Всего 50 - Лилия Макеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Так о нём и речь.
– О, Господи! Я думала, ты как-то успокоилась… Не устала ещё ждать у моря погоды?
– Смерть стоит того, чтобы жить, а любовь стоит того, чтобы ждать. Кто сказал, не знаю. Но когда я услышала эту фразу, сразу нашла объяснение своему состоянию. Мне реально помогло. Стало гораздо легче ждать Серёжу…
– Сколько тебя знаю, не перестаю удивляться твоему идеализму. Четыре года уже ждёшь!
– Зато какие у меня бывают сюрпризы. Вот недавно вспомнила, как прошлым летом сидела у моря на полотенце и пробовала рисовать с натуры. Подняла голову – напротив меня дрейфует небольшая яхта. Как в той сказке: приплыла ко мне рыбка… яхта, спросила: «Чего тебе надобно, детка?» А на ней – мой Серёжка, в тех самых черных купальных плавках. Ну, воображаемый, конечно. Он и впрямь прекрасно смотрится на яхте. Яхта белая, Серёжка загорелый. На борту название – «Богиня». Значит, это моя яхта. Мы обогнём на ней Сардинию. Потом поплывем на Сицилию, она же неподалеку. Главное, чтобы Серёжа не забыл приобрести спасательные жилеты! И нашёл ко мне дорогу.
– До какой же степени ты наивна!
– Это не степень моей наивности, а уровень моей веры… Слушай, хватит меня осаживать. Ты так и не ответила, как тебе моя задумка? Юбилейный, так сказать, вояж совершить…
Своеобразному ритуалу я не изменяла: всякий раз перед принятием важных решений созваниваться с Ярославой. Ладно бы одно имя оригинальное, так ещё и мозги недюжинные.
На мою идею – проехать самой на машине от Ганновера до Барселоны – подруга отреагировала трезво, тоже, как правило, себе не изменяя.
– Ты думаешь, если тебе пятьдесят, то ты получила индульгенцию на любую причуду? И теперь тебе всё можно? – спросила меня Славка любя, без скепсиса.
– Наверное, так и есть. Я никакой взрослости не ощущаю, а вот… возможности, перспективу – да! Понимаешь? Теперь дорог не просто каждый день, а каждая минута! А что, по-твоему, я не в состоянии проделать этот путь? Руль я обожаю. У меня в крови бензин!
– Сколько всего километров пилить?
– От Ганновера до Барселоны где-то две с половиной тысячи. Вроде бы, точно ещё не смотрела.
– Ну, ты с ума сошла, я же говорю! Это и мужику не каждому под силу.
– Сильнее бабы зверя нет! Да ты не волнуйся, я же буду останавливаться на ночь. Так потихоньку и доберусь ко дню своего рождения до желанной Испании.
– Идея, конечно, восхитительная. А нельзя поближе пятидесятилетие отметить? В Цюрихе, что ли. До него на тысячу километров меньше.
– Нет, это не то. Чопорно там слишком. О Барселоне я уже лет двадцать мечтала. Как услышала Фредди Меркьюри с Монсеррат Кабалье, поющих про Барсу, так и начала. Дело, конечно, не в дуэте, хоть он и пробивает меня каждый раз. А Серёжа прилетит накануне юбилея ко мне. Пойми, в пятьдесят лучше оказаться там, где тебя никто не знает, не подсчитывает «прожитые вехи», не говорит, что ты хорошо сохранилась… Тебе полвека, а вокруг – новизна и сплошная красота, проверенная и усиленная несколькими столетиями!
– Как сказала! Ну, если столетиями, то убедила… Ведь всё равно не отговорить – слышу по голосу. А, может, ты и права насчёт полувека своего… Но мы как-то привыкли с мужем справлять даты – круглые, во всяком случае. Хоть друзей повидаешь, разом. Ну, и вообще… как-то надо беречь традиции! А то…
– А то – что? Анархия? Так она же – «мать порядка», мать!
– Ладно, – отмахнулась Славка, – что-то мне сегодня не до юмора. Или я близко к сердцу твою безумную идею приняла…
– Что ты! Радуйся, это мне помогает. Страхи передаются и – что делают? – блокируют доступ энергии. А она мне нужна! Буду тебе фоторепортажи оттуда слать.
– Хорошо. Смотри, не лихачь там, особенно на автобане, а то я тебя знаю…
– Обещаю больше ста двадцати… ста тридцати не набирать. Сама понимаю – путь непростой. Но мы ведь легких-то путей не ищем! Ладно, пора мне, дорогая. Отбой. Целую!
– Не знаю, не знаю… я бы не смогла. Ты не обижайся, но я давно заметила: стоит тебе влюбиться, ты глупеешь на глазах… будто тебе не пятьдесят…
– Ага! Это такой естественный способ омоложения, без оперативного вмешательства! Обратный отсчет.
– Да-да, знаем, слышали. Когда стартуешь?
– Завтра. Всё готово, не боись!
– Ну, уговорила, со скрипом. Пока, девочка! Сообщай о передвижении. Целую…
Мы дружим с семнадцати лет. Стаж дружбы сделал нас сёстрами. Зная друг о друге почти всё, мы сохраняем при этом такт, уважение и небольшую, но согласованную в представлении обеих дистанцию.
Нам повезло – мы оказались не просто родственными душами, а одинаково воспитанными, исповедующими похожие принципы, имеющими одни и те же точки отсчета. И что особенно важно: наше восприятие мира, да и просто наши нервные системы совпали до такой степени, что первые десять лет мы удивлялись. Потом это совпадение перестало удивлять и начало радовать.
Обе мы появились на свет в один и тот же год и в одном месяце, в августе – между нами всего четыре дня разницы. Обе родились в республиках: я в Узбекистане, Славка – в Киргизии. Но нас объединяют не республики как таковые, а русская кровь. Приехав юными девушками в Москву, мы – каждая на свой лад – прошли типичные школы жизни и вынесли оттуда по собственному аттестату зрелости, не щеголяя друг перед другом высокими оценками и не стесняясь низких.
В отличие от некоторых, мы никогда не соперничаем. Честно. Самоутверждаться за чужой счёт нам и в голову не приходит: мы довольно рано стали самодостаточными личностями, сохраняя, однако, разные индивидуальности. Одна любит перемены и новизну, другая предпочитает покой, стабильность и, вследствие этого, отличается некоторым консерватизмом. Но обе мы, как больные, обожаем селёдку и временами можем её не поделить! Несмотря на это отягчающее обстоятельство, наш исход из-за стола всегда был мирным. Потому что Ярослава моя с годами научилась прекрасно готовить, и накрытый ею стол стабильно располагает к полной гармонии. Не хватит селёдки, так покроешь свеклой, тушёной с морковью, луком и орехами.
Личная жизнь складывается у нас в кардинально разных плоскостях. Ровная Славка живёт всю жизнь с первым и, похоже, последним мужем, а я, кривая, побывав замужем три раза, перманентно нахожусь в будоражащем периоде влюблённости. Ярослава, мужняя жена, отнюдь меня не осуждает, а скорее сочувствует и желает, чтобы и в жизнь подруги пришёл не абы какой, а правильный мужчина.
