Голая экономика. Разоблачение унылой науки - Чарльз Уилан

Некоторые студенты изучают экономику достаточно долго, чтобы понять и по достоинству оценить «общую картину», но подавляющее большинство до этого момента, к сожалению, «не доживают». В сущности, по-настоящему яркие и любознательные ребята на этих занятиях особенно мучаются и скучают и по завершении базового курса «Экономика 101» с нескрываемым наслаждением прощаются с этой наукой навсегда. Экономику часто валят в одну кучу с высшей математикой и химией – сложными и сухими дисциплинами, требующими запоминания огромных массивов данных и очень мало применимыми в реальной жизни. Понятно, почему многие наиболее перспективные студенты бегут от курса экономики как черт от ладана. К огромному сожалению, сразу по двум причинам.

Во-первых, эти любознательные и умные ребята добровольно отказываются от предмета поистине провокационного, чрезвычайно интересного и имеющего большое значение практически для любого аспекта повседневной жизни общества. Экономика способна объяснить невероятно широкий спектр проблем, начиная с донорства органов и заканчивая политикой равных возможностей. Эта дисциплина порой на редкость интуитивна, а порой потрясающе нелогична и парадоксальна. К развитию экономической науки приложили руку многие великие мыслители. Некоторые из них, такие как Адам Смит и Милтон Фридман, известны любому образованному человеку; другие, например, Гэри Беккер и Джордж Акерлоф, пока не пользуются за пределами научных кругов бесспорно заслуженной ими славой. К сожалению, многих людей, которые с огромным удовольствием прочтут книгу о Гражданской войне или биографию Сэмюела Джонсона[3], отпугивает тема, которая должна и может быть доступной и увлекательной.

Во-вторых, следует с прискорбием признать, что многие из умнейших наших граждан экономически безграмотны. Средства массовой информации очень часто пишут о блестящем экономисте, влиятельном Бене Бернанке, сыгравшем решающую роль в правильной реакции правительства США на глобальный финансовый кризис. Но сколько американцев способны объяснить, чем занимается этот человек? Кстати, даже многим нашим политическим лидерам стоило бы пройти курс «Экономика 101», хотя бы частично. Почти во всех политических дискуссиях слышишь, как один или даже несколько кандидатов заявляют что-то вроде того, что аутсорсинг и глобализация «крадут» рабочие места американцев, делая нашу нацию беднее и повышая вероятность потери работы. Конечно, международная торговля, как и любой другой вид рыночной конкуренции, действительно приводит к появлению определенного числа проигравших. Однако идея, якобы она негативно сказывается на благосостоянии нашего общества в целом, очень далека от истины. По сути, подобные заявления в экономике равнозначны предостережению о том, что ВМС США рискуют доплыть до края света. На моем веку самое красочное утверждение такого рода принадлежит Россу Перо, изворотливому независимому кандидату на выборах 1992 года (основными кандидатами тогда были Билл Клинтон и Джордж Буш). Во время президентских дебатов господин Перо решительно заявил, что Североамериканское соглашение о свободной торговле[4] приведет к «оглушительному причмокиванию» – так он образно описал негативный эффект быстрого «перетекания» рабочих мест из США в Мексику. Броская фраза многим запомнилась, но прогноз не оправдался. Ничего подобного не произошло.

На наше счастье, избирательная кампания Перо оказалась, как мог бы выразиться этот большой любитель метафор, неохотничьей собакой. Впрочем, это вовсе не значит, что все мировые лидеры, которых в итоге избирали на высокие посты, обладали глубоким пониманием основ экономики. Так, в 2000 году французское правительство реализовало программу по преодолению хронических двузначных темпов роста безработицы, которая базировалась на политике, совершенно для этого не годной, хоть на первый взгляд и казавшейся весьма удачной (тут уместно вспомнить мудрую поговорку «не все то золото, что блестит»). Возглавляемое социалистами правительство сократило максимальную продолжительность рабочей недели с тридцати девяти часов до тридцати пяти; предполагалось, что если все работающие люди будут трудиться меньше часов, рабочее время освободится, что позволит занять некоторое число безработных. И вроде бы в этом решении действительно было нечто привлекательное, но это было сродни применению пиявок в целях выведения токсинов из организма. К сожалению, в долгосрочной перспективе и пиявки, и сокращенная рабочая неделя приносят больше вреда, чем пользы.

Политика французов базировалась на ошибочной предпосылке, что количество рабочих мест в экономике фиксировано, следовательно, его необходимо нормировать. А это полная чепуха! За последние тридцать лет благодаря появлению интернета американская экономика создала миллионы новых рабочих мест, которых в 1980 году не только не существовало, но и никто даже не мог себе представить, – причем без каких-либо усилий правительства, нацеленных на то, чтобы поделить рабочие часы «по справедливости».

В 2008 году французское правительство, возглавляемое Николя Саркози, приняло закон, позволяющий компаниям и работникам договариваться об увеличении тридцатипятичасовой рабочей недели. Такое решение было принято в значительной степени потому, что политика сокращения проблему безработицы явно не решила. Впрочем, ни один здравомыслящий экономист никогда и не думал, что такое возможно, однако политики (и люди, которые их избирают) далеко не всегда готовы прислушаться к советам специалистов.

Вышесказанное отнюдь не означает, что у США нет экономических проблем. Антиглобалисты впервые вышли на улицы Сиэтла в далеком 1999 году; люди били окна и переворачивали машины, протестуя против деятельности Всемирной торговой организации. Были ли они правы? Действительно ли глобализация и бурно развивающаяся международная торговля угрожают окружающей среде и ведут к усилению эксплуатации рабочих в развивающихся странах, а также к тому, что на каждом углу в любом городе мира скоро будет стоять ресторан McDonald’s? Или же ближе к правде был колумнист New York Times Томас Фридман, который окрестил антиглобалистов «Ноевым ковчегом, в котором собрались представители Общества плоской земли и протекционистских профсоюзов, а также яппи, ностальгирующие по дорогим их сердцу 1960-м»[5]?

Во время президентских праймериз 2008 года Барак Обама критиковал Североамериканское соглашение о свободной торговле, переговоры о котором велись в годы президентства демократа Билла Клинтона. Были ли критические комментарии Обамы обусловлены экономическими соображениями или то была чистая политика (ведь, критикуя Соглашение, он, по сути, нападал на жену Билла Клинтона[6])? Вы сможете сами ответить на этот вопрос, после того как прочтете главу 12.

Я же в самом начале книги пообещаю вам только одно: в ней вы не увидите никаких графиков, диаграмм, схем и уравнений, хотя все эти инструменты широко используются в экономике. В самом деле, цифры дают нам простой и даже элегантный способ представления явлений окружающего мира, например, вместо того чтобы многословно и образно описывать, насколько тепло или холодно, нам говорят, что температура воздуха на улице – 22 градуса. Впрочем, самые важные экономические идеи, по сути, интуитивно понятны. Их сила в том, что они привносят в решение бытовых проблем логику и четкость. Рассмотрим, например, упражнение для ума, предложенное Гленном Лори, экономистом-теоретиком из Бостонского университета. Допустим, десять претендентов соперничают за одно рабочее место – девять кандидатов белые, один чернокожий. Компания-работодатель придерживается антидискриминационной политики равных возможностей, согласно которой, при условии, что кандидаты – представители меньшинств и другие претенденты равноценны, нанимается кандидат из меньшинства.

Далее предположим, что основных кандидатов двое: белый и чернокожий. В соответствии с упомянутой выше политикой фирма наймет второго. И тут Лори (сам чернокожий) высказывает тонкую, но простую мысль: в результате политики равных возможностей при найме страдает только один из белых кандидатов, остальные восемь в любом случае эту работу не получили бы. Тем не менее все девять белых кандидатов уходят с собеседования разгневанными: они чувствуют себя жертвами дискриминации. Высказывая эту идею, Лори при этом вовсе не выступает в роли противника антидискриминационной политики найма. Он просто добавляет важный нюанс в дискуссию, которая обычно ведется без учета всяких нюансов. Он показывает, что политика равных возможностей может наносить вред тем самым расовым взаимоотношениям, которые она призвана улучшить.

Возьмем периодически разворачивающуюся в США кампанию, по условиям которой страховые компании должны оплачивать роженицам пребывание в больнице за двое суток, а не за одни. В 1998 году президент Билл Клинтон, счевший эту проблему достаточно важной, поклялся в ежегодном послании Конгрессу США, что положит конец «ускоренным родам». Однако для реализации данного плана необходимы определенные затраты, их следует разъяснить отдельно. В большинстве случаев пребывание роженицы в больнице по медицинским показаниям во вторые сутки не требуется, да и стоит оно довольно дорого, поэтому новоиспеченные родители часто не оплачивают второй день; не хотят за это платить и страховые компании. Если же их обяжут предоставлять такие дополнительные льготы (или любые другие, предписываемые законом), они начнут возмещать свои дополнительные расходы за счет повышения страховых взносов. И когда взносы начнут расти, некоторые малообеспеченные люди не смогут позволить себе вообще никакой медицинской страховки. Таким образом, в реальности эта политическая проблема заключается в следующем: готовы ли мы принять закон, который принесет пользу многим женщинам за счет того, что значительно меньшее число граждан потеряют возможность приобрести даже базовый полис медицинского страхования?