Требуется король - Петроний Гай Аматуни

него был Митька Филателист (он собирал марки, и потому его так прозвали) — круглый отличник, гордость класса.

— Эх, ты, — шепнул Филателист. — Не смог простую задачку решить!

— Да чего-то не хотелось, — отмахнулся Василько. — Настроение неважное…

— Жрать ты здорово стал, — заметил Филателист. — Пузо-то вон какое отрастил: будто пушбол проглотил… С чего ж оно будет, настроение?..

— Митя, — вызвала теперь его Надежда Ивановна, — выйди к доске. Тебя я попрошу решить задачу на вольную тему — какую захочешь…

— Я, Надежда Ивановна, — бойко затараторил Филателист, — так расстроен сейчас провалом Василько, что невольно подумалось: а ну как другие последуют его примеру? Даже ногу закололо вот в этом месте!

— Видите, дети, как переживает человек? Ну, что ж, тогда в следующий раз…

— Нет-нет, — запротестовал Филателист, — я и сейчас… Что поделаешь — надо!

Волоча ногу, Филателист подковылял к доске, взял мел и начал решать задачу «на вольную тему».

— Допустим, — сказал он и ехидно оглянулся на Василько, — в нашем городе сто школ. По десять классов. Итого тысяча… В учебном году — возьмем наименьшее число — двести дней. Перемножим, и получаем двести тысяч классных дней…

— Ого! — воскликнул Василько, увлекаясь рассуждениями приятеля.

— И допустим еще, — продолжал Филателист, — что ежедневно в каждом классе свой Василько…

Ребята засмеялись, а Надежда Ивановна нахмурилась.

— Нехорошо переходить на личности, Митя.

— Не буду, Надежда Ивановна, — покорно согласился Филателист, уже сделавший, однако, свое черное дело. — Допустим, что, как и сегодня у нас… — он снова глянул в сторону Василько, — в каждом классе кто-нибудь, тоже из числа нерадивых, схватит всего одну двойку. За год только по нашему городу это составит двести тысяч двоек.

Уже и Надежда Ивановна заинтересовалась его расчетами. Только Василько отвернулся, но продолжал прислушиваться.

— И допустим еще, — говорил Филателист, — что каждая двойка произошла от того, что кто-то отвлекался на одну минуту. Это составляет двести тысяч потерянных минут… Делим на сорок пять, получается четыре тысячи четыреста сорок четыре «пустых» урока. По пять уроков в среднем — и это составит… восемьсот восемьдесят восемь классных дней. Все равно что четыре с половиной класса в городе целый год не занимались вообще…

Все аплодировали Филателисту, смотревшему теперь на Василько с видом победителя.

— Чему вы радуетесь? — удивилась Надежда Ивановна.

— Мы не двоечникам, Надежда Ивановна! — вскочила Маша Алексеева. — Здорово додумался Фила… простите, Митя! Как это у него получилось!..

— Хорошо, — кивнула Надежда Ивановна. — Тогда я даю задание всему классу: проверьте дома эти расчеты…

— А пусть он решит мою задачу! — громко сказал Василько, и все почему-то стихли.

— Пожалуйста, — пожал плечами Филателист, стер свои записи с доски и снова взялся за мел. — Значит, так…

Не стану приводить, друзья мои, саму задачу; любой из вас разделается с нею запросто. А вот Митька Филателист понес такое, что Василько и тот захохотал.

— Не торопись, Митя, подумай, — сказала Надежна Ивановна.

Но как ни старался Филателист — задачу решить не мог.

Удивленная Надежда Ивановна вынуждена была поставить и ему двойку…

— Ну вот, — удовлетворенно сказал Василько, — теперь, по твоим подсчетам, одна из школ в городе почти полностью работает впустую! Ты да я…

Митя покраснел до слез и молча вернулся на свое место.

5

Утром следующего дня по дороге в школу Василько встретился с Митей на площади Трех птиц. Поздоровались. Василько явно был не в духе и выглядел неважно.

— Ты чего? — спросил Митя. — Двойку переживаешь? Плюнь и разотри! В жизни всякое бывает…

Василько промолчал.

По дороге Митя первый заметил (на доске Горсправки) странное объявление. На небольшом листе бумаги разноцветными буквами было красиво написано:

СРОЧНО ТРЕБУЕТСЯ КОРОЛЬ!

ОБЕСПЕЧИВАЕТСЯ ОБЩЕЖИТИЕМ,

ОБМУНДИРОВАНИЕМ И ПИТАНИЕМ БЕСПЛАТНО.

ЗА СПРАВКАМИ ОБРАЩАТЬСЯ ПО ТЕЛЕФОНУ 6-19-47

— Ля! — воскликнул Митя. — Во чудаки!.. Ну, кто это мог сочинить? Не иначе — тронутый…

Василько глянул и задумался.

— Филателист, — виновато произнес он. — Это я натворил…

— Объявление вывесил?!

— Да нет. Что ты двойку схватил.

— Брось, Василько, при чем здесь ты? На меня тогда вроде затмение нашло…

— Нет, Филателист, я виноват! Прости меня.

— Ты что, приболел? А?

— Мучаюсь я теперь, пойми. А может, и болею… Божись, что никому не скажешь.

Митька Филателист всмотрелся в лицо приятеля, потом глаза у него загорелись от предчувствия тайны, и он поклялся:

— Чур тебя и чур меня, пусть я в жабу превращусь, ни в воде и ни в огне никого не побоюсь, слово, данное тебе, не утонет, не сгорит!

 — Я ведь теперь, — признался Василько, — вроде волшебника стал. Что ни задумаю — исполняется!

 — Чего ты мелешь?!

 — Нет, Филателист, верно говорю, — покачал головой Василько, и тут его осенило: — Хочешь, королем стану?

 — Каким королем?..

 — Да вот, по объявлению!

 — А ну!..

 — На портфель, подержи.

 Василько пробормотал что-то невнятное и… исчез.

 — Батюшки! — всплеснула руками пожилая полная женщина, стоявшая неподалеку. — Да где же малец-то? Ведь только что был!.. Сюда, люди, сюда!..

 — У-ю-юй! — восторженно воскликнул Филателист. — Вот это номер! Как резинкой стерся…

 — Где дружок твой, сказывай?

 — Да вы, тетенька, не беспокойтесь: скоро он вернется королем…

 — Каким таким королем?! Сказывай, куда парня девал?

 — Да при чем тут я, тетенька? Сам он захотел и смылся…

 Мигом собрались любопытные, и вскоре по площади распространился слух: какой-то мальчишка взмыл в самое небо дымной свечой! Прохожие уставились в облака, а кто-то даже облегченно вздохнул:

— Ну, вот, наконец-то возвращается…

 — Где? Где он?

 — Не туда смотрите, чуть правее.

 — Ну и техника! Чего только не придумают! Уже и дети летают, как бабочки…

 Но прошло десять минут, пятнадцать, а Василько не возвращался. Возмущенная толпа поволокла Филателиста в милицию. Там с ним и познакомился Алексей Петрович…

— Ваше мнение? — спросил Воронов, кончив свой рассказ.

— Теперь и мне сдается, что тут дело не без этого, — согласился я.

— Поможете нам?

— Попытаюсь, хотя в успехе не уверен…

— Ну, понятно! Вот вам мой телефон: если что прояснился — позвоните.

— Хорошо, Алексей