Перекресток двух полос - Алексеева Оксана

И сразу он ощутил прилив энергии. Всегда здорово, когда в жизни есть смысл. Скоро и прятаться не придется, его дело в полиции закроют. Надо жандармам накидать новых задач, чтобы тоже не скучали.

Глава 2. Горбатая птица

В штаб-квартире положительных героев, то есть дома у Женьки, все присутствующие кумекали и ни до чего докумекаться не могли. Всё их героическое шествие, так здорово начатое, зашло в полнейший тупик. Они не могли воевать с Базукой – и физически, и морально, и финансово они никогда не были ему соперниками. Но главный факт заключался в том, что с ним они воевать попросту не хотели. Это ж все равно, что объявить войну друг другу! Или Андрею Короленко, или еще кому-нибудь, кто уже всеми костями и мясом назывался своим. Хотя Андрей тоже остался на стороне Захара, что дилемму никак не упрощало.

– Книга снилась. Зеленая, с горбатой птицей на обложке, – повторила Вера свой последний сон. – Может, сосредоточимся на этом предсказании, раз остальное вообще вымораживает?

Она тщательно уводила их от главной мысли, но Николай не поддался – он заторможенно качался из стороны в сторону, а потом замер, вскинулся и неожиданно сухим и строгим голосом спросил:

– Ребята, мы должны решить это на берегу. Потом может быть поздно подобное решать! Неужели мы в самом деле убьем Базуку? Если он сотворит что-то немыслимое, если начнет грабить и убивать, то мы всерьез готовы его остановить?

Женька пытался его успокоить:

– Не готовы, да и кишка у нас тонка. Ник, не загоняйся заранее, давай надеяться на какой-нибудь удачный исход и что Захар все же не перейдет непростительную границу, пока не доказано обратное.

Вера отвернулась к окну, промолчав. И вопрос задан верный, и прозвучавший ответ – не ответ, а просто растягивание резины. Если они все еще герои, то обязаны бессердечно уничтожать преступников! И если Захар станет преступником, то у них и выбора не останется. Иначе никакие они не герои, а смешные петушки, как раньше их Базука и называл. Женька все еще не принимает всерьез, не хочет озвучивать эту мысль и оттягивает момент, но и ему уже все понятно. Как и Вере, хотя на это осознание ушли у нее все силы. И она была даже благодарна Лапоненко за то, что пока он ищет окольные пути и не замечает главной дороги, предлагает иные способы занять мозги:

– Мы должны придумать, как его вернуть, как заново загнать его дух в те рамки, из которых он смог его вытащить! Зачем вы сдаетесь до того, как мы попытались? Для начала соберем теорию – как, по-вашему, дух освобождается? Что именно тогда Захар сделал?

– Ничего сложного, – подала голос Вера. – Как-то интуитивно понятно. Мы с вами с самого первого дня посадили духов в клетки, но выпустить их не составит труда. Надо просто задать себе один вопрос: готов ли ты ему дать свободу без границ? И если отвечаешь положительно, то клетка отпирается.

Николай уставился на нее, нервно сглотнув:

– Где ты нашла эту информацию, Вер?

– В себе и нашла. Когда Андрей погиб. Когда мы Захара потеряли. Когда вчера его в казино нашли и убедились, что он совсем не тот, каким был раньше. Всякий раз внутри что-то начинает колотиться, оно просится на волю, и создается ощущение, что все проблемы на том закончатся. И этот вопрос на уме так и вертится. Но в последнюю секунду вдруг понимаешь – нет, не любую свободу я готова этому зверю дать. Уж точно не такую, чтобы меня саму целиком поглотило. И плевать на проблемы – лучше уж с проблемами остаться, чем самой сесть в ту клетку и уже не надеяться, что тебя когда-нибудь выпустят.

– Поэтично описала, – обескураженно заметил Ник.

Женька тоже был потрясен:

– И слишком детально, что пугает. Я к той грани так близко никогда не подбирался. Хорошо, давайте ориентироваться на это описание за неимением другого. И ты это, Вер… спасибо, что не поддалась.

Она отмахнулась, предоставляя парням право взвешивать и анализировать.

– То есть предположительно дух и что-то от человека меняются местами? – Николай пытался резюмировать. – Назовем это «что-то» душой, точное определение нам и не требуется. То есть зло попадает в нас, но оказывается в какой-то абстрактной клетке, оно оттуда голосит и мы это иногда отчетливо улавливаем. Открывая клетку, мы меняем дух и душу местами? Так?

– Ну пусть пока будет так, – принял Женька. – Может, и не так, зато представить стало гораздо проще! Это только гипотеза, но наглядная. И та часть, которая в конкретный момент главнее, и является инициатором замены? Захар это сделал добровольно, подчинившись обстоятельствам. То есть мы должны заставить злой дух принять такое же решение, и тогда он с душой снова поменяется местами! Звучит почти логично. Как нам это сделать?

– Никак, – раздраженно хохотнул Ник. – Никак! Ну сам подумай, у зла нет слабых сторон – ему просто незачем вытаскивать изнутри добро и отдавать ему роль главы правления! Хотя… – он задумчиво уставился на Веру. – Хотя если для чего-то понадобится именно душа, тогда и может сработать. У нас тут как раз сидит возможная Базукина любовь! Вер, ты еще с нами?

– С вами, – она лениво рассматривала пейзаж из многоэтажек за окном. – Не сработает. Вы ведь его видели и слышали. Даже если от его симпатии хоть что-нибудь осталось, этого не хватит, чтобы прямо заново все в себе перемешать.

– Так давай проверим! – воодушевленный хоть какой-то идеей, настаивал Ник. – Накрасим тебя, причешем, у Женькиной матери гардероб перероем, найдем что-нибудь эдакое и отправим тебя в логово зверя!

Но Вера скептически скривилась:

– А ты уверен, что если я его разозлю своей назойливостью, он не выкинет меня в окно, как Других? Лично я нет, – она снова тяжело вздохнула и поникла. – Он ведь практически признался мне в любви, а я буквально заткнула ему рот. Теперь-то понимаю, что это была главная конфета для его души, но я тогда совершила фатальную ошибку, которую уже не исправить…

Женька понял, что такими настроениями командный дух не поднять, и резко сменил тему:

– Ищем зеленую книгу из последнего предсказания! Посмотрим в интернете. И помним, что сонные прогнозы всегда работают на каких-то ассоциациях. Что может означать горбатая птица? Стервятник? Может, стерва?

– Не знаю, – отозвалась нехотя Вера, но все же поплелась к монитору.

Они пытались разгадать все возможные трактовки, но на этот раз подсказка была очевидной – ну, почти очевидной, если сравнивать с другими подсказками.

– Горгулья! – предположил Николай, тыкая в экран на какую-то картинку. – Посмотрите, иногда их вот так изображают!

– Допустим, – Женька тоже склонился к экрану. – Ты прав, эта версия пока самая горбатая. И что?

Но Николай вскочил на ноги, радуясь всплывшей идее:

– Горгульи! Ими часто украшают здания – особенно те, которые подделывают под исторический стиль!

– И что? – теперь заинтересовалась и Вера. Но догадалась сама: – Жень, ищи здания в таком стиле!

Через полчаса у них появился вариант действий. В их городе ничего подобного не водилось, потому они переключились на соседние. И почти сразу наткнулись на рекламу маленького исторического музея. Особенно обнадежила пометка, что там есть отдел старинных книг. Мягко говоря, католическая готика для русского музея истории выглядела так же уместно, как кетчуп для мороженого, но товарищи не придирались. Женька радостно озвучил новый ход:

– Выезжаем завтра. Ник, возьмешь машину у отца? Нет, ну это же было очевидно – в этом музее выставляются книги, а на обложке – горбатая птица. Не на обложке книги, а на музее! Почему мы так долго над этим ломали голову? Ребят, мы без шахмат тупеем?

Николай улыбался, радуясь хоть какому-то плану:

– Мы ни разу вместе в шахматы не играли, потому вряд ли. Наверное, просто мы наконец-то постепенно учимся расшифровывать Верины странные сны. Или это все-таки было неочевидно, как раньше и казалось.

У Веры настроение так и не поднялось:

– Такие ассоциации смог бы выстроить только конченый шизик. И в этом направлении мы явно преуспеваем. Надеюсь, доразгадываем загадку за один день, а то у меня на следующей неделе пересдача.