Весенние ветры - Ольга Романовская

— Скажите, что у меня для него еще штук пять припасено, — сказал он, подавая девушке бутылку.

Зара кивнула, поблагодарила его и, немного помучившись, исчезла в черной дыре телепорта. Обратное перемещение прошло так же успешно, выбросив ее в экзаменационном зале.

— Славная вещь! — довольно протянул директор, любовно погладив матовое стекло, и поспешил добавить: — От ревматизма помогает.

— У Вас — и ревматизм? — хихикнула сеньора Оттонг.

Сеньор Грапп промолчал, метнув на нее сердитый взгляд.

— Итак, коллеги, выпускные испытания окончены, пора определяться с аттестационной оценкой сеньориты Рандрин. Зара, — мягко попросил он, — отойдите в противоположный конец зала, присядьте.

Девушка покорно шагнула из света в темноту и, чтобы на что-нибудь или кого-нибудь не наткнуться, озаряя дорогу слабеньким лучом света, прошла к одинокому стулу у украшенной шпалерой стены.

Пока Зара мерила шагами пространство зала, в голове промелькнула мысль: а все могло быть и хуже, ни левитация, ни внутреннее зрение не выпали. Хотя она и здесь умудрилась напортачить. Самое обидное, что все это получалось во время тренировок, а в самый ответственный момент… Волнение подвело, что ли?

Комиссия активно совещалось за ярко освещенным солнцем столом. Поневоле стало интересно, что же вызвало такие бурные споры. Наконец мысленный голос директора попросил ее подойти.

— Честно говоря, мнения разделись. Половина из нас ратует за девять баллов, половина — за десять. Решающий голос мой, — сеньор Грапп выдержал эффектную паузу. — Итак, сеньорита Зара Рэнальд Рандрин, в качестве аттестационного выпускного балла Вам выбрана 'десятка'. Поздравляю с успешным окончанием Высшей школы магического искусства! — и вполголоса добавил: — Передавайте привет отцу.

Гора с плеч! Десять баллов — это очень хорошо, это выше среднего, она даже не надеялась. Честно говоря, ее бы и 'девятка' устроила, но не отказываться же!

Бланш искренне обрадовалась успеху подруги и засыпала ее вопросами. Зара предпочла отмолчаться, отделавшись несколькими общими ответами; теперь она понимала, почему остальные сдавшие экзамен ученики были так немногословны — не хотелось признаваться в постыдной тупости при ответе на билеты.

Для Бланш экзамен тоже окончился благополучно, хоть ей и не повезло с билетом. Зато, по ее словам, сеньор Грапп ей помог, задавал наводящие вопросы и вывел ее-таки на твердые восемь баллов.

— Если бы не мастерство иллюзий, у меня бы было всего 'шесть', - утирая пот со лба, по секрету шепнула она. — Я чуть не засыпалась на защите от темных сил.

Решено было отпраздновать такое радостное событие, как успешная сдача выпускного экзамена, в одном из заведений в Старом городе. К новоиспеченным без пяти минут магиням третьей категории присоединился Авест Мавери. Недавно ему предложили должность в столичном судебном управлении, но капитан пока еще не решил, стоит ли менять место службы. Разумеется, согласись он, Бланш было бы спокойнее, но он любил свою работу и не мыслил себя без старых друзей и привычных обязанностей.

— Здравствуйте, Авест! — после того, как Зара исполнила роль Соединительницы сердец на свадьбе подруги, их отношения с капитаном заметно потеплели.

— Рад Вас видеть, Зара, — Мавери обнял жену и поцеловал ее в щеку. — Все прошло удачно?

— Вполне. Как видите, мы обе живы, и нас обеих не выгнали с позором с экзамена, — пошутила девушка, наблюдая за счастливой парочкой. Интересно, додумается ли Меллон поинтересоваться итогами выпускных испытаний, или забудет? Целых два дня не давал о себе знать, хотя обещал разговаривать с ней каждый день. Устроит она ему по приезду!

Они удобно расположились за столиками и сделали заказ. Потекла неспешная беседа о планах на будущее. Зара вскользь обронила, что после вручения диплом перейдет в штат департамента иностранных дел ('Если, разумеется, меня возьмут туда с такими баллами'), Бланш же планировала посвятить себя семье. Подруга ее идею не одобряла, но вслух своего неудовольствия не высказывала: в конце концов, каждому свое. Бланш, вот, семейное гнездышко, дети, муж…

На вопрос, не собирается ли она выйти замуж, Зара в ответ рассмеялась: нет, она еще слишком молода для этого и слишком многого еще не успела взять от жизни.

— Ты уж прости меня, Бланш, — доедая пирожное, резюмировала девушка, — но, став чьей-то женой, теряешь собственную индивидуальность, ставишь крест на карьере. Тебе это не нужно, а я не хочу быть просто такой-то сеньорой, я хочу, чтобы меня уважали, чтобы со мной считались.

— Значит, ты по-прежнему не веришь в любовь? — вздохнула Бланш.

— Нет, отчего же? Просто брак — это подрезанные крылья. Чтобы согласиться на него, я должна быть абсолютно уверена в своем избраннике, в том, что он никогда меня не разочарует, не заставить пожалеть об упущенных возможностях.

Оставив супругов ворковать о семейном счастье, Зара отправилась домой, справедливо рассудив, что ее близким будет не безынтересно узнать, чем же закончился столь ответственный день. Не будет большого греха в том, если она проведет эту ночь вне стен пансиона; что-то ей подсказывало, что и подруга предпочтет заночевать совсем в другом месте.

Глава 2

Зара сладко потянулась в постели, выпростала руку из-под одеяла, попытавшись поймать робкого солнечного зайчика, пробившегося сквозь щель в неплотно задернутых портьерах. Перевернулась на спину и вытянула руки в стороны. В большой кровати приятно поваляться с утра. Кстати, о поваляться — сколько сейчас времени?

Вставать было лень, и она перенесла часы с каминной полки на одеяло. Показания хронометра вызвали чувство легкой паники: уже девять часов!

Вернув часы на прежнее место, Зара вскочила с постели и стрелой бросилась в ванную умываться. Отец ее убьет! Ну, не убьет, но морально покалечит. Или и вовсе оставит без завтрака. Странно, что он не прислал никого ее разбудить или не пришел сам — Рэнальд Рандрин неукоснительно придерживался заведенного распорядка дня и требовал того же от домашних.

Пытаясь одеваться и причесываться одновременно, попутно думая о том, что в школе ее тоже не погладят по головке за опоздание: на сегодняшнее утро было назначено организационное собрание для выпускников, Зара пыталась придумать правдоподобное оправдание, но ее вина была настолько очевидна, что не стоило и пытаться.

Когда она влетела в столовую, комната была пуста, лишь на столе, придавленная чистой чашкой, лежала записка. Чашка была ее, соответственно, и записка предназначалась ей.