Лунные дети-1 - Александр Сиваков

Мне никогда ни с кем не приходилось прощаться, я не совсем представляла, как это делается. Чмокнула Сашку в лоб, пожала руку папе, маме – после некоторого колебания – тоже. Ну и пусть, что слишком по-мужски. Зато со стороны выглядит красиво.

Я обратила внимание, что тот мальчишка, который прощается со своими родственниками, слишком уж странно косится на меня. Я всерьёз заподозрила, что он не со второго, тем более, не с третьего курса, а, как и я, – абитуриент. Я на всякий случай сделала так, чтобы папа очутился между мамой и мной. Слишком уж странное у мамы стало лицо. Ещё расплачется и неконтролируемо начнёт выражать свои эмоции. Не хватало, чтобы мальчишка потом рассказывал своим друзьям – моим будущим одноклассникам, как я тут со всеми целовалась. Мальчишки – они вредные, от них всего ожидать можно.

Папа присел передо мной на корточки.

– Настёна, ты точно уверена, что всё в порядке?

Я знала, зачем папа это делает. Однажды на его платформе в поисковике я ввела фразу «присесть на корточки». Первым же результатом оказалась книга о воспитании детей, довольно зачитанная, а в найденном абзаце маститый психолог объяснял, что родителям при общении с маленькими детьми лучше делать так, чтобы их глаза находились на одном уровне. Таким образом, ребёнок подсознательно не будет чувствовать себя ниже своего собеседника. Я тогда подумала, что это какая-то муть, и положила книгу обратно. Но папа, похоже, так не считал. Каждый раз, как он разговаривал со мной, он присаживался на корточки.

Я думала, что обо всё этом будет смешно вспоминать, когда мы вырастем, я – физически, папа – гм… педагогически.

– Да, конечно. Всё хорошо.

Я взяла за ручки чемодан, со вздохом проверила его вес, прикинула, сколько мне нужно будет идти, ещё раз вздохнула.

Нет, всё равно, чтобы там ни было, но родителей мне придётся оставить здесь.

Я сделала несколько шагов в сторону тропинки, уводящей вглубь леса, и обернулась. Все смотрели на меня.

– Да ладно вам, – моё голос предательски дрогнул. – Чего вы все такие? Я вообще хоть каждый вечер к вам приезжать могу, если вы хотите.

– Устанешь ты каждый вечер ездить. – Сказал папа. – Ты хотя бы на выходные, ладно?

Я кивнула. Просительный тон отца, если честно, расстроил меня. Он меня очень редко о чём-нибудь просил, тем более, вот так, почти униженно, поэтому я почувствовала себя не очень уютно.

А потом неожиданно для меня самой мои глаза стремительно начали наполняться слезами, пришлось опустить голову, чтобы этого не было видно. Не хватало ещё под самый конец выдать что-то в этом роде.

– Пока! – Сказала я ещё раз и быстрым шагом пошла по тропинке. Слёзы сами собой высохли.

Я не опасалась, что выбрала неправильную дорогу: других тут просто-напросто не было. И слегка удивилась, когда тропинка через несколько минут растворилась в болоте, под ногами подозрительно захлюпало. Пришлось пойти обратно. Когда я очутилась там, откуда начала свой путь, мои родители с Сашкой уже улетели. Мальчик всё ещё о чём-то разговаривал со своими. Стараясь, чтобы он меня не заметил, я обошла площадку по периметру, разыскала ещё одну тропинку, и двинулась по ней.

Теперь я вышла на верный путь. Тропинка вскоре раздвоилась. Стрелка на фанерном щите безапелляционно указывала вправо, прямо на ней чётко было выведено: «МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ. ШКОЛА ЮНЫХ НАВИГАТОРОВ».

Над головой проскользнула тень очередного грава. Интересно, здесь-то он откуда? Для тех, кто сидит внутри, карантинная зона не является препятствием? Или это «внутренний» транспорт?

Уже в самом начале пути чемодан показался мне очень тяжёлым. Сейчас же он стал вообще неподъёмным. Кроме, как по этой дороге, в школу ребятам из грава идти некуда (во всяком случае, я на это надеялась); не пройти мимо меня они не смогут. Я решила немного подождать и посмотреть, кто же там прилетел. Может, они и чемодан помогут дотащить.

В глубине леса, в нескольких десятках шагов от дороги, я очень кстати заметила деревянный стол с двумя скамейками по обе стороны. Со всех сторон он оказался укрыт кустарником. Если просто идёшь по тропинке, то заметить его довольно сложно.

Смахнув со столешницы разноцветные, словно в детской книжке с картинками, кленовые листья, я устроила там свой багаж, уселась на скамейку и из этого своеобразного укрытия принялась наблюдать за дорогой. Прошло десять минут, двадцать…

Я уже хотела отказаться от своих планов, но тут моё терпение оказалось вознаграждено. На дороге появился высокий мужчина в военной форме. Я совсем не разбираюсь в званиях, но издалека разглядела количество и размер звёздочек на погонах, и они не оставили сомнений в том, что их обладатель – далеко не последний человек в Генеральном штабе.

Вместо того, чтобы попросить о помощи, я банально струсила. Не люблю начальство во всех видах. Точнее, опасаюсь связываться с сильными мира сего. Я даже присела на корточки, чтобы меня не заметили. У меня ещё слишком яркими были воспоминания, когда мне пришлось отказываться от той работы, которую мне пытались навязать Навигаторы по науке года три назад.

Несмотря на то, что институт биохимии не имеет никакого отношения к военному ведомству, в кабинете начальника за единственным столом сидел человек в военной форме.

– Папа, говоришь, не разрешает? А у тебя своей головы нет, что ли?

Он разговаривал грубо. Это было немудрено: навряд ли его кто-нибудь учил общаться с маленькими девочками. Мне это, честно говоря, понравилось. Ненавижу, когда взрослые сюсюкают.

– Вы хотите, чтобы я родителей не слушалась? – Уточнила я. – Уверены?

Военный хмыкнул, потёр чисто выбритый подбородок.

– Интересная постановка вопроса. Скажу «да» – это чревато. «Нет» – мяч в мои ворота… Ладно, подойдём к проблеме с другой стороны. У меня достаточно полномочий, чтобы переубедить твоего папу. Ты САМА согласна?

И тут я испугалась. Кто его знает, этого типа, как он папу будет переубеждать. Навряд ли папа будет от этого в восторге. Я быстро затрясла головой.

– Я – тоже не хочу.

– С этого и нужно было начинать. Свободна!

На этом визит к моим неудавшимся работодателям закончился, оставив после себя самые неприятные впечатления.

Именно поэтому я стала бояться начальства, особенно в погонах. Точнее, не боятся, а опасаться. И даже не самого начальства, а того, что они смогут сделать, если вдруг им что-то не понравится.

Рядом с военным шли мальчик и девочка, держащие его с двух сторон за руки. Мальчик – моего возраста, девочка – года на два младше. Сразу становилось понятно, что они, как и я, только-только приехали в школу. Вряд ли кто-нибудь из старшекурсников согласился бы, чтобы его провожали родители.

Я завистливо вздохнула, разглядев девочку: она была самой настоящей красавицей. Признаюсь без ложной скромности, я тоже далеко не дикобраз, но по сравнению с этой маленькой барышней, которая сейчас невозмутимо топала по дороге, я сама себе показалась самой настоящей дурнушкой. Бывают же на свете такие красивые дети!

Хорошо рассмотреть идущих по тропинке мне мешала густая листва. Да я и не особенно стремилась это сделать.

Когда компашка скрылась из виду, я выбралась из своего укрытия на «главную трассу» и повлачилась дальше.

Дорога замысловато, словно раненый в лапу зверь, петляла между деревьями.

Вскоре среди ветвей начали проглядывать кирпичные постройки.

Чтобы сократить путь, я свернула с дороги и пошла через перелесок. Здания, белевшие сквозь ветви деревьев, куда-то затерялись. Минут пять, наверное, я упорно брела вперёд, потом решила повернуть обратно, оказалась там, где ещё не была, захотела вернуться – и попала в такие трущобы, которые видела только по визору в фильмах про Африку. Под конец, когда я решила, что совсем уже заблудилась, я совершенно неожиданно вышла на крохотную лужайку. В нескольких сантиметрах от земли, точнее, от травы, висели два грава, стайка ребят чуть постарше меня что-то оживлённо обсуждали, сидя на стволе поваленного дерева. При моём появлении все как один замолчали.

Я подошла ближе.

– Привет! Я в школу правильно иду?

Они переглянулись с таким видом, словно я на пустом месте поинтересовалась методами разведения декоративных кроликов, потом все дружно воззрились на меня.

Не люблю, когда мне приходится находиться в центре всеобщего внимания. Последний раз нечто похожее происходило, насколько я помню, в детском садике, где мне на новогоднем утреннике пришлось исполнять роль главной Снежинки. Мне пришлось петь какую-то глупенькую песенку, в то время, как все на меня смотрели. Это оказались не лучшие мгновения моей жизни.

– Ты откуда такая? – Лениво поинтересовался один из мальчишек.

У меня есть особенность: чем больше я чувствую себя не в своей тарелке, тем сильнее наглею. Точнее, пытаюсь изобразить наглость. В психологии это называется защитный блок.