «моникины», проживающие в Низкопрыгии (то есть в США), любят похвастаться своими правами и свободами, они, однако, отличаются от жителей Высокопрыгии (то есть Англии) только тем, что у них более куцые хвосты. В их стране то и дело происходят «великие моральные затмения»: жадность и Погоня за наживой заслоняют и затемняют все другие интересы и чувства. «Моникины»-«низкопрыги» преклоняются перед долларом и выше всего ценят деньги.

В таком неприглядном виде предстает буржуазная Америка в изображении Купера-сатирика. А ведь тот же Купер в своих первых исторических романах из эпохи войны за независимость США с умилением писал о героической борьбе американских патриотов против английского господства, в результате которой развилась и окрепла эта буржуазная Америка. Но с течением времени писателю становилось все более ясно, что те идеалы свободы и равенства, за которые боролись простые американцы, подобные Гарви Берчу в «Шпионе» или Натти Бампо в истории Кожаного Чулка, не осуществились в Америке. Уже в романе «Шпион» Купер показал рядом с самоотверженным и бескорыстным героем-разведчиком людей прямо противоположного склада — лжепатриотов, которые, как волки, рыскают по «ничьей» земле между лагерями американцев и англичан, грабя и убивая и своих и чужих в поисках «легкой» военной добычи. Беда Гарви Берча и подобных ему честных американцев состоит в том, что результатами их подвигов бессовестно пользуются хищники-наживалы.

Именно они, эти жадные до наживы люди-собственники, становятся хозяевами жизни в буржуазной Америке, оттесняя и подчиняя себе простых людей труда. Купер не раз с беспокойством и тревогой задумывался над этими общественными противоречиями, спрашивая себя, куда приведут они его страну. Эти раздумья отразились и в его романах о Кожаном Чулке.

Сам Натти Бампо в изображении Купера — настоящий бессребреник, кристально чистый, благородный и скромный человек. Его потребности невелики. Свобода, независимость и лесное приволье — вот все, что нужно ему для счастья. Но жизнь лишает его и этих радостей. Судьба Натти Бампо складывается так, что с молодых лет до старости он, сам того иногда не желая, служит жестоким и жадным колонизаторам-собственникам. Для них и леса, и водные пространства, и равнины прерий — это только добыча, которую они спешат вырвать у других, присвоить себе, превратить в источник дохода, Заботясь только о наживе, они бессмысленно расточают и губят природные богатства страны. В романе «Пионеры» Натти Бампо с болью видит, как безжалостно вырубают девственный лес; сводят, хищнически добывая сахар, прекрасные кленовые рощи; уничтожают зря массу рыбы; истребляют и распугивают лесных зверей и птиц; целым селением, из всех орудий, от детского лука до пушки, расстреливают огромные перелетные стаи диких голубей… Он чувствует себя чужаком среди новых хозяев округи, хотя когда-то сам указал им дорогу и помог обжиться в этих краях. Деятельность всех этих преуспевающих собственников, законников, крупных и мелких торгашей, фермеров-хищников, которые, едва успев расчистить участок и собрать с него один-два урожая, покидают его ради другого, более выгодного, оставляя за собой обгорелые пни и истощенную землю, кажется старому Кожаному Чулку непонятной и враждебной. Стук топора отдается в его душе зловещим гробовым холодом, предсказывая скорое исчезновение его любимой свободной и дикой Америки. Следопыт-разведчик, когда-то не имевший себе равных, теряется теперь, как беспомощный ребенок, среди незнакомых вырубок и просек, не находя более вековых деревьев, из которых каждое было ему давнишним и верным другом. Он не понимает и новых законов, введенных землевладельцами, и никак не может взять в толк, чем же он провинился, когда судья Мармадьюк Темпль (которого Кожаный Чулок в былые времена выручил в беде, накормил и пригрел) посылает его в тюрьму за пустячное нарушение правил охоты.

Таким же чужаком, отщепенцем чувствует себя Натти Бампо и в обществе других людей-собственников, представителей буржуазной Америки, с которыми сталкивает его судьба. Он не может ужиться с такими хищниками, как Хаттер и Марч, которые промышляют охотой на индейцев («Зверобой»), или Ишмаэль Буш и его сыновья, не брезгующие ни разбоем, ни убийством и грабящие землю так же, как могут, при случае, ограбить соседа («Прерия»). Недаром, как ни различно содержание пяти романов о Кожаном Чулке, каждый из них заканчивается тем, что, выполнив свой долг и выручив из беды своих спутников, Натти Бампо уходит от них в леса, а когда уже не остается лесов, где он мог бы найти приют, — в прерии. В мире буржуазных собственников он одинок и стоит вне закона. «Натти Бампо, — писал о нем Горький, всюду возбуждает симпатии читателей честной простотой своей мысли и мужеством деяний своих. Исследователь лесов и степей Нового Света, он проложил в них пути людей, которых потом осудили его, как преступника, за то, что он нарушил их корыстные законы, непонятные его чувству свободы. Он всю жизнь бессознательно служил великому делу географического распространения материальной культуры в стране диких людей и оказался неспособным жить в условиях этой культуры, тропинки для которой он впервые открыл. Такова — часто — судьба многих пионеров-разведчиков, — людей, которые, изучая жизнь, заходят глубже и дальше своих современников. И с этой точки зрения безграмотный Бампо является почти аллегорической фигурой, становясь в ряды тех истинных друзей человечества, чьи страдания и подвиги так богато украшают нашу жизнь».