Третий родитель - Элиас Уизероу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Томми, позволь ей самой тренироваться, — моя мать попросила дрожащим голосом.
Томми даже не взглянул в её сторону, продолжая направлять мою сестру.
Я услышал, как мой отец, переодевшись наверху в свежую одежду после тяжёлого рабочего дня, спускается по лестнице.
Томми раскрутил мою сестру, и у неё впервые за всё время получилось сделать сложный оборот. Её маленькие ножки развернулись в красивом пируэте, и Томми хлопнул в ладоши, а затем внезапно наклонился и поцеловал Стефани в щёку.
— Хорошая девочка!
— НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО! — закричала моя мать, роняя ложку. Кровь прилила к её лицу. Я испуганно вскочил из-за стола. Мне было непонятно, почему мама так разозлилась, ведь Томми просто помогал моей сестре.
А ещё в глубине души я понимал, что орать на нашего нового члена семьи — очень плохая идея. Я не мог этого объяснить, но чувствовал нутром, что этого не стоило делать.
— Кхехехехехехе, — угрожающе засмеялся Томми.
Мой отец стоял у подножья лестницы, замерший, не понимая, как действовать в сложившейся ситуации.
— Меган, что такое? — спросил он.
Моя мать не сводила глаз с Томми:
— Спенс, я так больше не могу. Я не в состоянии и дальше притворяться, что всё нормально. Мы знаем, что он за тварь. Мы знаем, что он сделал с нашим городком в тот раз. Я хочу, чтобы он шёл вон из нашего дома.
Глаза отца расширились, и я понял, что он впадает в панику.
— Меган!.. — он нервно облизал губы, метнув взгляд в нашу сторону. — Не будь такой грубой! Томми оказывает нам огромную поддержку!
Мама стиснула зубы:
— Прекрати. Прекрати это. Хватит делать вид, будто нам нравится, что он здесь. Я не могу больше этого терпеть, я хочу, чтобы его ЗДЕСЬ НЕ БЫЛО!
Томми неспешно зашёл в кухню и стал напротив моей матери. Он посмотрел на неё сверху вниз. Его идеально голубые глаза сияли как кристаллы. Его шелковый голос был максимально ледяным:
— Меган, ты не против отойти со мной в подвал? Мне нужно перекинуться с тобой парой слов.
Мама сделала шаг назад.
— Отвали от меня. Отвали от моей семьи! Тебе здесь не рады! — она в отчаянии повернулась к отцу. — Спенс, чего ты застыл?!
Папа развёл руками, показывая свою полную беспомощность. Я видел, что он был просто в ужасе. Стефани смотрела на эту картину из гостиной, её губы подрагивали, а глаза налились слезами. Я хотел подойти к ней, чтобы успокоить, но от страха будто прирос к месту.
— Ну же, Меган, мы просто пообщаемся.
— Иди на хуй, — мама будто выплюнула ругательство. Я ахнул, моё сердце будто провалилось в живот. Я ещё ни разу не слышал, чтобы моя мать материлась, и это меня до чёртиков напугало.
Внезапно Томми схватил маму за шею и потащил её в сторону двери в подвал. Улыбка ни на мгновение не покидала его лицо.
— Спенс, останови его! ПОМОГИ МНЕ! — кричала моя мать, пытаясь разжать стальную хватку Томми.
Томми бросил лишь один взгляд на моего отца, и тот застыл на месте.
— П-прости, Меган… Мы… м-мы должны делать, что он скажет! — простонал он. Стефани уже открыто рыдала, обхватив себя руками. Слёзы ручьём текли по её лицу. Мне стало плохо, когда я увидел, как Томми открывает дверь подвала и затаскивает мою мать туда, во тьму.
Дверь с грохотом захлопнулась за их спиной.
В течение нескольких минут было тихо… А затем начались крики.
Я никогда раньше не слышал, как моя мать кричит, и эти звуки буквально разорвали мою душу на куски. Мой отец забежал в кухню, схватил нас со Стефани и потащил наверх. Он посадил нас в своей спальне на кровать, и мы так и просидели в обнимку следующие несколько часов, не говоря ни слова.
Мама продолжала кричать.
В конце концов, спустя кучу времени после того, как зашло солнце, мы услышали, как открывается дверь в подвал.
— Мама сегодня остаётся ночевать в подвале, — крикнул снизу Томми.
МАРТ, 1991
Прошло два года. После той ночи моя мать не сказала ни слова наперекор Томми.
Когда она вышла из подвала на следующее утро, я думал, что она будет вся в крови и синяках, но на самом деле на ней не было ни одного заметного следа насилия.
Я был слишком мал, чтобы понять, что произошло, и почему мама с тех пор хромала и будет хромать до конца своих дней. Она не говорила с моим отцом месяц, и даже после того их общение ограничивалось только бытовой необходимостью. В эти два года я заметил, что отец стал порой плакать. Я не знал, что происходит с моей семьей, но держал рот на замке и выполнял правила.
Слушайся Томми. Не рассказывай про Томми другим.
В те два года все было относительно спокойно. Томми продолжал давать нам жизненные уроки и оставался частью нашей семьи. Никто вне дома не знал, что он с нами живёт. Он был нашим секретом, тайным дамокловым мечом, нависшим у нас над головами. Я научился всегда улыбаться в присутствии Томми. То же самое делала и моя сестра. Когда ему казалось, что мы счастливы, он расслаблялся.
Но в ту ночь, когда моя мать бросила ему вызов… Кое-что изменилось. Раз в пару месяцев Томми делал что-то, чтобы утвердить свою власть над моими родителями. Он проверял их, пробовал раздвигать границы их терпения.
Чаще всего, мать с отцом молча подчинялись любой странной прихоти, которая приходила ему в голову. Зачастую, он говорил что-то или делал что-нибудь со Стефани или со мной. Что-нибудь, от чего мне было некомфортно. Например, иногда он садил нас себе на колени и гладил наши волосы. Иногда он пел моей сестре странные песни про любовь. А иногда он заставлял нас принимать ванну вместе и наблюдал за этим.
В такие моменты я старался вести себя мужественно. Стефани была ещё маленькой, поэтому её подобные вещи беспокоили не так сильно, как меня. Для меня же это было неприятным, и я обычно смотрел на родителей, взглядом прося у них помощи. Бледные от страха, они молча кивали, и я продолжал заниматься той странной вещью, которая приходила в голову Томми в очередной раз.
Следующее ужасное событие случилось в нашей семье в начале
