Распутин. Анатомия мифа - Александр Николаевич Боханов

Но ведь достаточно заклеймить их как «адептов идеологии», и сразу же, как кажется, получишь от публики индульгенцию от собственных «творческих грешков» и предстанешь чуть ли не оракулом, «бесстрастным срывателем» покровов с тайн истории.

Насмехаясь над читателем и зрителем, окарикатуривая прошлое страны и народа, оборотистые «историки-драматурги» делают при этом вполне конкретный гешефт. Скабрезность получает надлежащую рекламу, и выгодная финансовая результативность очередного «эпохального проекта» обеспечивается надежно.

Ни в какой иной теме по истории России, как в теме о Распутине, вульгарная заданность сочинителей всех мастей не проступает так наглядно. «Распутиниада», «распутинщина» давно стала обиходным мифом, питаемым не только историческим невежеством производителей и потребителей, но и неприкрытым коммерческим расчетом. Бульварная литература во все времена имела неоспоримое тиражное превосходство перед всей прочей. «Простое» и «раскрученное» дает заведомую потребительскую «фору» нетипичному, сложному, эксклюзивному. Так устроен коммерческий рынок вообще и информационно-книжный в частности.

При всей растиражированности распутинского сюжета невольно бросается в глаза тот куцый набор «базовых документов», на основании которых он строится. Да и сам перечень «волнующих эпизодов» весьма ограничен. Каковы были сексуальные потенции сибирского крестьянина? Имел ли он постельные отношения с царицей? Сколько у него вообще было любовниц? Как много он потреблял алкоголя? Как в пьяном угаре назначал министров? В каких ресторанах Распутин устраивал оргии, как они проходили и кто был на них «завсегдатаем»? Вот, так сказать, набор нынешних вопросов к загадочному персонажу.

Современников Распутина в первую очередь занимали совсем другие проблемы: кем был ангажирован Распутин, кто им управлял, какие иностранные круги за ним стояли? По прошествии лет центр внимания сместился в сексуально-альковную область. Причины падения монархии, реальная историческая драматургия массе нынешних читателей и зрителей или малоинтересны, или неинтересны совсем. Привлекает понятное и близкое.

Изможденные «гонкой жизни», мучимые комплексами сексуальной беспомощности и неудовлетворенности, люди невольно тянутся к сказаниям о некоем «половом гиганте», умудрявшемся удовлетворять «без устали» запросы и вожделения женских толп и сумевшем таким путем получить и власть, и богатство. Такой сюжет завораживает. Отсюда и возникает ажиотажный интерес к вещам и явлениям, о которых в сколько-нибудь приличном обществе не только писать, но даже и говорить не принято.

В «свободной России» табуированных тем не существует. Поэтому распространенная столичная газета может под аршинным заголовком поместить сенсационный материал о том, что, как поведал редакции маститый журналист, он собственными глазами видел в Америке… мумифицированный половой орган Распутина! Причем, оказывается, эта «бесценная реликвия» хранилась не у кого-нибудь, а у родной дочери убитого! После таких «сенсационных открытий» хочется не об истории говорить или законы физики и биологии вспоминать, а пройти дезинфекцию…

Если и не вся распутинская история, то самые «смачные» ее эпизоды опираются обычно на некие виртуальные свидетельства, подлинность которых, как правило, не удосуживаются проверить. Так повелось с самого начала создания «распутиниады». Откуда известно, что Распутин предавался необузданному пьянству? Ответ: «Об этом все знали». Никто не рассказал о собственных впечатлениях, никто не зафиксировал личного участия в «разнузданных оргиях». Все лишь ссылались на неизвестных информаторов и анонимных очевидцев.

Или вот другой «горячий сюжет». На чем основаны утверждения о сексуальной разнузданности царева друга? Объяснение: «О том рассказали жертвы его похоти». Правда, никто не называл имен этих «жертв», да и сами эти легендарные «оскорбленные создания», которые, судя по многообразию и выразительности циркулировавших подробностей, рассказывали об «ужасном насилии» над собой чуть ли не на всех углах, ни к судебной, ни к общественной защите своей чести не прибегали. Однако об этом, как говорилось, опять «все знали». По сходной схеме смонтированы и иные страницы «распутиниады».

Хотя сто лет назад понятия «пиартехнология» еще не существовало, а из средств массовой информации имелась в наличии лишь пресса, но «черный пиар» уже давал о себе знать. Можно смело утверждать, что «распутиниада» — первый грандиозный продукт подобной технологии. Однако хорошо известно, что информационный прессинг срабатывает лишь тогда, когда имеются намерения и возможности у неких групп утвердить в общественном сознании желательный стереотип. Второй стороной успеха технологии «промывания мозгов» является степень подготовленности среды к принятию и усвоению информационных заготовок. Поэтому сказать, как иногда это делается, что растиражированные рассказы о Распутине — все сплошная ложь, даже если это и действительно так, — значит сказать очень мало.

Без анализа и объяснения причин результативности «лживой атаки» подобные утверждения повисают в воздухе. Суть дела, в конце концов, ведь не столько в том, почему дискредитирующие слухи возникали, кто и почему их инспирировал, сколько в том, почему их принимали (и принимают) за истину. Причем верили-то безоговорочно им в большинстве своем не какие-то безграмотные и несмышленые личности, а как раз самые образованные и просвещенные. До сих пор эта важная историческая проблема — податливость к искушению мифом — так и остается непроясненной.

Многие современники тех событий, которые Распутина или вообще не видели, или где-то лицезрели мельком, в своих мемуарах зафиксировали скандальные слухи в качестве реальных фактов. Здесь уже речь надо вести о болезненных деформациях мировосприятия людей в переломные исторические эпохи: они видели то, что хотели видеть, верили тому, во что желали верить. Действительность тут определяющей роли не играла. Желаемое и возможное приобретало в сознании немалого числа людей характер подлинного и свершившегося.

Подобный синдром массового психоза наблюдался накануне и во время крушений во многих странах. В России он наиболее выразительно проявился как раз в распутинском феномене. Об этой социальной паранойе ниже придется говорить еще не раз. Пока же лишь уместно заметить, что многие десятилетия скабрезные пассажи «с чужого голоса» воспроизводятся в качестве «безусловного доказательства».

Настоящая книга не предлагает ни подтверждений, ни опровержений политических, социальных и сексуально-патологических страниц и глав распутинской биографии. Цель ее иная. Опираясь на аутентичные документы, дать жизнеописание загадочного сибирского крестьянина Григория Ефимовича Распутина, не только сумевшего стать одним из известнейших героев российской истории, но и занявшего видное место в мировом пантеоне наиболее примечательных и узнаваемых персонажей.

Кем он был на самом деле? Благодаря чему добился такой оглушительной известности? Как он жил и как погиб? Как и почему возник распутинский миф, кто был его инспиратором и ретранслятором? Ответы на эти и многие другие вопросы будут даваться исключительно на основе надежных исторических свидетельств, которые сохранились в большом количестве, но лишь в незначительной степени используются при создании бесчисленных сказаний на эту тему. Подлинные же документы содержат массу «сочного материала», который не нуждается ни в каких «раскрашиваниях» и «расцвечиваниях». Надо только его найти и подать. Автор намерен это сделать с максимальной широтой и изначальной непредвзятостью.