Сокровища Сабиана. Книга 1 - Рита Тальвердиева

Арсению едва удалось вклиниться с насущным вопросом — что с Настей приключилось дальше? Где она?!

Отделавшись испугом, Настя остановила частника. Нет, номера никто не запомнил. С чего бы?

Барышня вполне взрослая, хоть и бедовая. Откуда знает — куда?! В гостиницу какую-нибудь — переодеться, обсохнуть. Нет, их водитель тоже ничего не знает, автобус отправился с туристами дальше. Согласно экскурсионной программе.

— Но вы не волнуйтесь, — наконец-то выпустила пар дамочка. — Может, влюбилась ваша знакомая? У нас даже воздух такой, ведь знаете! — многозначительно поиграла она бровями.

Ну тогда отчего Настя не звонит отцу?

Уже седьмой день.

Арсений

И все же меня тянуло к Провалу…

Надежды, что спустя неделю я узнаю номер машины, увозившей Настю, не было никакой. Неужели меня ведут на привязи таинственные ритмы астроблизнеца? Чтобы столкнуть с нехоженых троп? Сбросить с обрыва? «Искупать» в подземном озере?!

На полукруглой площади у входа в «Провал», охраняемого бронзовым Осей Бендером, совершала променад оживленная курортная публика. Я неспешно подошел к балюстраде, глянул вниз. В стихийных, истинно народных «ваннах» и «ванночках» отдыхающие грели косточки в серо-водородной воде, вытекающей из горячего подземного озера… Взял бы полотенце, хоть окунулся бы. Подспудное раздражение мешало сосредоточиться.

«Так что я здесь делаю? — обернулся я к бронзовой фигуре Остапа. — Укажи, где то самое „блюдечко с голубой каемкой“. Только мне нужен не ключ, а клубок с искомой ниточкой. Найти тезку по дате рождения. Настю. Если найду, — вдруг екнуло в груди, — у меня всегда будет все хорошо. А?!»

Но бронзовый Остап лишь ухмылялся. Его рука с протянутым билетом в «Провал» указывала в сторону заурядного прилавка с сувенирами. Теперь ухмыльнулся я. Так и с катушек соскочить нетрудно. Тем не менее я подошел к сувенирам.

За прилавком грызла семечки девочка лет одиннадцати.

— Девочка, ты здесь была неделю назад?

— Не-а, — испуганно заморгала она. — Мы с мамой первый день на «точке». Вон она идет, — дернулась она, будто ища поддержки.

В нашу сторону с полотенцем через плечо решительно двигалась коренастая бабенка.

Я машинально стал вертеть забавный брелок в виде подковы. И чуть ли не подскочил: идея вдруг выстрелила очевидным. Там, куда не водят туристов, где топтала высокие травы Настя, у провала в толще горы, а не у цивильного входа с золоченными буквами и бессмертным Бендером на страже, именно там Настя могла… что-то обронить.

Что-то маленькое, как этот брелок, — машинально стиснул его я в ладони. — Но — важное. И это «что-то» вполне может стать искомой ниточкой.

— Эй, — что-то шлепнуло меня по плечу.

Я обернулся. Передо мной стояла коренастая бабенка, потряхивая влажным скрученным полотенцем.

— Платить будем?!

Та самая подковка осталась зажатой в руке. Я протянул ей купюру. Возьму на удачу!

Скрученное полотенце крепко стянуло оба запястья.

— Чем платить будем? — пахнуло гнилыми зубами.

Пока глаза-щелки ощупывали фигуру, цепкая лапа стянула с пальца перстень в форме подковы.

Я машинально промассировал запястья. Почудится же…

Взлетев по ступенькам вверх, я оказался на терренкурной дорожке, опоясывающей гору. На обходной путь терпения не было. Передо мной вырос заросший травой и кустарником крутой склон.

…вырос заросший травой и кустарником склон. В стороне валялось скрученное в тряпку полотенце. Ни кольца, ни сумки. Ни души. Где я?!

Через 15 минут удалось подползти к дереву. О, черт, — дернулась рука. Пальцы залило кровью. Осколок! Рука потянулась к платку.

…удалось подползти к дереву. Так удобнее. Руки, ноги в царапинах. Платье больше похоже на тряпку, чем то полотенце. От напряженных мыслей сильнее запульсировал затылок. Пальцы оказались в крови. Затылок! И рука потянулась к полотенцу. До свадьбы заживет, — судорогой отозвалась усмешка.

Зачем-то ощупал затылок. Странно. Осколок же вытащен из ладони. Ничего, приободрил я себя, примериваясь взглядом почти к отвесному склону. До свадьбы заживет, судорогой отозвалась усмешка.

Где-то вверху послышались голоса, беззаботный смех. Тропа! Ничего не оставалось, как карабкаться вверх кошкой.

Ничего не оставалось, как карабкаться вверх кошкой.

Едва я, подтянувшись на руках, взял последний редут, как запел сотовый.

«Кого это там несет?» — вытащил я из кармана трубку.

Взглянув на темный экран, огляделся. Где то в высокой траве, у провала в толще горы, разрывался руладами кем-то утерянный сотовый. С тем же музыкальным ринг-тоном, что и мой.

Я опустился на колени и стал шарить вокруг, осторожно продвигаясь к источнику звука. Есть!

Мобильник тут же смолк. Трубка оказалась той же модели, что и моя. Лишь заставка была иная — не перепутаю.

Со странным ощущением я открыл список пропущенных звонков. Его возглавляла надпись «Дом». Номер оказался… московским. Я тут же набрал букву «п», затем — «я». «Пятигорск, Паша», — проявилась надпись.

— Есть!! — заорал я, вскочив на ноги. И отшатнулся. Прямо передо мной ощерились неровные края бездны… Что-то вдруг выскользнуло из кармана туда, в бездну. Телефон. Мой! — ахнул я.

Всплеск заглушил странный звук: то оглушительно затрещали крыльями десятки голубей. Пасть бездны, словно индийский факир, выдохнула потревоженных обитателей.

От неожиданности я упал на пятую точку. В траву.

Кажется, обошлось малой кровью, перевел я дух. Предупрежден, значит, вооружен, вспомнил я напутствие Мармарова. И осторожно начал спуск вниз.

…Свой трофей я высоко не оценивал. Рядом с номером Паши соседствовала лишь одна запись с упоминанием Пятигорска. Некая Лара. Дальше шли контакты на букву «Р». На просмотр электронной книжки я убил полтора часа. Ни зацепки, ни идей.

Значит, Лариса, решился я на звонок. Мысленно перекрестившись, я нажал кнопку вызова.

— Здравствуйте. Лариса?

— Я.

— Вас беспокоит Арсений Данилов, журна…

— Сенька?! Какими судьбами?!

— Кто это?.. — растерялся я. Наш брат, тележурналист, народ, разумеется, популярный: череда деловых встреч, экспромты фуршетов и масса мимолетных знакомств, но… Я невольно пожал плечами.

— Как — кто?! Не знаешь кому звонишь? Это же я — Лорик!

— Лорик? Пигалица?! — ахнул я.

— Ну, допустим, давно не пигалица, — кокетливо протянула она.

И сердце екнуло. Лорик. Моя первая любовь. С седьмого по девятый класс. Первая сочащаяся рана…

Вначале ее перевели в другую школу. А затем нас окончательно развела судьба: Лорик взяла тайм-аут, а я дернул покорять столицу, в МГУ. Фортуна разрезала красную ленточку перед новой полосой: скоростной. Ну и сани понесли. Лишь свист ветра в ушах. Ни выскочить, ни оглянуться.

У-х-у-ху-у!

Ого-го-о-о!

Класс!!

Перспективы окучивали, но… Тропка жизни вдруг свернула назад.

Я вернулся в Пятигорск с красным дипломом и скошенными надеждами. Да, мне удалось сделать ход конем — от корреспондента отдела писем курортной газеты я вырос до руководителя отдела новостей краевой студии телевидения. Ход — тягловым конем. А мои бывшие сокурсники уже вовсю гарцевали под доблестным флагом Российского телевидения.

Это позже, гораздо позже меня свел случай с профессором из Москвы — магистром астрологии Михаилом Даниловичем Мармаровым. [1] Кстати, именно в Пятигорске!

Это он научил меня выделять абзацы и расставлять нужные знаки препинания на сплошь размытом, «слепом» тексте бытия.

Это он развил мой нюх на знаки — непременные предвестники грядущего. И мне пришлось по душе идти по следу, маркированному Случаем, под псевдонимом которого, как известно, и свершается воля Всевышнего. Вот и Пятигорск обрел статус столицы — нового, восьмого округа. Россия наконец-то сконцентрировалась на своем «подбрюшье», где таятся истоки живительной энергии возрождения. Именно здесь, согласно древним манускриптам, берут размах и наливаются силой крылья. И пусть кони мои тягловые, зато гарцует мысль и поет душа. Я вернулся в родной Пятигорск. Я вернулся к себе.

— А Настя?.. С тобой?

У меня вылетело из головы, что звоню с сотового моего астроблизнеца. — Ты в Пятигорске? — очнулся я.

— Ну да. Адрес помнишь?

— Еще бы! Лечу, солнышко!

— Что?

— Готовь свободную полосу, говорю.

У меня действительно выросли крылья.

Двадцать пять алых роз мне обернули в роскошную упаковку. Я взял такси и через 20 минут уже входил в распахнутую дверь. Меня здесь ждали.

Руки были заняты, мысли всклочены — я едва узнал свою Лорик. Забавная пигалица вымахала в паву с меня ростом (каблучки на домашних туфельках особо погоды не делали). Уютная, пушистая цыпочка обернулась царь-птицей (почти по Андерсену). Теперь ей не удастся заворожено смотреть снизу вверх. Только — глаза в глаза. Как сейчас.