Завтрак у Предводителя - Иван Тургенев

Карп уходит.

А от вас, Евгений Тихоныч, признаюсь, я этого не ожидала. Чем, кажется, я это заслужила?

Суслов. Да что вы нас морочите!..

Балагалаев. Ну, полноте, полноте, Анна Ильинишна! присядьте, успокойтесь. Мы это все разберем.

Герасим (входит). Господин Беспандин изволили приехать.

Балагалаев. А, наконец! Ну, проси, разумеется.

ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Те же и Беспандин.

Балагалаев. А! здравствуйте!.. Однако вы заставили себя подождать.

Беспандин. Виноват, виноват, Николай Иваныч! такая вышла задача... Здравствуйте, Евгений Тихоныч, судья неумытный, как вы поживаете?

Суслов. Здравствуйте!

Беспандин. Вообразите... (кланяясь сестре) что меня задержало... Представьте себе: у меня седло мое украли... И кто украл - неизвестно!.. Делать нечего: взял седло у стремянного. (Пьет.) Я, вы знаете, всюду верхом езжу, седло

премерзкое, фалейторское .. рысью просто нет никакой возможности...

Балагалаев Ферапонт Ильич! позвольте вас познакомить... Алупкин, Антон Семеныч...

Беспандин. Очень рад... Вы охотник?

Алупкин. То есть в каком смысле охотник?

Беспандин. В каком смысле? ну, разумеется, в каком: до дичи, до собак ..

Алупкин. Нет-с, я собак не люблю, а из ружья в сидячую птицу стреляю.

Беспандин (смеется). В сидячую, в сидячую...

Балагалаев. Однако извините, господа! Позвольте прервать ваш любопытный разговор. Мы о собаках и сидячих птицах в другое время поговорить можем. А теперь я предлагаю, не теряя времени, приступить к нашему делу, для которого мы собрались. Мы и без Петра Петровича начать можем . как вы думаете?

Суслов. Пожалуй.

Балагалаев. И потому, Ферапонт Ильич, покорно прошу вас присесть, и вас также, Антон Семеныч!

Садятся

Беспандин. Николай Иваныч, я вас душевно уважаю и всегда уважал, и теперь вот по вашему же желанию приехал; только позвольте вам наперед сказать, если вы надеетесь какого-нибудь толку добиться от почтеннейшей моей сестрицы, то предупреждаю вас...

Каурова (приподнимаясь). Вот видите, Николай Иваныч, вот вы сами видите...

Балагалаев. Позвольте, позвольте, Ферапонт Ильич, и вы, Анна Ильинишна! я должен вас попросить сперва меня выслушать. Я имел удовольствие пригласить вас обоих сегодня к себе для того, чтоб покончить наконец ваши распри. Какой пример, посудите сами: брат и сестра, от одной, так сказать, утробы...

Беспандин. Позвольте, Николай Иваныч...

Алупкин. Господин Беспандин, прошу не прерывать.

Б е с п а н д и н. А вы что мне за наставник?

Алупкин. Я вам не наставник, но, будучи приглашен Николаем Иванычем...

Балагалаев. Да, Ферапонт Ильич; я их пригласил, вместе с почтенным нашим Евгением Тихонычем, в посредники... Ферапонт Ильич! Анна Ильинишна! Я обращаюсь к вам... Как? брат и сестра, от одной, так сказать, утробы рожденные, не могут жить в ладу, в мире, в согласии!.. Ферапонт Ильич! Анна Ильинишна! Образумьтесь, я вам говорю! Ведь для чего все это я говорю? я это для вашего же блага говорю... Вы сами посудите, что мне? но я для вашего блага говорю!

Беспандин. Да ведь вы, Николай Иваныч, не знаете, что это за женщина! Ведь вы послушайте-ка ее; ведь это бог знает что такое... помилуйте!

Каурова. А вы-то сами что? Вы кучера моего подкупаете, девок ко мне с отравой подсылаете - вы моей смерти добиваетесь. Я даже удивляюсь, как я еще до сих пор уцелела!..

Беспандин. Какого кучера я подкупал... что вы? что вы?

Каурова. Да, сударь! Он под присягой готов все показать. Вот эти господа - свидетели.

Беспандин (обращаясь к остальным). Что это она за дичь порет?

Алупкин (Кауровой). Позвольте! позвольте, вы напрасно на меня ссылаетесь. Я решительно ничего не повял, что тут ваш кучер говорил. Это опять что-то вроде моего козла.

Каурова. Вашего козла? А чем мой кучер похож на козла? Сами вы скорей...

Балагалаев. Оставьте это, господа, ради бога!.. Анна Ильинишна! Ферапонт Ильич! Что за охота упрекать друг друга?.. Не лучше ли позабыть прошедшее?.. Право, послушайтесь меня: помиритесь! Примите друг друга в объятья! Вы не отвечаете...

Беспандин. Да что... помилуйте! как это можно! Если б я знал, да я бы ни за что не приехал!

Каурова. И я тоже бы не приехала,

Балагалаев. Как же вы мне сейчас говорили, что вы на все согласны?

Каурова. На все, только не на это.

Суслов. Эх, Николай Иваныч! позвольте вам сказать, не так вы дело повели. Вы им толкуете о мире, согласии... разве вы не видите, что это за люди?

Балагалаев. А как же по-вашему, Евгений Тихоныч?

Суслов. Да вы для чего их пригласили?.. для дележа? Ведь от этого у них и ссора идет. Пока они не поделятся, ни вам, ни мне, никому не будет покоя, и мы в эдакие-то жары, вместо того чтобы дома сидеть, будем трястись по дорогам. Так приступимте же к дележу, коли вы их надеетесь уговорить... Где планы?

Балагалаев. Ну, приступимте. Герасим!..

Герасим (входя). Чего извольте?

Балагалаев. Вельвицкого мне позвать,

Беспандин. Я вам заранее объявляю, что я на все согласен; что Николай Иваныч скажет, тому и быть.

Каурова. И я тоже.

Суслов. Посмотрим.

М и р в о л и н. Вот что похвально, то похвально.

ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ

Те же и Вельвицкий, с планами.

Балагалаев. А! подойди сюда. (Развертывает планы.) Принеси-ка вон столик... Вот-с, извольте посмотреть... вот-с... "Сельцо Кокушкино, Раково тож, душ по 8-й ревизии мужеска пола 94"... Посмотрите-ка, как карандашом все перечерчено: не в первый раз мы над этим планом бьемся... "Всей земли 712 десятин, неудобной 81, под усадьбой с выгоном 9; чересполосица есть, но немного". Вот это именье нам приходится поровну разделить между отставным коллежским регистратором Ферапонтом Беспандиным и сестрою его, вдовой подпоручика, Анной Кауровой,- поровну; заметьте: так сказано в завещании покойной их тетушки, архитекторской вдовы Филокалосовой.

Беспандин. Старуха перед смертью из ума выжила. Что бы все оставить мне! и не было бы никакой неприятности...

Каурова. Вишь, вы какие!

Беспандин. Ну, так законную бы часть вам определила... Да что от бабы ожидать путного!.. Правда, вы, говорят, каждое утро ее болонку чесали да мыли.

Каурова. А вот вы и солгали! стану я пса чесать!.. как же!.. такая я женщина!.. Вот вы - другое дело: вы известный собачник; вы, говорят, вашего пса,- прости, господи, мое прегрешение!- в самую морду целуете.

Балагалаев. Господа! я должен вас обоих попросить несколько помолчать... Так вот как-с: вот уже более трех лет, как их тетушка скончалась, и с тех пор, представьте, никакого решения. Наконец я согласился быть между ними посредником, потому что это, вы понимаете, мой долг; но, к сожалению, до сих пор ни в чем не успел. Вот видите ли-с, в чем главное затруднение: господин Беспандин и сестрица их не желают жить в одном доме; стало быть, усадьбу следует разделить. А разделить ее нет возможности!

Беспандин (помолчав). Ну... я отказываюсь от теткиного дома; бог с ним! Балагалаев. Вы отказываетесь? Беспандин. Да; но я надеюсь на вознаграждение. Балагалаев. Конечно, это требование справедливо.

Каурова. Николай Иваныч! это хитрость. Это с его стороны уловка, Николай Иваныч! Он через это надеется получить самую лучшую землю, конопляники и прочее. На что ему дом? у него свой есть. А теткин дом без того куда плох...

Беспандин. Коли он так плох...

Каурова. А конопляников я не уступлю. Помилуйте! я вдова, у меня дети... Что ж я буду делать без конопляников, посудите сами.

Беспандин. Коли он плох...

К а у р о в а. Воля ваша...

Алупкин. Да дайте же ему договорить!

Беспандин. Коли он так плох, уступите его мне, и пусть вас вознаградят.

Каурова. Да! знаю я ваши вознаграждения!.. какую-нибудь десятинишку негодную, камень на камне, или, еще того хуже, болото какое-нибудь, где один тростник, которого даже крестьянские коровы не едят!

Балагалаев. Такого болота в вашем имении и нету вовсе...

Каурова. Ну, не болото, так другое что-нибудь в этом роде. Нет, вознаграждение... покорно благодарю: знаю я, что это за вознаграждения!

Алупкин (Мирволину). Что, у вас в уезде все женщины таковы?

Мирволин. Бывают и хуже.

Балагалаев. Господа, господа! позвольте, позвольте... Я должен вас опять попросить несколько помолчать. Я вот что предлагаю. Мы теперь сообща разделим всю дачу на два участка; в одном будет заключаться дом с усадьбой, а к другому мы несколько лишней земли прибавим, и пусть они потом выбирают.

Беспандин. Я согласен.

Каурова. А я не согласна.

Балагалаев. Почему же вы не согласны?

Каурова. А кому первому придется выбирать?

Балагалаев. Мы жребий кинем.

Каурова. Сохрани, господи, и помилуй! что вы это! ни за что на свете! Али мы нехристи какие?

Беспандин. Ну, вы выберете.

Каурова. Я все-таки не согласна!

Алупкин. Да отчего же?

Каурова. Как же я стану выбирать? ну, а если я ошибусь...

Балагалаев. Позвольте, однако, отчего же вы ошибетесь? участки будут равные; а если какой получше выйдет, Ферапонт Ильич вам предоставляет право выбора.