Висельник из Сен-Фольена - Жорж Сименон

Пышущий здоровьем сторож в безукоризненном форменном платье походил на служителя музея. В течение часа через зал прошли не менее тридцати человек. Какая-то женщина попросила показать ей утопленника. Его тело находилось на втором этаже. Служащий морга нажал на кнопку электрического звонка, назвал какие-то цифры по телефону. Затем на первый этаж спустился лифт с большим стальным ящиком, как в некоторых библиотеках доставляют книги в читальный зал.

Женщина склонилась над телом и, узнав покойника, зарыдала. Ее увели в кабинет, и молодая секретарша занялась ею.

Луи Женэ никто не интересовался. Около десяти часов изысканно одетый господин, войдя в зал, поискал глазами самоубийцу и, подойдя к нему, начал его внимательно рассматривать. Мегрэ подошел ближе и сразу догадался, что это не немец. Посетитель, увидев комиссара, обратился к нему:

— Вы, сударь, француз?

— Да, вы тоже?

— Нет, я бельгиец, но уже несколько лет живу в Бремене.

— Вы были знакомы с этим Женэ?

— Нет, я… прочел сегодня в газете, что здесь, в Бремене, застрелился какой-то француз, а так как я долгие годы жил в Париже, мне стало любопытно, и я пришел посмотреть на него.

Мегрэ оставался совершенно спокойным, но на его непроницаемом лице появилось упрямое выражение.

— Вы из полиции? — спросил незнакомец.

— Да, я комиссар уголовной полиции Парижа.

— Вы комиссар полиции Парижа и специально приехали сюда, чтобы выяснить причину этого самоубийства? Да нет, что за глупости я говорю, этого не может быть, ведь, судя по газетному сообщению, самоубийство произошло только сегодня ночью. Может быть, я смогу быть вам чем-то полезен? Хотите выпить вместе со мной стаканчик аперитива?

Мегрэ, последовав за ним, уселся в автомобиль, который его спутник вел сам, без умолку болтая. Это был тип веселого, подвижного дельца. Казалось, что его знает весь город. Он то и дело кланялся прохожим. Объяснял…

— Здесь контора Северо-Германского морского общества…

Это мои клиенты. Вы слышали, какие пароходы они недавно спустили на воду?..

Затем, показывая на здание, мимо которого они проезжали, мужчина сказал:

— На четвертом этаже, налево, моя контора. На вывеске было написано: «Жозеф Ван Дамм. Покупка. Экспорт. Импорт».

— Поверите ли, что у меня иногда месяцами не бывает случая поговорить по-французски. Все мои служащие и даже, мой личный секретарь — немцы, иначе нельзя, этого требует дело.

На лице у Мегрэ невозможно было ничего прочесть. Он со всем соглашался, восхищался тем, чем ему предлагали восхищаться, и давал понять, что не сомневается в том, что у автомобиля Ван Дамма действительно запатентованная подвеска. Он последовал за ним в большую переполненную пивную. В зале неутомимо играл венский оркестр, перекрывая стоящий здесь шум.

— Вы не можете себе даже представить то количество миллионов, которыми обладают здешние посетители, — объяснил Ван Дамм. — Обратите внимание на вашего соседа слева, в данный момент он занят продажей груза шерсти, которая плывет сейчас на его пароходе где-то между Австралией и Европой. У него не то тридцать, не то сорок грузовых судов, и все они беспрерывно в пути… Могу вам рассказать и про других. Что вы будете пить?.. Я вам рекомендую пильзенское пиво… Между прочим, что вы думаете о причине этого самоубийства? Неужели беспросветная нужда, как предполагают местные газеты?

— Возможно…

— Вы ведете расследование этого происшествия?

— Нет, это дело местной полиции. И так как установлено, что это самоубийство, то следствия, вероятно, никакого не будет.

— Конечно! Заметьте, меня это интересует исключительно потому, что пострадавший — француз, да и то лишь из-за того, что французы редко приезжают к нам сюда, на север!

Он поднялся, чтобы пожать руку какому-то человеку, проводил его до выхода из зала и вернулся с крайне озабоченным видом.

— Извините, пожалуйста. Это директор большого страхового общества… Он ворочает сотнями миллионов. Но послушайте, комиссар, не пора ли нам позавтракать? Правда, я могу пригласить вас только в ресторан, ведь я холостяк. Конечно, здесь — не Париж, но я постараюсь, чтобы вы позавтракали не так уж плохо… Итак, договорились? Не правда ли?

Позвав официанта, он вынул из кармана кошелек тем неподражаемым жестом, который замечал Мегрэ у дельцов, заходивших выпить рюмочку аперитива в бистро около биржи. Кожаный бумажник Ван Дамма был набит крупными банковскими купюрами.

Они расстались около пяти часов вечера, но предварительно Ван Дамм затащил Мегрэ к себе в контору и заставил дать обещание, что если комиссар не уедет сегодня, провести вместе с ним вечер в одном известном кабаре Бремена.

Наконец комиссар остался один с мыслями, которые были все еще далеки от какого-нибудь вывода. Он старался отыскать причину связи этих двух людей. То, что она существовала, не вызывало в нем сомнений. Ван Дамм не стал бы зря себя беспокоить, не пошел бы в морг рассматривать труп неизвестного ему человека, как не стал бы из одного только удовольствия поговорить по-французски приглашать полицейского к завтраку. Беспокойство не покидало Ван Дамма, пока он не поверил в то, что Мегрэ не интересуется самоубийством, и не счел комиссара глупым и простоватым малым. Когда они встретились утром, он был явно обеспокоен, улыбка его была деланной и натянутой. Когда они расставались, он уже был веселый воротила, преуспевающий делец, оживленный, разговорчивый, восхищающийся крупными финансовыми операциями, звонивший кому-то по телефону, отдающий приказания своему штату, угощавший его завтраком из тонких блюд. Итак, с одной стороны — самоуверенный, самодовольный Ван Дамм, с другой стороны — бродяга в поношенной одежде, в продырявленных ботинках, довольствующийся маленькими булочками с сосисками, в карманах которого отыскалось всего лишь несколько мелких монет. «Нет, Ван Дамму придется найти себе другого компаньона для вечернего времяпровождения», — решил Мегрэ, направляясь в полицейское управление.

В шесть часов служащие морга бесшумно подкатят металлический ящик, положат в него мнимого Женэ и на лифте доставят тело в морозильную камеру, где оно будет находиться до следующего дня в пронумерованной ячейке.

Во дворе управления полицейские, раздетые, несмотря на холод, по пояс, занимались гимнастикой.

В лаборатории молодой человек с задумчивыми глазами ожидал комиссара возле стола, на котором были аккуратно разложены все вещи, принадлежавшие самоубийце. На каждом предмете была прикреплена этикетка. Эксперт отлично говорил по-французски. Он начал свои объяснения с того костюма, в который был одет Женэ в момент самоубийства. Подкладка костюма была подпорота, все швы тщательно осмотрены. Костюм был куплен в Париже. Материя наполовину состояла из хлопка. Выяснилось, что при осмотре обнаружились пятна, указывающие на то, что носивший костюм человек работал в механической мастерской или в гараже. На белье меток не оказалось. Ботинки, сильно поношенные, были куплены в Реймсе, массовый пошив низкого качества. Никогда не штопаные и дырявые носки, которые торговцы продают по четыре франка за пару.

— Металлическая пыль отсутствует на одежде из чемодана, которую я условно назвал одеждой «Б», ее не носили уже много лет, самое меньшее шесть. И еще одна существенная деталь. В кармане костюма «А» найдены крошки французского табака, который у вас, насколько я знаю, называется серым табаком. В кармане же костюма «Б» найдены остатки желтой пыли египетского табака. Теперь я подхожу к самому важному пункту. На костюме «Б» нет никаких других пятен, кроме пятен человеческой крови, предположительно артериальной. Человек, который носил эту одежду, должно быть буквально истек кровью. Наконец разрывы на одежде дают основания предположить, что была драка, ткань вырвана, словно в нее вцепились ногтями. Одежда «Б» имеет марку Роже Марсель, портного из Льежа, улица От-Совеньер. Что касается револьвера, то это модель, которую фабрика не выпускает уже более десяти лет. Оставьте ваш адрес, я перешлю вам копию своего рапорта начальству.

В восемь часов вечера Мегрэ покончил с формальностями.

Немецкая полиция выдала ему одежду умершего, а также и ту, что эксперт назвал костюмом «Б». Попросив разрешения оставить тело в морге, договорившись о том, что оно будет выдано французским властям по первому требованию, Мегрэ взял копию личной карточки Ван Дамма. Уроженец города Льежа, родители фламандцы, тридцати двух лет, холостяк, в Бремене поселился несколько лет тому назад. После довольно трудного начала стал преуспевать в делах.

Комиссар вернулся в гостиницу и долго сидел на краю кровати, поставив перед собой оба чемодана с вещами. Потом открыл дверь в соседнюю комнату, где все оставалось нетронутым со вчерашнего вечера. На стене под ковром всего одно совсем маленькое коричневое пятнышко, маленькая капелька крови. На круглом столе по-прежнему лежали булочки с сосисками, бумага совсем промаслилась, сверху на ней сидела большая муха.