Создатель лун - Артур Трейн

— А, Бенни! — воскликнул он с легким повышением своего обычно спокойного голоса. — Придвиньте сюда кресло. Мы сделали большую работу! Мы получили вчера элементы кометы Баттелли. Если только нет ошибки в моих вычислениях, то можно ожидать мировой катастрофы.

Такое заявление в устах всегда сдержанного Торнтона получало особую значительность.

— Столкновение с Землей? — живо спросил Хукер.

— Похоже на то: комета встретится с одним из астероидов, и в этом случае…

— Образуется метеорный поток, — закончил Хукер. — Какой астероид?

— Медуза[1], чью орбиту я изучал в течение двух лет.

Хукер сложил губы, как будто собирался свистнуть.

— Чего, собственно, вы опасаетесь? — спросил он.

— Столкновение остановит Медузу и заставит ее упасть на Солнце. Падая, она пересечет земную орбиту и как раз встретит Землю. Это может означать конец мира.

— А когда же, — воскликнул Хукер, — это событие произойдет?

— По моим вычислениям, комета и астероид придут в столкновение в три часа утра 18 числа следующего месяца. Придете сюда наблюдать?

— Я буду здесь, — ответил Хукер. — А теперь, — прибавил он, вынув из кармана записную книжку, — будьте добрым товарищем и решите мне это уравнение.

— О, нет, — запротестовал Торнтон. — Я чувствую себя сейчас чересчур уставшим, чтобы успешно справиться с новой задачей.

Лицо Хукера обнаружило разочарование.

— Но, Торнтон, — протестовал он, — кто же другой, кроме вас? Вы первый математик Америки.

Астроном засмеялся.

— Желал бы быть первым. В данный момент, во всяком случае, гожусь только в последние. Голова больше не работает.

— Кто же тогда? — настаивал Хукер.

Торнтон в раздумьи откинулся назад на спинку кресла.

— Рекомендую вам обратиться к профессору прикладной математики в новом Национальном институте.

— Спасибо! — ответил его друг, пряча записную книжку в карман и надевая шляпу. — Как его зовут?

— Мисс Рода Джибс.

Профессор Хукер встал на другое утро в раздраженном состоянии. Завтрак, не хуже обычного, показался ему, однако, дурного вкуса, и он резко заметил своей соседке по столу, что не поручился бы за качество молока, хотя в рассеянности ел за двоих. Дело было в том, что Торнтон направил его за помощью к женщине!

Прошло более 30 лет с того времени, как в жизни Хукера приняла серьезное участие женщина. Кроме этой женщины — которая, впрочем, была его матерью — он никогда не любил и не интересовался представительницами слабой половины человеческого рода. Они были в его глазах либо наивные бездельницы, либо тупые труженицы. И теперь он нуждается в помощи этого презираемого пола для решения задачи из области теоретической астрономии! Эта мысль портила его настроение. Он не может идти к ней, нет, он не пойдет.

Перед ним вставал ее образ: сухая, с плоской грудью, костлявая особа, с острым носом и таким же подбородком, с редкими серыми волосами, подслеповатая. Она выслушает его с надменным и покровительственным видом.

Но ему совершенно необходимо решить задачу; она нужна ему для управления Летучим Кольцом. Еще возвращаясь из Унгавы, он размышлял о возможностях, предоставляемых этой удивительной машиной, которая способна противодействовать силе тяжести. Нет, ничего не остается; придется подавить свои чувства и отыскать эту старую деву — профессора математики в Национальном институте.

Все еще в дурном настроении он поехал в Джорджтаун и спросил у служителя обсерватории, как пройти к профессору. Чем ближе он подходил, тем неприятнее становилась ему предстоящая сцена. Но отступать было поздно, тем более, что служитель довел его до двери маленького помещения, выходившего в сад, и постучал.

— Войдите!

Слово было произнесено музыкальным голосом, — словно не сказано, а пропето. С трубкой в зубах, чтобы показать свою невозмутимость, Хукер повернул дверную ручку и открыл дверь.

Между двумя высокими окнами сидела знакомая девушка в темном костюме! Она диктовала что-то стенографу, склонившемуся с карандашом над записной книжкой. Когда Хукер вошел, стенограф поднялся, и молодая женщина, взглянув на дверь, сказала:

— Доброе утро! — Затем, повернувшись к стенографу, добавила: — Вы можете идти, Стеббенс; мне нужно семь копий этой статьи.

Хукер глядел на нее с изумлением.

— Вы профессор прикладной математики? — воскликнул он, когда стенограф ушел.

— Да, я, — засмеялась она. — Ну, как? Справились с задачей?

— Нет, не решил ее, — ответил он, — занялся другой.

Затем, вдруг спохватившись, он быстро спрятал свою трубку в карман.

— Пожалуйста, курите! — сказала девушка. — Вероятно, вы не можете и работать без трубки.

— Это правда, — сказал Хукер с благодарностью. — Не пожелаете ли взглянуть на эти выкладки? — Он положил перед нею свою записную книжку.

Девушка задумчиво смотрела на уравнения несколько минут, затем положила перед собой тетрадку и быстро проинтегрировала уравнение на глазах изумленного Хукера.

— Это, по-видимому, задача, относящаяся к всемирному тяготению, — сказала она.

— Да, — ответил он: — я пытаюсь вычислить, как будет возрастать скорость Летучего Кольца (я говорю об аппарате Пакса, который найден мною, вы знаете, в Канаде), когда оно оставит Землю и удалится в мировое пространство. Мне необходимо добиться полного решения задачи. При движении в пространстве знание нашей скорости будет существенно необходимо.

— Нашей скорости? Уж не думаете ли вы взять и меня с собой? — шутливо заметила молодая девушка.

— Вас?.. Нет! — запинаясь, сказал Хукер. — У меня не было и мысли об этом. Надеюсь, вы не думаете…

Она прислонилась к спинке кресла и задумчиво смотрела поверх головы Хукера на стену, где висела большая карта звездного неба.

— А знаете, — сказала она с оттенком мечтательности в голосе, — я иногда раздумывала о безграничных возможностях, которые предоставит ваше Летучее Кольцо тем, кто решится ими воспользоваться. Насколько я понимаю, ничто не может помешать Кольцу двигаться в любом направлении в мировом пространстве. Если вы запасетесь достаточным количеством кислорода, то путешествие на Луну едва ли представит серьезные затруднения.

— Решительно никаких затруднений! — ответил Хукер. — Нет сомнения, что Паке имел в виду такой полет, потому что кольцо в полной мере оборудовано резервуарами с кислородом и тому подобными снарядами. Возможно даже, что Паке и посетил Луну! Насколько хватит урановых цилиндров для моего двигателя, я могу направить Кольцо куда угодно. Но тут выдвигаются иные соображения. Плавание в межпланетном пространстве дело новое, и как бы я ни старался, я не смогу предвидеть всех возможностей. А если допущу какую-нибудь ошибку…

— То будете захвачены притяжением Луны и Земли и станете обращаться в пространстве вечно.

Хукер сделал длинную затяжку из своей трубки.

— Это было бы новым видом бессмертия, — с улыбкой заметил он.

Все сомнения относительно предсказания Торнтона отпали. Тщательные наблюдения и новые вычисления показали с несомненностью, что астероид Медуза наверное прорежет голову кометы, которая сияла уже на ночном небе подобно гигантскому факелу. Никогда еще не наблюдали такого явления: комета превосходила величиной и блеском знаменитую комету 1811 года. Каждую ночь улицы и площади американских городов были полны толпами народа, наблюдавшего огромный огненный шар с длинным хвостом. Для земного наблюдателя видимый диаметр головы кометы казался всего вдвое меньше диаметра луны.

В противоположность китайцам, обычно старающимся отогнать этого небесного демона самым сильным шумом, какого можно достигнуть человеческими средствами, западный народ смотрел на комету в торжественном, почти благоговейном безмолвии. Впервые сознавалось, что наш мир не может быть защищен от атаки блуждающих небесных тел. Если бы на горизонте появился неприятельский цеппелин, целая эскадра аэропланов мгновенно напала бы на него и уничтожила. Но человечество не располагало средствами вызвать на бой и победить это огненное чудовище, явившееся вестником бедствий из глубины пространства. Все поднимали голову, чтобы целыми часами смотреть на комету, и на другой день жаловались на боль в шее. А газетчики неумолимо шныряли в толпе, выкрикивая:

— Экстренные прибавления! Последние новости о Комете!

Старые, исхудалые люди, седобородые и изнуренные, пережившие военное время, испытавшие превратности судьбы, потертые жизнью, — выставляли на площадях медные телескопы на обветренных треногах красного дерева. И около них собирались кучки народа, охотно платившего небольшие деньги, чтобы ближе взглянуть на удивительное явление, что-то предвещавшее, но что именно — никто не в силах был разгадать.