Шиворот-навыворот - Лев Альтмарк

Разыщу вредителя, решил я, и заодно проверю, насколько гожусь в детективы. Начнём с мелочи, а там, глядишь, подвернётся что-нибудь серьёзней.

Прежде, чем приняться за какие-то активные действия, я решил разложить ситуацию по полочкам. По утрам лавку оккупируют пенсионеры, поэтому мусор в урну никак не выбросишь. Приблизительно с полудня и до вечера, когда парит солнце, людей на улице почти нет, но выбрасывать что-нибудь в урну тоже не получается, потому что обязательно кто-то заметит из окон девятиэтажек напротив. Вечером – тем более, потому что до глубокой ночи на лавке тусуется молодёжь и подойти сюда незаметно вообще невозможно. Когда же тогда?

Засев в кустах перед рассветом, я замаскировался и принялся следить за обстановкой. И не ошибся: часов в шесть утра, когда первые собачатники выгуливают своих четвероногих друзей, из соседнего дома вышел известный всему кварталу пенсионер Шмулик со своими двумя таксами и большим пакетом мусора в руках. Воровато оглянувшись, он швырнул мешок в урну и поскорее поскакал прочь, натягивая поводки упирающихся питомцев.

Вот тут-то и наступил апофеоз моих расследований. Чёртиком выскочив из кустов, я в два прыжка догнал Шмулика и громко, чтобы в этот ранний час слышала вся округа, потребовал забрать мусор и впредь подобных безобразий не учинять. Потревоженная публика стала выглядывать из окон и увидела посрамлённого пенсионера, улепётывающего с мешком, прижатым к груди. Следом за ним неслись его таксы. Урна в это утро осталась девственно чистой, чем даже вызвала некоторое удивление у окружающих.

Вот и отлично, решил я, довольно потирая руки, начало положено, первый блин не пошёл комом. Будем ожидать, когда подвернётся следующее расследование, а там, глядишь, накопится материал для какой-нибудь детективной повестушки. Чем мы хуже какого-нибудь Сименона или, прости Г-ди, Дарьи Донцовой?

Следующее дело не заставило себя ждать. Помимо Юджина есть у меня ещё один приятель по имени Марик. Мы с ним не очень близки, но питаем друг к другу некую симпатию на почве сочинительства. Он пописывает стихи и сочиняет, правда, без особого успеха, бардовские песни, которые исполняет в кругу друзей довольно гнусавым баритоном. Во мне он видит старшего товарища, с которым можно делиться творческими планами и которому можно регулярно зачитывать плоды ночных вдохновений. Роль строгого арбитра мне абсолютно не подходит, но не хочется отталкивать Марика и выдавать правду о его творчестве. А она, надо отдать должное, нелицеприятная.

Поначалу он работал сборщиком рекламы для газет, но это дело оказалось ему не по зубам, именно по причине отсутствия этих самых зубов, ведь рекламному агенту нужно быть о-го-го каким зубастым и наглым. Марик же был мягким и сентиментальным человеком, при общении с незнакомцем мог смутиться и начать заикаться, а это в рекламном бизнесе смерти подобно. Потом закончил какие-то безумно дорогие курсы менеджеров со стопроцентной гарантией последующего трудоустройства, но и здесь ему не повезло: работу он так и не нашёл, зато впал в жестокую меланхолию и стал писать трагические песни о разбитых надеждах, глупо прожитой жизни и почему-то о безответной любви.

Некоторое время я его не видел, потом он неожиданно позвонил мне и бодрым голосом крепко стоящего на ногах бизнесмена сообщил о том, что хотел бы со мной встретиться и «перетереть одно взаимовыгодное дельце». Для этого он приглашал меня в собственный только что открытый офис в одном из самых престижных административных зданий нашего города. Немного удивившись столь стремительному взлёту бывшего хронического неудачника, я отправился на встречу, втайне питая надежду на то, что, раз уж ему подфартило, то, может, и для меня отыщется местечко под солнцем.

Офис Марика и в самом деле убивал новичка наповал своей солидностью и добротностью. Толстая стеклянная дверь с вычурной бронзовой ручкой вела в приёмную, обставленную дорогой мебелью. За столом с современным компьютером восседала длинноногая секретарша-фотомодель, а у входа маячил бритоголовый парниша-боксёр в чёрном мешковатом пиджаке, из-под которого явно проглядывалась кобура пистолета.

Кабинет Марика поражал ещё большей роскошью, нежели приёмная. По мягкой ковровой дорожке я робко проследовал к столу посреди кабинета и не сразу заметил торжественно стоящие у стены два перекрещенных флага – израильский и российский. Однако Марик опередил меня и повёл к стеклянному журнальному столику у окна.

– Леночка, кофе нашему гостю, – распорядился он по селектору, и тут же передо мной возникла чашка с дымящимся напитком и какое-то печенье в вазочке.

Недовольно покосившись на мои дешёвые сигареты, Марик извлёк из сейфа коробку с сигарами и протянул мне.

– Угощайся. Хоть я и не курю, но запах сигары… это такой гламур… Короче, я пригласил тебя, чтобы… Кстати, как тебе мой офис?

– Не ожидал, просто отвал башки! – невольно вырвалось у меня. – А чем ты здесь занимаешься?

Марик ответил не сразу. Глубокомысленно заложив руки за спину, он прошёлся по кабинету и, словно взвешивая каждое своё слово на точных аптекарских весах, сообщил:

– Ты слышал что-нибудь про международную компанию «Совнефтегазэкспорт»?

– Нет.

– Так вот, в нашем регионе я являюсь официальным дилером этой компании, крупнейшей на мировом рынке энергоносителей. Годовой оборот нашей компании… ты даже представить себе не можешь, какой у нас оборот! Если в цифрах…

Но цифры меня не интересовали. Мне было интересно узнать, какое отношение Марик имеет к нефти, и вообще, понимает ли он что-нибудь в чёрном золоте. Лично я в этой области был абсолютным профаном, в чём тотчас чистосердечно признался.

– Ничего страшного! – расхохотался Марик. – Тебе не нужно быть специалистом в нефтегазовой отрасли. Как и мне. Мы занимаемся финансовой частью проекта, куда я и собираюсь тебя привлечь…

– Как, ты говоришь, компания называется?

– «Совнефтегазэкспорт». Совместное российско-израильское предприятие.

– Почему «Сов…»? Сейчас уже нет Союза, есть Россия.

– Молодец, обратил внимание! – похвалил меня Марик. – Но менять в названии мы ничего не стали, потому что это брэнд, понимаешь ли. Главное на мировом финансовом рынке – стабильность, надёжность и преемственность.

Далее я слушал его в полуха. Единственное, что уловил: мне предлагают участвовать в новом проекте компании финансово, то есть вложить имеющиеся у меня деньги в общее дело, что сулит вполне приличный процент, гораздо больший, нежели я получил бы в банке. Правда, получить можно будет не ранее, чем через год.

– Дело абсолютно беспроигрышное. Поручительство тому – репутация фирмы. Хочешь знать, как мы получаем прибыль? Разъясняю. На собранные с населения деньги мы закупаем сибирскую нефть, заливаем её в танкер водоизмещением триста пятьдесят тысяч тонн – заметь, танкер наш собственный, а таких в мире единицы! Что потом? Гоним танкер к потенциальным покупателям, с которыми уже заключены контракты на поставку, продаём и в итоге получаем прибыль триста процентов! Часть прибыли тратим на развитие компании, уплату налогов и расчёт с вкладчиками. Оставшаяся часть – бонусы в виде поездок на Гаваи, кругосветные путешествия и прочие приятные вещи. Всем хорошо, все танцуют и поют! Уловил механизм?

– Уловил…

– Вот гляди, брат, – голос Марика стал задушевным и тёплым, как чашка кофе в моих ладонях, – это проспект нашей фирмы, а это фотография нашего танкера. Смотри, каков красавец!

– Ты сам-то этот танкер видел?

– Зачем мне его видеть? Мне достаточно фотографии. Ну, что ты решил?

Минимально необходимой суммы для вклада в нефтегазовые перевозки у меня, естественно, не было, поэтому наш разговор терял смысл. Но на прощание Марик заявил следующее:

– Предлагаю другую опцию. Ты находишь для нас потенциальных вкладчиков, проводишь с ними беседу, притаскиваешь ко мне и, после заключения договора о перечислении денег, получаешь процент за хлопоты. Как предложение?

Я послушно кивнул головой и, сунув в карман проспекты преуспевающей компании, отправился восвояси. Некоторое время я ещё раздумывал, кого бы привлечь в этот прибыльный бизнес, однако людей, обладающих свободными капиталами, в моём окружении не водилось, посему мой организаторский пыл остался невостребованным и сразу же завял на корню.

А со временем я и вовсе забыл про Марика с его нефтяными танкерами, пока он так же неожиданно, как и в первый раз, ни позвонил мне и уже сам напросился в гости. Явился он какой-то растерянный и убитый, с бутылкой дешёвой водки, и, расположившись у меня на кухне, поведал ужасную историю краха своих надежд и попросил совета, как поступать.

Оказалось, что до разговора со мной ему всё-таки удалось собрать достаточно приличную сумму, на которую руководство фирмы велело открыть представительство, закупить дорогую мебель, самое современное оборудование для офиса, не скупиться на аренду престижного помещения. Короче, сделать всё по самому высшему разряду. Так он и поступил. Почти полгода деньги от вкладчиков текли в его закрома рекой, и он регулярно перечислял довольно приличные суммы на счёт фирмы. Потом телефоны центрального офиса неожиданно замолчали, и всякая связь с центром прекратилась. Тем более, прошёл год, и вкладчики потребовали первых дивидендов, а взять их было неоткуда. Не оказалось денег даже на оплату аренды, воды и электричества, а когда в офис явилась налоговая инспекция в сопровождении полиции, Марик запаниковал по-настоящему.