Площадка - Михаил Юрьевич Третьяков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ген, отвечающий за что?
— Да так ли важно, за что? Важно, что ничего сделать ты не можешь. И именно это бессилие перед окружающей действительностью пугает меня больше всего. Страшно видеть, как близкие и знакомые люди превращаются в чудовищ, готовых загрызть друг друга ради того, чтобы доказать, что правда на их стороне, а не на противоположной. А я не хочу быть на чьей-то стороне, я хочу разобраться, что происходит, хочу понять, почему и зачем идет этот дождь и как его остановить. Понимаю, что остановить его невозможно. Но, может быть, хотя бы возможно сохранить разум.
Ты же видишь, что людей, не подвергающихся действию дождя, с каждым днем становится все меньше. Обрати внимание, что те, кто поддерживают дождь начинают уничтожать противников холодно и методично. Принцип конкурентного исключения Гаузе никак не обойти.
— Так, может, есть смысл присоединиться к большинству?
— Ну, если рассуждать такими категориями, то тут ты тоже рискуешь попасть впросак. В целом нам с тобой уже понятно, какая форма поведения становится доминирующей, вопрос только в том, как ты отреагируешь на дождь?
— Да, неясно, но проверять не хочется. Ты как считаешь, на чьей стороне правда?
— Правы и те, и другие.
— Это как? Тут надо выбирать, отсутствие выбора невозможно.
— А как же мы?
— Это все вопрос времени. Мы просто взяли паузу, но когда-нибудь она закончится.
— Решать не нам, решает, по всей видимости, дождь. Перед нами очередная аксиома Эскобара. Такой выбор мне напоминает выбор улитки-янтарки, которую паразитический червь заставляет выползать на открытые участки и верхушки растений, а ее рожки делает похожими на червяков. В результате улитка съедается птицей, а паразитический червь проходит следующую стадию своего развития. Так вот, мне не хочется быть такой улиткой. Вначале я думал, что интеллект является ключевым фактором, определяющим форму поведения. Большинство почитателей дождя — люди примитивные и простые. Но последнее время к ним стремительно стали добавляться и те, кто занимается умственным трудом, и вот это-то пугает меня больше всего.
— А ты не думал о том, что мы уже подверглись действию дождя? Мы ведь тоже все время о нем говорим.
— Да, говорим, но по-другому. В нас нет этого остервенелого фанатизма, этой слепой веры, которая характерна для заболевших.
— Так, может быть, больны мы, а не они?
— Иногда мне кажется, так и есть. Понятие нормы всегда находилось на стороне большинства. Вначале обожествители дождя уничтожат своих оппонентов, а потом возьмутся за нас. Скоро таких, как мы, начнут изолировать от общества. Это просто вопрос времени, но, может быть, пока есть время, мы найдем выход и поймем, как остановить процесс, а возможно, сможем даже повернуть его вспять. Просто на все нужно время, а времени нет, словно бы наше руководство догадывается о том, чем мы занимаемся, и подкидывает нам все время новую работу, чтобы мы не могли делать того, что хотим. А деньги дают ложное ощущение свободы при полном отсутствии времени.
— Ой, да ладно тебе! По-твоему, лучше быть без денег и заниматься тем, что тебе интересно?
— Дело ведь не в деньгах, а в свободном времени. Вот скажи мне, откуда появилось мнение, что дождь может принести вред людям? Откуда возникли паника и необходимость ношения специальной одежды?
— Ну как… Если мне не изменяет память, на второй неделе непрерывного дождя по телевизору выступил губернатор, сказал, что в нашем регионе происходит редкое и ранее не наблюдавшееся метеорологическое явление в виде непрекращающихся осадков, которые могут содержать токсичные вещества. Потом показали практически безволосого мужика — у него волос даже на руках не было. Сказали, что это первая жертва, но могут быть и другие. И сразу как-то после этого выступления магазинные полки оказались завалены дождевиками и другими средствами защиты от дождя.
— Но после этого случая никто ведь не лысел?
— Вред дождя не доказан, но и не опровергнут, а значит, существует риск его токсичности.
— Да, но разве администрация не видит, к чему приводит попадание под дождь?
— Официально то, что мы видим, не является симптомами какого-либо известного заболевания, так что…
Мы замолчали. Машина медленно вошла в поворот. Дождь успокоился, словно бы подслушав, что мы перестали о нем говорить. Андрей правой рукой добавил звук в магнитоле.
Древние рощи полны голосов, шепота трав и камней.
К северу тянется дым от костров, враг рыщет в той стороне.
Духи грозы бьют в барабан, из молний куют нам мечи.
Мы принесем жертву богам, кровью своей напоим.
Против нас — блеск византийских церквей, пышность пиров и даров.
Мы предаем смерти наших детей, зная жестокость врагов.
Знаки Луны грозят нам бедой, стрелы поют об одном.
Выбор жесток — крещение водой или крещение огнем!
Мы, обезумев от гнева, дрались, веря в бессмертие душ.
Станет погибший
