Сон - Иван Александрович Валуев

пункт о сервисном обслуживании подстанций, значит, пусть сами решают свои проблемы с возгоранием. А нет, так пусть так и оставят его гнить там, в пустыне… – услышал Н. слова одного из мужчин.

“Ага. О чем думает этот человек? Лучше бы о своей жизни подумал…” – рассуждал про себя Н. – “Как можно так спокойно обращаться с местом своего рождения и жизни? Неужели они не понимают, что природа потом рождает им очередных убогих мира сего, тем самым совершая равновесие во Вселенной. Отсюда, наверное, и появляется разложение и деградация. Так и живём, – во власти стоят люди, которые щепетильно относятся к чистоте и порядку в своём доме, не задумываясь о том, что на дворе”. Все эти мысли Н. рождал в себе и питал ими свой гнев, отчего казался, чересчур наивен. Такого рода мысли придавали ему серьезности, но и инфантильности. Взрослый же человек, если бы услышал мысли такого направления, безусловно, рассмеялся бы самым презренным смехом. Но, а мыслить никто не запрещает. Как писал известный философ и историк Дэвид Юм: “Единственное, что имеет настоящую свободу, так это человеческая мысль”. Таковы наши реалии. Где ребенок прав и здрав в логике мышления, там всегда царит взрослая глупость и невежество.

Автобус остановился на остановке, и в кабине возобновилась агрессивная атмосфера, наполненная толкающимися и ругающимися людьми. Удивление Н. было чрезмерным. Он не мог осознать логики людей, которые долго ждали автобуса, чтобы проехать всего лишь одну остановку в полном дискомфорте. Порой, апогей человеческой глупости может нести лишь алогичность процесса мышления и поведения, лишенного здравого конструктива. Проходя по проходу автобуса между сидениями, люди выражали свое недовольство из-за затруднений, которые создавал мужчина с горбом. От большинства людей можно было услышать малодушные упреки и даже ругательства. Стоило одному человеку выразить свое неблагоприятное настроение в словах, как все остальные потянулись за ним в своих оскорблениях, будто стадо баранов. Чтобы заразить толпу опасным негативом, достаточно самовыражения одного человека. Лицо мужчины с горбом выражало неподдельные эмоции физиологической боли и неловкости сложившейся ситуации. Но кому какое дело было до его ощущений. Это одна из самых главных упущений нашего общества, – не желание понять своего ближнего и поставить себя на его место. Сегодня нам уже чуждо сострадание. Н. все слышал, но не старался следить за происходящим, так как боялся повестись на поводу у деструктивного маятника. Да и видеть он ничего не мог из-за плотно стоящих людей, которые создавали еще и приличное расстояние между самим Н. и местом инцидента. Одни недовольные пассажиры вышли и их сменили другие, но тоже недовольные. При этом, Н. стал продвигаться ближе к другому концу автобуса, под давлением, которые оказывали входившие пассажиры, вследствие того, что водитель открывал только одну дверь напротив своего водительского места, чтобы никто не заходил, не заплатив за проезд. Выдохнув с напряжением, Н. снова оказался зажатым в тиски обстоятельств и людей. Как раз через одного, стоящего рядом с Н. человеком, стоял мужчина с горбом. Он вцепился мертвой хваткой в кресло, в котором умещался молодой парень, лет двадцати, с гладкими щеками и избыточным весом. Молодой человек был так погружен в виртуальную новостную газету, что не мог обращать внимания на окружающий мир с его нерешенными, но до боли знакомыми проблемами. И, конечно же, ему была неизвестна та дискомфортная ситуация, в которой оказался мужчина с горбом.

Сейчас, я хотел немного отступить от повествования событий и уделить немного слов мужчине с горбом. Читатель может быть слегка ошеломлен, что, возможно, эти речи нужно было привести выше, но в своем рассказе я только сейчас дошел до этого момента, ибо не могу держать читателя в неведении, не имею права так неуважительно относиться к герою, называя его “мужчина с горбом”. И чтобы в моем повествовании присутствовали очевидные ясности, без которых невозможно обойтись, я ниже приведу только имя этого человека.

Этим достопочтенным “мужчиной с горбом”, является одним из ведущих искусствоведов страны, и звать его Монетчук Георгий Стефанович.

Не хочу и не могу более писать об этом герое. Иначе смысл моего повествования будет утрачен вместе логичностью и загадкой.

Н. проехал еще несколько остановок, оставаясь на своем месте, в неизменном своем положении. И на очередной остановке, мужчина, стоявший между Н. и Георгием Стефановичем, решил выйти из автобуса, по своим житейским делам. Н. не сразу заметил смену контраста своего соседа, так как Георгий Стефанович был прилично ниже его. Спустя только несколько остановок он заметил Георгия Стефановича, но не обратил на него удивленного взгляда, что было сразу замечено и оценено Георгием Стефановичем. Сам искусствовед был поражен, даже приятно удивлен, что столь молодой человек способен выказывать такое сильное уважение к таким, как он, да еще и показывать высокий уровень своего воспитания и развития. И, действительно, Н. увидел Георгия Стефановича, и успел приметить все его физиологические проблемы, но не придавал этому значения “ненормальности”, потому что ему было дано с рождения понимание, что весь мир создан на симбиозах различных ненормальностей. Иначе он не был бы таким загадочным, непредсказуемым и идеальным. Автобус тронулся и Н. снова оказался в движении. Во время движения автобуса Н. невольно, под действием силы инерции временами соприкасался с Георгием Стефановичем. Но этот момент не смущал его ,как мог бы смутить совершенно другого человека, который мог бы бестактно поступить по отношению к человеку. Все эти привилегии юноши над сверстниками замечал искусствовед, который был весьма польщен такой, на редкость, приятной учтивостью. Н. в свою очередь не замечал всех позитивных эмоций своего соседа и блуждал в мысленно в чертогах своей фантазии, смотря в окно, за которым уныло снуют люди и величаво плывут облака. Следующая остановка заставила Н. перебираться через Георгия Стефановича глубже по салону. Н. был худощав, но ему все-равно было не легко переместиться через искусствоведа, из-з чрезмерно большого горба. Помимо самого Н., Георгий Стефанович испытывал очень острую боль в то время, как к его горбу прикасались, не придавая сильного усилия. Каждый день этот мужчина терпел продолжительные моральные и физические пытки, пока ехал на работу в университет и обратно, домой. Его уже не удивляла монотонная последовательность в словах и действиях всех тех людей, с кем он так или иначе встречался во время дороги. И, конечно же, такой воспитанный юноша, как Н. привел его в восторг и немного скрасил его тяжкие будние. Сам Н. уже порядком устал от этой дороги. Его новые весенние кеды были уже не раз под пыльной подошвой обуви других пассажиров, которые,