2199. Антиутопия - Игорь Рябов

Отстояв в очереди, Эдуард вошёл в помещение, оформленное в минималистическом стиле: розовые стены, белые кушетки, большие зеркала на стенах, приглушённый свет торшеров. Перед ним стояли в ряд десять наложниц. Взгляд его остановился на миловидной брюнетке с широкими бёдрами и небольшой, но аккуратной грудью. Эдуард взял её за руку и повёл в свободную кабинку. Из дверей, помеченных светящейся красным цветом надписью «Занято», доносились стоны удовольствия. Он отыскал зелёную табличку «Свободно» и вошёл в кабинку, которая представляла собой узкую комнату, занятую кроватью и биде.

В шесть часов рабочий день окончился. Вместе с другими работниками Эдуард спустился в подвальное помещение, где располагались душевые кабины. В общей душевой мылись мужчины и женщины. Он включил кран и стал под струю. Вода обволакивала уставшее за день тело, снимало напряжение, расслабляло. Справа от себя он заметил хрупкую девушку из соседней артели, которая намыливала себя мочалкой. Эдуард попытался вспомнить её имя, но не смог. Она уловила взгляд и в ответ оценивающе просканировала сверху вниз его тело. Видимо, оставшись довольной увиденным, девушка спросила, приподнимая бровь: «Хочешь секса?» Он подошёл к ней, убрал с симпатичного лица мокрую прядь и выдохнул на ухо: «Да». Было немного неудобно, но приятно-необычно это делать под струями горячей воды, летящей из распылителя на разгорячённое тело.

Вытершись полотенцем, Эдуард в раздевалке принял одну ИКС. Ноги его подкосились, он опустился на лавку, прислонился затылком к шкафчикам и почувствовал невероятное наслаждение, волнами от головы пробегающее до самых ног. Слёзы радостного раскрепощения увлажнили его глаза. Потом он бросил в рот ещё одну таблетку и вновь провалился в сладкое забытье. Ощущение всегда было такое же яркое, как в первый раз, когда воспитатель в Инкубатории впервые дал ему ИКС, – внезапное состояние глубокой, радостной эйфории. Эдуард оделся, натянул противогаз, накинул защитный плащ и перед выходом посмотрел в окно на размазанный ореол фонаря, в желтом свете которого мелькали дождевые нити.

Улица бурлила непрерывно движущейся людской массой. Лужи разлетались брызгами от непрерывных шагов человеческой многоножки. Около секс-точки люди зябко топтались в очереди. Ему вновь захотелось развлечься, но не было желания долго ждать. Он решил пройти пару кварталов к той уединенной в переулке секс-точке на улице Томаса Мора, где всегда было немного посетителей.

Эдуард остановился на бордюре перед «зеброй», ожидая, когда на противоположной стороне дороги загорится зелёный свет светофора. В спину давили топчущиеся пешеходы, тоже ждущие сигнала к переходу. Вдруг из толпы, задев Эдуарда плечом, вылезла девушка с перебинтованной головой и кинулась на дорогу, по которой стремительно неслись электромобили. Девушка засуетилась, пытаясь найти место в потоке сигналивших машин и проскочить, при этом постоянно оглядываясь назад, как будто её кто-то преследовал. «Нужно вернуть её, – мелькнула у него мысль. – Она же сейчас попадёт под колёса». Эдуард выскочил на шоссе и закричал: «Эй, ты с ума сошла? Вернись немедленно». Девушка испуганно обернулась и махнула рукой: «Не подходи». Он заметил, что бинт на голове незнакомки пропитан кровью. «Я хочу спасти тебя, глупая», – крикнул Эдуард, пытаясь сориентироваться среди потока беспорядочно мелькающих электромобилей. Вдруг он заметил, что справа прямо на девушку несётся машина. В два шага он подскочил к незнакомке, но та оттолкнула его руки и бросилась вперёд по дороге. «Что с ней не так?», – пронеслось у него в голове за секунду до того, как в него врезался автомобиль.

Часть 3

«Я не знаю, сколько нахожусь здесь, в центральной больнице. Два дня назад я очнулся в палате. Доктор, благообразный старичок с полукругом седых волос на лысине, сообщил, что мне повезло: легко отделался. Сейчас моё состояние стабильное. Диагноз, озвученный доктором, – черепно-мозговая травма. Ничего серьёзного вроде бы. Жизненно важные области мозга не задеты. Только болят рёбра с правой стороны, но рентген переломов не обнаружил. Ну и прочие пустяки: ссадины, ушибы и царапины по всему телу.

Я никогда не вёл дневники. Но то, что со мной случилось, требует детального разбирательства. Нет, это не авария. А то, что произошло после, здесь, в больнице. Я никому не могу рассказать об этом, даже доктору. Или тем более доктору. Его задача – лечить, а я не хочу излечиваться от того, каким я стал. Странно, но мне приятно новое состояние. Во мне как будто открылось что-то, что долгое время было заперто, на чём висел замок.

Эти ощущения очень необычны. Не знаю, доводилось ли кому-нибудь испытывать такое. Не буду долго ходить вокруг да около. Скажу прямо: на меня перестал действовать ИКС. Я ничего не чувствую от его приёма, никаких удовольствий. При первом посещении доктор оставил мне три таблетки ИКС, предусмотренные пациенту по страховому полису. Надеясь заглушить ноющую боль в голове и рёбрах, я сразу после ухода врача принял эти таблетки. Сначала одну, через пять минут вторую, потом третью. Но абсолютно ничего не ощутил. Как будто это были не ИКС, а обычные пилюли от кашля. Сначала я сильно испугался, не знал, что делать. Хотел сразу сообщить обо всём доктору. Нажав кнопку звонка, я вызвал медсестру. И тут случилось странное, наверно намного более непостижимое, чем история с таблетками.

Это было обычная молодая, я бы даже сказал юная девушка. Как узнал позже, практикантка из медколледжа. Как я сказал, внешне вполне обычная, ничем не примечательная на первый взгляд. Таких, как она и даже красивее, я видел каждый день много раз: на улицах, остановках, в метро, у секс-точек, на работе. Но мой организм как-то странно отреагировал именно на неё. Это не было плотским желанием секса. Мне приятно было просто смотреть на эту девушку. Просто смотреть. Видеть, как она двигается, спрашивает меня «что случилось» и «что вы чувствуете» (если бы я сам знал что), меряет мне температуру и давление. Я как будто первый раз увидел существо женского пола. Плавный изгиб бровей, изящный очерк губ, спиральная прядь, падающая на лицо, ямочки на щеках. Эти кисти с синими жилками, оканчивающиеся хрупкими пальцами с продолговатыми ногтями, выкрашенными красным лаком. Стройные ноги под юбкой, золотая цепь на нежной шее, переходящей в выпуклые ключицы и узкие плечи. Всё было таким новым, как будто я этого никогда не видел ранее. Но ведь неправда: много раз видел женское лицо и тело, но у меня никогда не возникало желание любоваться ими. Пока любовался, напрочь забыл о времени и пространстве, выпал из них. Передо мной была только она, медсестра, которая безуспешно пыталась понять, зачем я вызвал её. Списав мою неразговорчивость на последствие травмы, она начала выполнять обычные процедуры, чтобы определить по приборам моё самочувствие. Один раз она прервалась и, улыбнувшись, спросила: «Что вы так на меня смотрите?» И эта улыбка оказалась самым прекрасным обнажением зубов, которое мне доводилось видеть. Ослеплённый её красотой, я не мог выговорить ни слова. На бейджике, прикреплённом к карману халата, было указано имя «Лида». Она ушла, а я лежал, беспричинно улыбался, вспоминая образ этой девушки и повторяя её имя, и не мог понять, что со мной. Так же, как и сейчас не понимаю, хоть уже и успокоился немного.

На следующий день утром вновь пришёл доктор, чтобы справиться о моём самочувствии. Я не стал ему ничего рассказывать, потому что понимал, что то, что со мной случилось, было отклонение от нормы, а поэтому могло быть подвергнуто лечению. Но я не хотел возвращаться к норме. Мне приятно было ощущать потустороннее тепло в теле и радость при воспоминании о Лиде. Это было удовольствие, отличное от ИКС, намного более слабое, но продолжительное и какое-то совсем иное по воздействию. Если ИКС действовало пронзительно и глубоко, повергая тебя в оцепененье неудержимого блаженства, то новое ощущение было скорее одной из разновидностей тех пяти чувств, с которыми рождается каждый человек. Да, это было как шестое чувство. Видимо, повреждение мозга активировало его.

Мне страшно и одновременно интересно моё новое состояние. Я забыл про свою травму и ни о чём не могу думать, кроме как о медсестре. Рядом с ней я чувствую себя так комфортно и защищенно, весь наполняюсь каким-то спокойным счастьем. И где-то в глубине понимаю, что это так правильно и нужно, что недоумеваю, как мог раньше жить без этого. Мне кажется, что я магнит, и Лида магнит – так тянет меня к ней. Подозреваю только, что она ко мне не испытывает то же самое, что я к ней.

Доктор оставил мне, как и вчера, три таблетки ИСК, пожелал выздоровления и продолжил обход больных. На всякий случай, чтобы окончательно убедиться в бездействии таблеток, я сразу принял все. Но так ничего и не почувствовал. Через несколько минут ко мне в палату вошла Лида и принесла завтрак. Я был так рад видеть её. Тот же спокойный взгляд, милая улыбка, нежные ямочки на румяных щеках. Стук каблуков по паркету и шелест белого халата, под которым угадывалась средних размеров грудь. Я не мог отвести глаз от неё. Она опять спросила: «Почему вы на меня так смотрите?» – я сделал движение плечами, как бы говоря: не виноват. «Я не знаю, что со мной, но мне приятно смотреть на вас», – вымолвил я. «Какой вы забавный», – улыбнувшись, ответила она, ставя поднос с завтраком на тумбочку. Потом Лида села ко мне на постель, взяла мою руку в свою, взглянула на меня глубокой зеленью своих чудесных глаз и спросила: «Хотите секса?» Странно, но за всё время, которое прошло с тех пор, как я очнулся в больнице, в голову ни разу не приходила мысль о сексе. Я не хотел её так, как хотел многих тех женщин, что были у меня в прошлом. Видимо, Лида посчитала промедление с ответом знаком согласия. Во всяком случая, через несколько секунд я ощутил её язык у себя во рту, разделяя мятный привкус какой-то конфеты. Волнистые волосы этой девушки легли мне на лицо, а тело податливо прижалось к моей груди.