Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Проза » Современная проза » Храм - Оливье Ларицца

Храм - Оливье Ларицца

Читать онлайн Храм - Оливье Ларицца

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 27
Перейти на страницу:

Каждое утро я ездил из Мадрида к дону Фернандо, это вошло в привычку. Кроме воскресенья (единственный день отдыха, который соблюдал), старик постоянно находился там, в своем необычном храме, с шести или семи часов утра. Однажды я даже не сразу его заметил. Я очутился внутри нефа. И, только подняв глаза, увидел старика: он красил купол, по крайней мере, его набросок — железный скелет под открытым небом — в ярко-синий цвет.

Вначале мы немного побеседовали. Я знал, что он ценит мое присутствие и мое молчание. Это чувствовалось в его просветленном взгляде. И в голубом цвете неба, что и привело сюда меня.

У дона Фернандо не бывало много посетителей. Раз в неделю его навещал помощник мэра. Он поддерживал старика отшельника. Впрочем, помощник мэра как-то мне сказал, что не представляет судьбу этого строения, когда отшельника однажды не станет.

— Епископ ему не выразил никакой поддержки, — признался он мне, пока Фернандо прихорашивал свой купол. — А без поддержки официальной Церкви собор не может служить местом культа. Кроме того, вы же видите, как все вокруг застраивается: участки земли идут по цене золота! Не исключено, что собор снесут после его смерти…

Слова помощника мэра меня расстроили. Сознает ли Фернандо такую перспективу? Когда гость уехал, я рассказал об этом старику, но тот, не теряя достоинства, оставался сосредоточенным на своей задаче. Он пытался почистить слегка поврежденную статую святого Антуана, которую ему подарил безвестный скульптор с руками волшебника.

— Я уже давно свыкся с мыслью, что не закончу свое творение, — пробормотал старик. — Конечно же не теряю надежды, что однажды епископ проявит интерес к собору. Кстати, один меценат установил здесь арматурные балки, чтобы предотвратить обрушение купола…

Он смолк. Я заметил на его шерстяной куртке капли краски, причем некоторые из них были многолетней давности. Эдакий Арлекин из другой эпохи, с другой планеты.

— Даже если мою церковь сотрут с лица земли, это не столь важно, — продолжил он. — Я ее построил не для себя.

— Тогда для кого? — спросил я.

— Для моей матери.

В его зрачках появился странный блеск, такой яркий и такой далекий, словно отблески полуденного солнца.

— Моя мать была героиней, святой! Она дала мне веру. Внушила мне любовь.

Меня пронзило желание упомянуть о своей матери.

— Не представляю, как можно внушить любовь… — промолвил я.

Он оборвал меня на полуслове:

— Любовь можно внушить, когда любишь, ибо она повсюду. И смерть — это тоже любовь.

— Я только что потерял мать…

— Знаю, дитя. Поэтому ты и вошел в мою церковь. Чтоб с нею еще хоть чуть-чуть пообщаться. Ведь эту церковь я построил из камней любви.

Через круглую рамку будущего витража проник солнечный луч и как маленькое богоявление осветил старика, который придерживается простой истины.

Тоска наваливалась по вечерам, когда лезвия ночи сворачивались спиралью в осиротевшем сердце. Тогда я бродил по улицам Мадрида, пытаясь излить свое горе, а потом снова нырял в бар отеля, где не так одиноко среди посетителей, постоянной суеты в проходе и нарочитого блеска люстр, панелей из дерева акажу и цинка, сценок охоты на картинах, бокалов с аперитивом. Опьяненный этим бутафорским сиянием, я засыпал.

Вот бы перепрыгнуть ночь — избежать ее. Жить с утра до утра, чтобы, едва покинув, вновь увидеть этого маргинала, который меня подбадривает; знать бы еще почему. Поэт камня! Я наблюдал его страсть, пыл, неистовство, не отгоняя мысли о том, что все это когда-то кончится. Пот застилал его смеющийся лоб с нимбом прохладного дня, и я едва сдерживался, чтобы не сказать: наступит день, когда эта восторженность будет уничтожена. Так что же тогда остается после всех наших усилий и наших страданий? Синева его глаз, как у моей матери, сольется в конце концов с океаном неба — уж это я точно знал.

Уже неделю, пока я здесь укрывался от горя, длилось скрупулезное украшение собора. Наперекор поговорке «Черт прячется в мелочах» можно утверждать, что именно в деталях сокрыта красота, и они ее усиливают. Дон Фернандо мастерил небольшие украшения с помощью стаканчиков из-под йогурта, которые служили формами. Всякий раз, подавая инструмент, я восхищался тщательностью его работы и размышлял о заложенной в нас относительности: неужели только она заставляет подняться выше, стать значительнее и лучше других.

И все-таки этот старик излучал особый свет, с блеском радости. Радости созидания.

— Когда я работаю — произнес он, не прекращая растирать шпателем светло-серую смесь, — то постигаю что-то сызнова. Словно только что родился на свет. Молодняк, как и те, что постарше, к сожалению, не могут даже представить, сколько радости доставляет созидание. Предпочитают что-то попроще, в то время как где-то там, на краю склона, в великолепной конструкции кроется наше счастье. Мне их жаль…

Короткими вспышками промчались в мыслях безликие ворота завода, витражи Левобережья, любезные улыбки Жослины, неизбежность социального плана… Но без чьей-либо поддержки я вряд ли решусь от них отказаться.

— А может, молодняк, как вы говорите, наоборот, доказывает этим ясность своего ума: они понимают тщеславие многих творений. И знаете, когда по восемь часов в день занимаешься малоприятной работой на конвейере, вряд ли будешь рассуждать о смысле созидания! А в конце месяца получаешь заработанные потом и кровью гроши, в то время как акционеры спокойно наживают на этом целые состояния…

— Мальчик мой, дорогой! Ты столкнулся с ней, с этой всемогущей Старухой с косой, в черном плаще с капюшоном… какая же она страшная!.. Да о каких состояниях на земле… ах, как это смешно! Состояния надо собирать на небе! Копить сокровища в сердце!

Чуть ли не библейский идеализм старика меня поразил. И все же я не осмелился упомянуть своего деда, выходца из Венгрии, который в адском темпе работал токарем-фрезеровщиком на заводе в Лотарингии, принимая такое условие как неизбежность и даже не пытаясь хоть на миг усомниться в нем. За мизерную зарплату он жертвовал своим здоровьем — при неблаговидном молчании современников. Эти простые люди никогда не носили одежды из той материи, что с таким трудом ткали такие вот безымянные герои. В чем-то, сам того не ведая, Фернандо был похож на моего деда.

Пока я разглагольствовал, внимание старика переместилось на капитель, куда предстояло встраивать новую колонну. Он так тщательно все отшлифовал, что я не мог определить сюжет: вроде бы и не акантовый лист, но и не коринфский орден. Он полировал ваяние, облагораживал рисунок. И вдруг воскликнул елейным насмешливым тоном:

— Парень, ты задаешь слишком много вопросов! Смысл, значение?.. Вот невидаль! Да этого никогда не постичь. И незачем тут голову ломать. Вселенная не знает, куда катится, вот и мечется как флюгер, а у нас от этого головокружение. Поверь мне, заниматься делом — вот что действительно важно! Займись чем-нибудь, и тебе будет намного легче. Сразу почувствуешь, как все станет на место!

Со второй недели моего пребывания в Мадриде, после шести дней отдыха и размышлений, я присоединился к Фернандо — начал работать вместе с ним.

Следуя его инструкциям, я рубил зубилом, долбил молотом, паял, а ступеньки склепа уже мостил плитками сам, наугад. Но все это не доставляло ни малейшего удовольствия, наоборот. Пытаясь забыться, смягчить душевную боль физической пыткой, я тупел как бык. Испытал на собственной шкуре этимологию слова «работа» (с латинского tri palium означает орудие пытки в виде трезубца), что пронизывала мои вены, напряженные до предела руки. В конце дня горели все мышцы. Где же этот старик черпал силу, которой мне так не хватало?

Старик насмешливо смотрел на меня, хоть каждое его движение было наполнено заботой и любовью, сдержанным великодушием. Меня восхищало его великодушие, без сомнения исходившее от мудрости, умения сосредоточиться всем своим существом на одной-единственной задаче. Его сияние на протяжении долгих часов не ослабевало: сияние любви от хорошо сделанной работы.

— Хорошо, добросовестно работать — значит любить мир, — проговорил старик нараспев хриплым голосом. — Люди, по обыкновению, ни во что не углубляются. — И тут он искоса глянул на меня, измотанного до бесчувствия.

Фернандо скрывал ревматизм, который атаковал его конечности, почки. Покрытая трещинами кожа делала его лицо похожим на пергамент, но при большой нагрузке под струями пота она, казалось, разглаживалась, подобно старым камням, что сверкают под весенним дождем. Мое терпение очень быстро иссякало, и пока старик тянул время, прежде чем приступить к работе, мне уже хотелось ее закончить. Он не спешил переходить к отделке. Отодвигая завершение своего памятника — своего мавзолея, — он убеждался в некоем бессмертии.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 27
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Храм - Оливье Ларицца торрент бесплатно.
Комментарии