Fata Morgana - Дмитрий Магула

Локон

Мы снова встретились, как встарь…И так же, как и в пору детства,Твой локон рус и глаз твой карь, —В твоих ресницах тень кокетства…

Ты та, в кого я был влюблен,Кому в мечтах дарил я замки…Ты — твой портрет былых времен,Нежданно вышедший из рамки!

Я — тоже прежний… Впрочем, нет:Мне не до замков, не до башен!В душе накоплен опыт лет:Я знаю — локон твой подкрашен.

Сновидение (Тавтограмма)

Сегодня Снился Странный Сон,Ступени… Серый Свод Суровый:Седой Собор Средневековый…Сегодня Снился Странный Сон.

Со Стен Спускался Сумрак Синий…Струили Свечи Скудный Свет,Святыни Сторожил Скелет,Со Стен Спускался Сумрак Синий.

Сжималось Сердце… Смерть Страшна:Со Смерти Саван Снежно-белыйСорвать Страшится Самый Смелый!Сжималось Сердце… Смерть Страшна!

Скелет Стоял… Смотрел… Смеялся…Сказал: — «Смирись! Судьбы Совет —Сдавайся Смерти! Спрячь Стилет!»Скелет Стоял… Смотрел… Смеялся…

Смятенье Сердца… Слабый Стон…Сверкнувший След Скользнувшей СталиС Судьбою Смерть Союз Сковали.Сегодня Снился Странный Сон.

Прокаженный

За твой привет — благодарю.Он драгоценней, чем алмазы…Но тот, в чьем сердце яд проказы,Не верит в новую зарю.Твой мир, мечтой завороженный,Давно мне чужд… Я говорю:«Не подходи! Я — прокаженный»…

Молитва Св. Антонию Падуанскому

(Перевод с английского из Артура Саймонса[1865–1945])

Святой Антоний, я… твой образок ношу…Я знаю, можешь ты вернуть мою потерю!Услышь мою мольбу! Услышь меня, прошу!Ты добр всегда ко всем… Ты можешь все, я верю!Верни мне сердце той, кого ищу с утра:Я потерял его. Я потерял вчера…

Лилит

Овеян нежной, нежной грустью,Как этот день понятен мне:Я рад родному захолустьюИ деревенской тишине!

Ложатся тени у скамейки,Где я сижу один в глуши,И мыслей солнечные змейкиБегут, скользя по дну души.

Любовь для всех — закон вселенский,И я, я жду мою Лилит!Лилит — загадка, и по-женскиПридти сегодня не спешит.

Не даром книжники в Талмуде,Раскрыв священные листы,О ней читают, как о чудеИ темных чар, и красоты:

Лилит — зловещий призрак, нежить,Вампир, невидимый очам,И не за тем, чтоб лаской нежить,Она приходить по ночам…

«Как мних, вошедший в полночь в келью…»

Как мних, вошедший в полночь в келью,Поклоны бьет, раскрыв свой складеньИ горько каясь пред постелью,Во всех грехах, свершенных за день, —Так я, мятежный и виновный,В полночный час молю смиренноПростить мне умысел греховныйПроникнуть в таинства Вселенной…Я к небу шел тропой крутоюИ постучался у преддверья,Где тайной веяло святою,Как в храме после повечерья.Никто не слышит! Звать — бесцельно…И в этот час, полна тревоги,Моя душа скорбит смертельноИ знает: дальше нет дороги.Несу на теле след увечий…Мне не по силам жизни бремя:И гаснуть где-то мысли-свечи,И где-то умирает Время…

Мечта

Qu’est ce que l’imagination sinon la memoire de сe quo ne s’est encore produit.

J. Green

Из всех рабов земных лишь людям, только нам,Неведомой Судьбой иной удел дарован:Невольникам открыть свободный путь к мечтам —Туда, где мы вольны, где дух ничем не скован…Весь мир всецело наш! На краткий срок мы там,Где в грезах радостных наш разум зачарованПредчувствием того, что ближе с каждым днемИ памятью о том, чего мы смутно ждем…

«Ты мне сказала: — Я люблю…»*

Ты мне сказала: — «Я люблюОдно лишь в жизни многогранной:Живую жизнь!» И я скорблю,Что отдал все мечте туманной.

Скорблю, что шел стезей слепца,Что сердце жить и ждать усталоИ что до близкого концаЕму осталось жить так мало…

А ты — как молния, ушла…И, как замедленные вздохи,В душе, где нарастает мгла,Проходят поздние сполохи…

«Как алый шар исполинский…»

Как алый шар исполинский,Спускается солнце за тучи,И красный парус латинскийПолощет тихо по ветру…

Ложатся длинные тениНа черные горные кручи,Далекие окна селений,Сады и белые виллы.

И разум вновь легковернейИ верить тому, что желанно:В таинственной дымке вечернейТаятся древние зовы…

И сердце робкое радоВсему, что так мнимо и странно,И шепчет: «Не надо, не надо,Чтоб солнце завтра вернулось»…

Леонора[2]

Есть близ Севильи старый храм, и в нем —В одной из них — надгробный белый камень,Где на костре, охваченном огнем,Двух мучениц сжигает жадный пламень…………………………………………………..Дон Педро горд победою в бою:Он вновь владыка солнечной Севильи!Отцовский трон и власть вернув свою,Он вновь король Леона и Кастильи!

Непобедимый, сдался дю Геклен,А граф Энрике, брат, поднявший смуту,Разбитый в битве, чуть не взятый в плен,Бежал, как трус, в последнюю минуту.

И настает давно желанный срок,Чтоб отомстить изменникам короны!Король дон Педро грозен и жесток:Ему по сердцу будет слышать стоны.

Пусть враг потом навеки будет нем,Но будет страх, в его последнем крике!Он отомстить! И горе, горем тем,Кто передался дерзкому Энрике!

Из них один лишь, ненавистный внукПрославленного подвигами деда,Хуан-Альфонс, успел уйти из рукИ ускользнул, погоню сбив со следа.

Но здесь, в Севилье, здесь осталась мать!..И в ярости, не зная меры мщенью,Король велел искать, найти, пойматьИ заживо предать ее сожженью……………………………………………..При факелах трудились мастераВсю эту ночь; и, с пасмурным рассветом,Готов быль сруб из бревен для костраНа площади пред Городским Советом!..

А утром ветер у тюрьмы рыдал,И небо было мрачное и злое,Когда монах приговоренной далПоследнее напутствие земное.

Потом телега узницу и гробВдоль узких улиц медленно тащилаДо площади, где голытьбу трущобСдержать старался окрик альгвазила…

Там стражи сдали жертву палачу.Теперь она стояла над толпою,К блеснувшему из темных туч лучуПодняв лицо с безгласною мольбою…

Опробовав железную скобуИ приковав заломленные рукиЖелезной цепью к черному столбу,Палач дал знак отдать ее на муки.

Огонь лизал кору смолистых дров…Над обреченной злая чернь глумиласьИ не жалела непристойных слов;А на костре живая жертва билась.

Гудело пламя… Ветер на летуСорвал с нее затлевшиеся ткани,А сброд людской глазел на наготуИ упивался зрелищем страданий.

И вдруг к столбу, минуя дым и пыл,Метнулся кто-то и, в порыве смелом,Бестрепетно казнимую прикрылОт глаз толпы своим прильнувшим телом!

Все замерли… В толпе пронесся крик:— «Ее служанка! Девушка сеньоры!»И каждый сердцем понял, как великБыл страшный подвиг верной Леоноры…

Огонь пылал… Раздался чей-то плач…Умолкнул глум над женщиной нагою;А у костра растерянный палачСтоял в дыму с каленой кочергою.

Жребий