На мутной реке - Георгий Петрович

Я скажу маме: «Вздорный человек, способный нести околесицу, не может считаться отлично воспитанным». Предвижу мамины возражения, и даже знаю, в какой форме она мне их преподнесёт и на какой литературный персонаж сошлётся.

Мама скажет:

– Старый князь Николай Андреевич Болконский тоже получил прекрасное воспитание, но дерзил собственной дочери княжне Марье и даже обзывал её дурой.

А я тогда выдам, гордясь собой:

– Не вижу в твоём примере противоречия, ибо учиться хорошим манерам – это одно, а стать в результате обучения отлично воспитанным – это другое. Вот если бы твой любимый Тургенев написал: «Получивший отличное воспитание, но оставшийся при этом пустым и вздорным человеком», тогда бы я не имел к нему претензий.

Но как же быть с Библией? С похмелья не рекомендуется читать – затошнит.

Библию нам подарил знакомый баптист с целью приобщения нас с мамой к Богу, а моя официально атеистическая мама приняла подарок с целью расширения моего кругозора. Я должен прочитать Экклезиаста, а потом высказать маме своё неподдельное восхищение мудрейшим из мудрых. Текст набран микроскопически маленькими буковками, глаза быстро устают, я торопливо закрываю писание и пытаюсь проглотить поднимающиеся с самого дна желудка «трай-ляй ляйя тошнотики-рвотики, трай-ляй-ляйя фельбау-абу».

Какую глупость мы пели вчера под гитару?

Трай-ляй-ляйя тошнотики-рвотики,Трай-ляй-ляйя фельбау-абуРодился страусёнок комическийС бородавкой на левой ноздре.

Очень интеллектуальная песня про зоофилию. Особенно восхищает текст. Благочестивую, но доверчивую юную страусиху соблазнил подлый половой извращенец с бородавкой на левой ноздре, и вот вам результат.

* * *

Вечером был на дне рождения у Танечки Свидловой, пил брагу, заедал полусырым пирогом с сорожкой, а ночью стало плохо и меня вырвало.

Моя педагогическая мама аккуратно убрала за мной и в воспитательных целях повесила над кроватью универсальную инструкцию к дальнейшему проживанию.

На листочке в линеечку укоризненно-нервным почерком переписан монолог Полония.

Держи подальше мысль от языка,А необдуманную мысль от действий.Всем жалуй ухо, голос – лишь немногим.Сбирай все мненья, а своё храни.

– Умно! – говорю я Шекспиру. Следующая рекомендация бесит своей абсолютной невыполнимостью, и потому раздражает необыкновенно.

Шей платья по возможности дороже,Но без затей. Богато, но не броско.По виду часто судят человека,А у французов высшее сословьеВесьма изысканно и чинно в этом.

Меня сейчас ещё раз вырвет от возмущения! Легко сказать: «шей платья по возможности дороже», а на какие, интересно, шиши? Заклятый враг Вальтер Шварцвальд одет с иголочки, друган его Ахмаська Галеев – в клёшах по полметра, а я в чём? Немоден, худ, небросок, непривлекателен на вид. А то, что «по виду часто судят человека», это я и без Полония знаю. Но денег на «дорогие платья» нет, отца нет, защиты от Вальтера с его кодлой нет, ничего нет, а всего хочется. А больше всего хочется на девочек впечатление произвести. Скоро мозоли появятся на ладонях от отсутствия взаимности. Тоска! Ненавижу слова, обозначающие известное действие, ибо это мерзость!

Онанизм – звучит архипакостно. Мастурбация – это вообще рыгаловка, дрочить – ниже всякой критики, «шкурку гонять» – отвратительно физиологично. Рукоблудие – отдаёт святотатством. Пожалуй, самое приемлемое, хотя и пошловатенькое – это выражение «Дуня Кулакова». Сколько раз уже меня удовлетворила Дуня Кулакова – сказать страшно. Сие не поддаётся исчислению, и каждый раз после этого чувство вины и тоска, как будто мама умерла. Закономерная удручённость от задроченности.

Вчера вышел с Танечкой во двор, там пацаны курили, и кто-то пнул в темноте сзади со всей силы по копчику. Знают, суки, что я ещё не успел запьянеть и не дошёл ещё до кондиции, когда мне море по колено и когда ломом буду переть, пока падать не устану. Просто так пнули, чтобы перед Танечкой унизить. Я обернулся – все смеются.

«Кровь во мне загорелась и расходилась». Твари! Мне надо было бить сразу же, кого попало, а я растерялся, меня аж в краску бросило. Вспыхнул от стыда и унижения. Какое может быть у Танечки ко мне уважение, когда меня другие не уважают? Что мне было делать? Драться? Опоздал. Раз сразу промолчал, всё – потом уже не начну. Я себя знаю. Да и пробовал уже. Они старше меня, сильнее, и их всегда много, а я всегда – один. Били до кровоизлияния в роговицы с двух сторон, чудовищные фингалы носил неоднократно, рёбра ломаны не раз. Убьют когда-нибудь. Как пить дать убьют. Жаловаться? Ну, это «западло», и кому, собственно, жаловаться? У Вальтера потенциальный муж сестры – в крупных мусорах ходит. Пнули по копчику? Пенделя дали? Ах, какое безобразие! А справочка о телесных повреждениях где? Давай, предоставь нам справочку. Нет, жаловаться – это смешно и позорно. На перо Вальтера насадить? Заманчиво, но ведь отправят в кондей на срок по максимуму. А мама с кем? Отца в шахте заморили (попал под завал и умер от жажды из-за ошибки горноспасателей – не там искали), а сына будут гнобить как уголовничка? Нет, такого удовольствия моим врагам я не доставлю: «Муж в могиле, сын в тюрьме. Помолитесь обо мне».

Мама тоже последнее время раздражать стала. Шарит по карманам, сам видел, думает, я деньги от неё шпарую. Педагог называется. А как же с высокими идеалами? Знает ведь, что все денежки за жмуриков2 до копейки отдаю, а не верит. И вообще, должен кавалер иметь наличными хоть немного или он должен позориться, как я позавчера? Сели с Любкой Москвиной в автобус, подошёл кондуктор, она замешкалась – ищет копеечки, а у меня самого – ровно на один билет. Ненавижу мать за это. За свой позор ненавижу. Ни за что все деньги в следующий раз не отдам.

Я с седьмого класса играю в духовом оркестре. Мой инструмент – альт второй. Секунда! Почему второй тенор и второй альт зовут секундой – не понимаю, да это и не важно. А может быть, первый тенор и первый альт тоже секунда? Хочу спросить у маэстро, но всё время забываю. Нет, не забываю, а стесняюсь. Вдруг буду выглядеть смешным? Хрен с ней с секундой. Я выучил три марша Шопена: «Слеза», «Увядший цветок» и «Прощай, товарищ», а ещё я выучил туш. Зарабатываю на похоронах и на торжественных мероприятиях. Неплохо получаю, между прочим, если бы мама мне хоть чуточку отстёгивала.

Так, что там дальше у Полония? Читаем дальше:В долг не давай и взаймы не бери.Легко и ссуду потерять, и друга,А займы тупят лезвие хозяйства.

Ну, это, может быть, и мудро, скорей всего, что мудро, но не для меня. Я в долг не даю по причине отсутствия денег, а взаймы мне тоже никто никогда не даст. Однако запомнить рекомендацию не вредно. Вспомнил: мне же Сашка Вагин (на первой трубе играет) червонец должен. Не отдаёт, а взял, между прочим, давненько уже. На червонец можно купить четыре бутыльмента «Сучка» или три пузыря «Столичной» водки и три плавленых сырка. Нет, вместо сырков лучше тюльку в томатном соусе взять на закусь. А ещё лучше для хавки взять тефтели рыбные в томатном соусе. В соус можно хлебушек помакать. Неужели Вагин червонец зажилит и долг не вернёт? Напоминать не буду – неудобно. Во, как! Ему удобно не отдавать, а мне напомнить – неудобно. А займы тупят лезвие хозяйства!

* * *

Мама вернулась из магазина. Успела перед работой сбегать за хлебом.

– Ну, и сколько ты вчера выпил? – Маму не обманешь, по векам просекает, что я не сплю.

– Полстакана браги. (На самом деле я засосал стаканов пять. )

– Ой ли?

– Нет, честно! У них пирог сырой был – одно тесто. Сразу комом в пищеводе стал. Поэтому и вырвало.

– Прочитал, что я тебе написала?

– Прочитал.

– Запомни! На всю жизнь запомни. Никогда глупостей не наделаешь. Про друзей тоже прочитай. Полезно для общего развития. Я пошла в школу. Вникнешь в Экклезиаста и дочитай, наконец, Паустовского, потом поговорим. Получишь плохой аттестат, куда пойдёшь? В шахту? Отец в гробу перевернётся. Котлеты холодные не ешь. Разогрей. Я побежала. «Она не договорила своей речи и проворно удал и лась».

Мама ушла, а я читаю дальше про друзей:Своих друзей, их выбор испытав,Прикуй к душе стальными обручами,Но не мозоль ладони кумовствомС любым беспёрым панибратом.

Что-то сегодня я уже вспоминал о мозолях на руках? Вот что значит – педагог! При помощи английского драматурга – прямой укор мне за воображаемую любовницу Дуню Кулакову.

* * *

Я живу двойной жизнью. Двуликий Янус. С мамой я – хороший, послушный, воспитанный мальчик, покорно читающий всё рекомендованное моей педагогической родительницей. За пределами барака в общении со сверстниками я – другой. Единственное, что объединяет меня с ними, – это мат. Грязное, примитивное, засоряющее речь и мозг сквернословие. Есть ещё один объединяющий меня с пацанами интерес. Интерес к противоположному полу. «Помнится, в то время образ женщины, призрак женской любви почти никогда не во з никал определёнными очертаниями в моём уме; но во всём, что я думал, во всём, что я ощущал, таилось полуосознанное, стыдл и вое предчувс т вие чего-то нового, нежданно сладкого, женского». Почему перед противительным союзом «но» Тургенев ставит не запятую, а точку с запятой? Не потому ли, что уже до союза дважды разделил запятой однородные члены предложения? С грамотёшкой, прямо скажу, у меня слабовато. Но вернёмся к призраку женской любви «без определённых очертаний». Дружил бы с нашими пацанами Иван Сергеевич – знал бы определённо, какие бывают очертания.