Завещание фараона - Ольга Митюгина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Одна из самых тихих и глухих частей Фив…
Только вот окна этого дворца никогда не открывались и были занавешены тяжёлыми шторами. Никто не подъезжал к главному входу, никакие гости не посещали дом. В саду никто никогда не гулял. Только прислуга входила и выходила, закупала вещи и продукты, но о господах упорно молчала.
Как только сплетницы ни пытались проникнуть в тайну этого загадочного дворца, всё напрасно! Никто так и не узнал, кто, зачем и для кого построил его — и кто там живёт…
Постепенно все свыклись с этим и стали принимать как должное.
И никто не поможет.
— Госпожа, прошу тебя… Уже могут увидеть…
Девушка вздохнула.
— Уже ухожу…
Задержавшись на балконе, она бросила в последний раз взгляд на небо.
— Как только придёт Мена, немедленно проведи его ко мне.
— Слушаюсь…
Рабыня поклонилась.
* * *— Посторонись! Куда прёшь, деревенщина!..
Раззолоченная колесница, блистая золотом и каменьями, промчалась дальше, по направлению к рыночной площади — мимо пожилого крестьянина на облезлом осле. Животное устало вздохнуло и повело ухом, и мужчина ласково потрепал ослика по холке.
Задумчиво проводив взглядом колесницу.
Снисходительная и спокойная улыбка затаилась в уголках его губ, в чёрных глазах.
— Пойдём дальше, дружок, — мягко обратился он к своему хвостатому другу, трогая латаный-перелатаный повод.
И поправил чуть сбившийся капюшон домотканого дорожного плаща, прикрывая лицо.
Ослик, понурив голову, покорно зацокал копытцами дальше по запутанным улочкам, которые становились всё уже и беднее. Наконец путник свернул в совсем глухой проулок, замыкавшийся городской стеной. С другой стороны высилась массивная башня, закрывая улицу от солнца.
Тут никого не было, лишь лениво журчала в канале вода.
Крестьянин спешился и привязал ослика к столбику у башни.
И постучался в неприметную дверцу.
Та распахнулась сразу же, словно стука ожидали, и гость проскользнул в обдавшую прохладой темноту.
Дверь захлопнулась.
— Как госпожа?.. — спросил он у девушки-рабыни.
Рабыня, худенькая девчонка в лёгком платье, лишь со вздохом покачала головой.
— Она сама не своя, господин. Совсем не думает об осторожности. Сегодня встала с первыми лучами — и сразу на балкон. Как уж я ей говорила!.. Ни в какую. Скажи хоть ты ей, о Мена! Ведь, не дайте боги, царица узнает, что госпожа позволяет себе выходить из башни, пусть только на балкон — она упрячет нашу бедняжку в подземелье! И ты её уже не спасёшь оттуда, господин…
Девушка всхлипнула.
Мужчина чуть усмехнулся, откидывая с головы капюшон.
Открылось властное, ещё красивое лицо. У самых волос, на виске, виднелся небольшой белый шрам — как удар сабли, пришедшийся вскользь.
Густые чёрные волосы, тронутые сединой…
— Ну полно, полно… Не плачь раньше времени. Теперь уже не важно, узнает царица или не узнает… — Он ободряюще похлопал девчонку по плечу. — Ну? — ласково спросил он. — Ты так и будешь здесь хлюпать носиком, или всё же проводишь меня к царевне?..
— Ой… — девчонка смутилась. — Прости, господин мой… Я просто… Следуй за мной!
Она быстро пересекла тёмную прихожую, освещённую лишь скупо горящими светильниками, и по массивной лестнице провела гостя наверх.
Коридоры были пустынны, лишь в стенных нишах безмолвно стояли копейщики, и блики светильников скользили по металлу их поясов, шлемов и копий.
То была гвардия царевны. Официально — её защитники, на деле — тюремная стража…
Рабыня откинула красный занавес, пропуская своего спутника в комнату царевны.
Не успели его сандалии ступить на густой ворс роскошного ковра, как юная пленница оказалась у груди старика. Она кинулась к нему, сорвавшись с дивана, и нежный шёлк её платья смешался с грубой домотканой тканью его одежды.
— Мена!.. Боги, Мена! Наконец-то…
Он с улыбкой отстранил девушку и почтительно поклонился ей.
— Приветствую тебя, о царевна.
— Мена! — она сжала его руки. — Я уже отчаялась… Не верила, что ты сможешь прийти сюда… Не верила, даже когда рабыня передала мне тайком письмо… О боги, если узнают, если донесут царице?..
— Тш-ш… — мягко ответил Мена. — Без сомнения, царице донесут. Завтра. А завтра, дадут боги, мы с тобой будем уже далеко отсюда…
— Почему завтра? Почему мы будем?.. — девушка не закончила и отступила на несколько шагов. — Боги, Мена… ты принёс недобрые вести?.. Ты меня пугаешь…
— Ну вот, глупый старик, — добродушно хмыкнул её гость. — А ещё советник… Не успел прийти к своей госпоже, как сразу её напугал…
— Не говори так, Мена… — прошептала девушка. — Если бы не ты, я бы не выдержала… Ты мне заменил отца… сколько я себя помню, ты всегда был рядом… ты, а не фараон…
Старый советник ласково поцеловал склонённую голову девушки, эту медовую роскошь струящихся прядей.
— Агниппа, я ведь тоже люблю тебя как дочь. Глупый одинокий старик! Девочка… Ты готова выслушать то, что я скажу?
Царевна вздохнула и, движением головы отбросив за плечи тяжёлые пряди, опустилась на диван. Сгустилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием пламени в кадильницах, освещавших плотно зашторенную комнату, куда не проникал ни единый луч солнца.
Мена молча смотрел на девушку. Такая юная! И такая красавица.
И так похожа на мать…
Египтянин вздохнул.
Как сказать этому ребёнку?.. Конечно, царевна-полукровка привыкла к косым взглядам придворных, высокомерному отношению родных… к самодурству сестры и безразличию брата. Но весть, что он принёс… Слишком. Это уже слишком…
И от решения царевны будет зависеть её жизнь.
Их жизнь.
Если учитывать, что царице донесут…
Он
