И все-таки была - Алексей Корепанов

Да... Думал военврач разгадать эту загадку, но не довелось... - Сосед коротко вздохнул. - Наутро подскочил грузовичок и я с моими орлами двинул на передовую. Тянуть связь. А вечером возвратились - не узнать села. У дороги свежие воронки, хаты разрушенные дымятся, тряпье какое-то обгорелое на снегу. Идет навстречу молоденький солдат, лицо сердитое, валенки разъезжаются на скользкой дороге. Я из кабины высунулся, спрашиваю, что тут произошло, хотя и так ясно. Солдат в небо кулаком ткнул, обложил фрицев и в Бога, и в душу, и в куда угодно. В общем, бомбежка была. И все-го-то три гада через передовую прорвались, а бед наделали немало. Главное госпиталь, сволочи, разбомбили.

Сердце у меня сжалось, выскочил я из кабины и бегом, огородами, к нашей хате. Влетел в дверь - а там Светочка, медсестра, пухленькая такая, черноглазая, всегда улыбчивая. А сейчас плачет Светочка, собирает вещи военврача, а рядом хозяйка сидит на лавке. Подперла подбородок, смотрит заплаканными глазами, качает головой, а в подоле знакомые треугольники письма от погибшего сына. Вот так-то...

- Вот так-то, - повторил сосед, грустно прищурив глаза, - И хлопчик тот погиб, Колька, и много других. Так-то... Всех, конечно, не оплачешь, над всеми не отгорюешь. Война, она война и есть. Да и горевать-то было некогда. Вскоре пошли мы дальше, за фронтом, на закатную сторону. Много потом всякого было, и гнали мы фашиста до самого его логова, и добили-таки. Мне, правда, не довелось. Перепал стальной подарочек от фашиста в правое легкое. Под Будапештом. - Сосед осторожно положил ладонь на книгу, недоверчиво посмотрел на нее. - Внук у меня. Сережка. Я уже говорил, кажется. Учится в институте. На историческом факультете.

Паузы становились все длиннее и длиннее. Сосед теребил, гладил книгу, потом как-то отчаянно открыл ее, торопливо перелистал страицы и наконец посмотрел на меня. Опустил глаза. Опять недоумевающе посмотрел на меня и растерянно произнес:

- Листал вот его книги... Вы послушайте. Вы только послушайте! Ну что вы на это скажете? - Он провел пальцем по строчкам и начал читать глуховатым голосом: - "Внутри взгляду являлся потолок из слоновой кости, весь испещренный золотом, серебром и орихалком, а стены, столпы и полы сплошь были выложены орихалком".. Это храм так описывается, - пояснил сосед и опять наклонился к книге. - "Поставили там и золотые изваяния: сам бог на колеснице, правящий шестью крылатыми конями, - сосед сделал особое ударение на последних трех словах, - вокруг него - сто нереид на дельфинах". Морских богинь, то есть. - Он перенес палец на несколько строк ниже. - "А также и много статуй, пожертвованных частными лицами. Снаружи вокруг храма стояли золотые изображения жен и всех тех, кто произошел от десяти царей..." Ну, и так далее... В общем, тут сказано, что в храме раз в несколько лет собирались десять царей, чтобы совещаться и судить. В храме была стела, плита такая, а на ней записаны законы. Ловили быка, приводили в храм и закалывали... Вы понимаете? - Глаза соседа возбужденно блестели, голос дрожал. - Вот... Вот... "Предав сожжению все члены быка, они растворяли в чаше вино и бросали в него каждый по сгустку бычьей крови, а все оставшееся клали в огонь и тщательно очищали стелу". А потом давали клятву, что будут судить честно, пили за это дело и так далее.

Последние слова сосед произнес совсем тихо. Теперь я до конца понял его состояние. Состояние человека, может быть, впервые в своей жизни столкнувшегося с необъяснимым.

- Знаете, кто это писал? - спросил сосед.

- Да. Зто писал Платон.

Сосед посмотрел на обложку, осторожно провел по ней ладонью.

- Bepнo. Платон. Третий том...

- "Критий", - сказал я. - Довольно известный диалог. Рассказ об Атлантиде.

- Довольно известный... - тихо повторил сосед. - А я вот никогда не слышал...

Он медленно поднял голову и с мольбой посмотрел на меня.

- Откуда Колька, пацан одиннадцатилетний, мог это знать? Откуда?

Я молча пожал плечами.

Генетическая память? Я довольно смутно представлял себе, что такое генетическая память. Или все-таки всплывшее из подсознания в результате контузии воспоминание о прочитанной когда-то и позабытой книге? "Критий", прочитанный полуграмотным хлопцем в довоенном украинском селе? Н-да...

Сосед еще раз вздохнул и, словно очнувшись, опять осмотрел мою комнату: стеллаж с книгами вдоль стены, стол у раскрытого окна и пищущую машинку на столе, и ворох бумаг около машинки.

- Диссертация? - Он с уважением кивнул в сторону стола, осторожно закрывая книгу. И встрепенулся внезапно. - А я-то вам мешаю!

- Нет, нет! - Теперь настала моя очередь смущаться от того, что писал я не диссертацию. - Так, сочиняю кое-что.

И был буквально пригвожден к креслу взволнованным глуховатым голосом, в котором сквозила надежда.

- Так напишите! Напишите все это, ну, то, что я вам рассказал. Напишите! Прочитают и, может быть, кто-нибудь и объяснит!

Он требовал и умолял, прижимая к груди третий том сочинений

Платона, в давние-предавние времена поведавшего людям красивую историю об Атлантиде, подбросившего миру загадку, пока еще не разгаданную, он с надеждой глядел на меня и я прекрасно понимал, что для человека нет ничего тяжелее столкновения с необъяснимым, нет ничего мучительнее тайны, которую невозможно раскрыть.

И я написал.

Кировоград, 1982.