Из сборника Комментарий - Джон Голсуорси

- А вы знаете, как мы поступаем с бездомными собаками? Слышали когда-нибудь о том месте, где усыпляют собак? Настоящему бродяге, который живет впроголодь, в грязи и лохмотьях, всегда в пути, во всякую погоду, нравится его жизнь. А вам ваше положение не нравится. Вы боитесь дней, когда у вас не будет куска хлеба, боитесь ночей, когда вам негде будет приклонить голову, боитесь пойти на преступление, боитесь даже просить о помощи - уже два раза с тех пор, как мы стоим здесь, вы оглядывались кругом. Если вы знали, что так будете всего бояться, что заставило вас сойти со "стези добродетели"? Что-то нашло на вас? Почему вы этого не побороли? Еще и сейчас это на вас находит? Вы устали, вам захотелось чего-то нового, хоть капельку непохожего на прежнее? Всем нам, мой друг, хочется лучшего, мы ищем его и иногда находим. Но мы не можем признать, что люди, подобные вам, тоже имеют на это право. Вы же видите, что из этого получается.

- Пропащий я человек, значит...

- Вы говорите это так, словно считаете, что для богатых и бедных законы разные. Вы ошибаетесь. Если меня и вас привлекут к ответственности за нищенство, мы оба одинаково угодим за решетку. То, что мне нет нужды красть или просить милостыню, то, что я могу себе позволить пить и, когда не хочется, не работать, едва ли имеет значение - поймите это! Не слушайте сентиментальных болтунов: если мы предстанем перед судьей, то оба одинаково понесем наказание. Я, может быть, в такое положение никогда и не попаду, но это уже только случайность. Нет, пожалуйста, не повторяйте этой ужасной фразы! Я хочу вам помочь. Вот, Канада... Но вы там не нужны. Я бы послал вас куда угодно, только бы ваши глаза не преследовали меня, но вы не нужны... Где вы нужны? Назовите это место, и вы туда поедете.

- Я бездомный пес...

- Вы напоминаете мне ту, похожую на тень, белую в коричневых пятнах собаку, которую я с моим спаньелем подобрали однажды вечером, когда возвращались домой.

"Хозяин, - сказал мой спаньель, - какую забавную дворняжку я встретил там, на дороге".

"Веди себя прилично! Не заводи знакомств с первой попавшейся собакой".

"Хозяин, я знаю - это тощая и грязная дворняжка, но она не отстает от меня".

"Следуй за мной! Бедняжка заблудится, если ты уведешь ее далеко от дома".

"О хозяин, самое забавное то, что нет у нее никакого дома".

И, как маленькое привидение, белая собака плелась за нами. Мы хотели прочитать, что написано на ее ошейнике, но ошейника не было. Мы привели ее домой. Как она ела, как пила! Но мой спаньель сказал мне:

"Хозяин, что толку от того, что мы приютили эту собаку? Разве вы не видите, какая она? Съела все мое мясо, опорожнила мою миску, а теперь спит на моей подстилке".

Я ответил ему:

"Мой милый, ты должен был бы с радостью уступить все этой бедной собаке".

А он сказал:

"Хозяин, я не хочу! Она никуда не годится, эта собака. Я чище и упитаннее ее. И разве вы не знаете, что для такого рода собак есть место по ту сторону Темзы? Когда мы ее поведем туда?"

Я ответил ему:

"Мой милый, не спрашивай меня. Я не знаю..."

И вы, с вашими грустными глазами, слабовольным подбородком и дрожащими коленями, вы, стоящий перед этим недостроенным домом, с мыслями о надвигающейся зиме, напоминаете ту собаку. А я похож на моего спаньеля, который знает, что есть надлежащее место для таких, как вы.

Что мне делать с вами?

- Пропащий я человек...

ДЕМОС

Перевод З. Масленниковой

- Жена она мне все-таки или не жена?

Он взялся за тачку, как бы желая уйти от человека, неспособного понять его точку зрения, прокатил ее два ярда и остановился.

- Что я с ней делаю, это никого не касается, слышите?

Он повернул ко мне свое рыбье лицо, и его тусклые глаза вдруг ожили, засветились злыми желтыми огоньками, будто вырвалось наружу пламя, таившееся в его душе.

- Из нее давно следовало вышибить дух, и я не прикончу, только попадись она мне.

- Не сходите с ума.

- Слушайте, имеет человек право на свою собственную жену и детей или нет? - Его толстая, отвисшая нижняя губа задрожала. - Ответьте мне.

- Все зависит от вашего поведения. Раз вы ее бьете, нельзя рассчитывать на то, что она станет жить с вами.

- Она получала по заслугам. Ей еще мало попадало.

- Я много раз видел у нее на лице синяки.

- И я опять ей фонарей наставлю, это как пить дать.

- Ну, вот видите, вы же сами говорите.

- Если человек поучит жену, когда малость заложит за воротник, это еще не значит, что она должна удирать из дому да притом забирать с собой ребят. Верно говорю?

- Нет, неверно.

- Ладно, доберусь я до нее...

- Надеюсь, вам это не удастся.

Он вытянул шею - желтизна его глаз обозначилась резче и стала как будто расползаться по лицу.

- Слушайте, вы! Муж и жена - это муж и жена, и если кто встрянет промеж них, так ему не поздоровится.

- Я сказал вам свое мнение.

- Думаете, я не знаю законов? По закону дети мои, а не жены.

- Не стоит нам это обсуждать.

- Не стоит? По-вашему, раз я не джентльмен, так мне и прав никаких не дано? Я-то, небось, знаю закон. Муж - хозяин над женой и над детьми.

- Вы не станете отрицать, что пьете?

- Вы бы тоже запили от такого житья; думаете, это так весело день-деньской таскаться с тачкой?

- Вы не отрицаете, что часто били жену?

- Чего вы суете свой нос в наши с ней дела? Может, вы еще явитесь ко мне домой и начнете командовать, что мне делать?

- Но, полагаю, вам известно, что ваша жена может получить развод, если обратится в суд?

По лицу его скользнула усмешка.

- Развод? Поможет он ей, как же! Вы что думаете, если она разведется, так уйдет из моих рук? Небось, она понимает, что я с ней сделаю, если только она подаст на меня в суд.

- А что же именно сделаете?

- В другой раз ей не захочется разводиться.

- Вас посадят, если вы не оставите ее в покое после развода.

- Посадят? Но ей-то уже не придется выступать на суде.

- Понятно.

- Она знает, что с ней тогда будет.

- Вы ее так запугали, что она боится обратиться в суд, боится и жить с вами под одной крышей. Что же ей остается делать? Только уйти от вас.

- Да на кой черт она мне нужна? Пусть убирается. Мне дети нужны.

- Вы в самом деле в ней не нуждаетесь?

- Никогда я ни за одну бабу не цеплялся.

- Но вы же знаете, что она своим трудом содержала вас всех?

- А я вам говорю: ни в одной бабе я никогда не нуждался.

- Скажите, вы в состоянии содержать детей?

- Кабы подвернулась подходящая работенка...

- Но можете ли вы получить хорошую работу?

- А кто тут виноват: я, что ли?

- Ну, у вас не раз была возможность...

- Кому какое дело! Я всегда был хорошим отцом моим детям. Ради них я работал, ради них попрошайничал и крал! Все соседи скажут, что я был им хорошим отцом.

- Но ведь все же приходу придется взять на себя заботу о них?

- Идите вы с вашим приходом! Пусть денег у меня нет, но зато есть честь, а она дороже денег. Человеку вовсе не нужно иметь полный карман для того, чтобы знать, что хорошо и что плохо.

- Ну, ну, не петушитесь!

- Ведь ребятки - мои, все до единого. По-вашему, это честно - отбирать у отца родных детей? А вы еще ее защищаете.

Взгляд его блуждал, как у раненого животного, и голос охрип, будто к горлу подкатил ком.

- Послушайте! Я к этим детишкам привязан больше, чем можно подумать. Я места себе не найду, пока не узнаю, где они.

- Как я могу вам это сказать, не сообщив, где мать?

- Они мои, по закону мои. Кто вы такой, чтобы нарушать закон?

- Вы уже об этом говорили.

- Когда она выходила за меня, она шла на все - на горе и на радость, так ведь? Мужу и жене самим следует улаживать свои дела. Нечего чужим встревать между ними!

- Вы хотите вернуть ее затем, чтобы делать с ней все, что вам заблагорассудится? И вы надеетесь, что кто-то станет вам в этом содействовать?

- Слушайте! По-вашему, мне все это приятно? Зайдешь в пивную, а там судачат насчет того, что у меня жена сбежала. Мало у меня и без того неприятностей!

- Вам следовало призадуматься над этим раньше и не доводить ее до ухода.

- Да кто говорит, что я ее довел? Просто, воротит от всей той чепухи, что о ней болтают. Она потеряла стыд. По-вашему, мне это приятно?

- Не думаю.

- То-то и оно!

Он бросил тачку и теперь стоял у края мостовой, как бык, готовый ринуться в бой.

- Слушайте, вы! Раз она моя, значит, могу делать с ней, что хочу. Я первый никого не обижаю. Но ежели кто меня обидит, он такое от меня получит, что ему небо с овчинку покажется.

- Да кто вас обижает?

- И не воображайте, что я боюсь полиции. Меня никакая полиция не удержит.

- Ну, а дальше что?

- Все вы слушаете ее одну. Знали бы вы, сколько у меня накипело!..

- Вы бьете жену и просите, чтоб я помог вам ее разыскать.

- Я прошу сказать, где дети.

- Это одно и то же. Да разве вам не ясно, что никакой порядочный человек вам не скажет?

Он схватился рукой за горло и стоял молча, как будто вдруг понял, что мрак вокруг него не рассеется.