Империя человечества. Время солдата - Алексей Бессонов

Я уже давно ничему не удивляюсь. Мне удивляться не положено по чину – для этого существуют начальники. А раздолбай, который к двадцати шести годам дослужился до первого «литера», тогда как все его однокашники в майорах ходят, должен быть невозмутим, как Будда. Такова уж моя ублюжья доля – ни кола ни двора и по два креста на погон.

Так что я безропотно забросил в джип свой кофр и уронил обтянутую черным галифе задницу на кожаное сиденье. И началась гонка.

Восемнадцатилетняя красотка жарила так, что всю дорогу я одной рукой держался за рукоятку на панели, а второй придерживал фуражку.

Когда мои глаза выплакали годовой запас слез от таранящего их горячего воздуха, мы влетели в боксы восьмого пандуса, пропетляли в лабиринтах стартового сектора и замерли наконец под полированным бортом легкого транспортника класса «Ройял Кэмел». На моих часах было 15.45.

Меня удивила одна вещь: трюмные люки «Кэмела» были совмещены в один, словно эта пузатая жаба была предназначена для того, чтобы нести что-то ну очень громоздкое, что-то такое, что обычно носит минимум линкор. Что же? Обычный танк или даже катер типа «ТR-90» поместятся в одном или пусть даже двух его трюмах. Но зачем делать из трех один, нарушая этим прочностные константы корпуса? Мои размышления были прерваны появлением шикарного открытого «Ориента» модели «Трайстар». За рулем сидела рыжеволосая красавица, а рядом мой дорогой шеф. Когда он, поцеловав почему-то не в губы, а в щечку своего дорогого шофера, вылез из машины, я аж зажмурился. Полковник Детеринг был весь в белом, как невеста, – белая рубашка, белые галифе и высокие белые сапоги. Я за всю жизнь эту форму надевал раза два – она у меня валяется где-то в глубине шкафа. Но полковник выглядел в ней шикарно. Его темные густые волосы тяжелыми волнами струились по плечам, на лице застыла наглая ухмылка. Ну просто герой кинобоевика.

– Приветствую, – протянул он руку.

– Это ваша жена? – кивнул я головой в сторону удаляющегося «Ориента».

– Жена? – удивился он. – А… нет, что ты. Это моя дочь. Уже двадцать лет, а в голове одни машины да секс… идем.

«Двадцать лет, – подумал я. – Черт, а ему ж сколько? Тридцать лет максимум… больше никогда бы не дал». В белой форме он выглядел не старше меня.

Девчушка, которая довезла меня от КПП, двинулась вперед по трапу. Детеринг последовал за ней, я замыкал процессию, волоча свой кофр.

За порогом настежь распахнутой шлюз-камеры нас встретил коренастый тип в синем комбезе с погонами майора. На его плече вместо флотской звездочки переливался крылатый череп – эмблема родной СБ, из чего я сделал вывод, что корабль принадлежит не флоту, а транспортной системе СБ.

– Майор Роитнхольд Хесс, – держа руку у виска, четко отрекомендовался он и добавил: – Командир борта…

Танк, к изумлению моему, вдруг вытянулся в струнку, звонко клацнул высокими каблуками белых ботфортов, рука взлетела к сверкающей золотом кокарды пилотке:

– Полковник Йорг Детеринг, ваш командир.

Мне, соответственно, ничего другого не оставалось, как вытянуться во фрунт и доложиться согласно уставу. Вот уж не подумал бы, что Танк – такой строевик. Надо же!

– Насколько мне известно, – со сдержанной вежливостью начал Хесс, когда мы зашагали по коридору, – вы имеете квалификацию мастер-пилота?..

– 243 боевых вылета в составе крыла «Тонрег» росского командования, – быстро ответил Детеринг. – Формальности приема управления?

– Нет, – улыбнулся Хесс, – первый пилот борта – майор Детлеф Рокар, мастер-пилот, 394 вылета.

– Рокар? – вслух удивился Танк. – Детлеф Рокар?

– Да, – в голосе Хесса скользнуло ответное удивление. – Вы его знаете?

Детеринг неопределенно покрутил рукой, и я вдруг поймал себя на мысли, что это чисто росский жест…

– Когда-то…

Мы вышли на жилую палубу.

– В хибернатор ложиться не будем, – объявил Детеринг, прежде чем отпустить меня.

Я ввалился в свою одноместную каюту, с удивлением найдя ее на уровне фрегатного люкса. Поставив в шкаф кофр, я снял с плеча объемистую сумку и первым делом переоделся в удобный черный комбинезон, не отягощенный нашивками и эполетами – мои плечи украшали лишь легкие, поблескивающие золотом погоны да неизменный крылатый череп жемчужно искрился на правом рукаве.

Я рухнул в кресло. Если честно, то Танк круто ошибся в выборе напарника. По сравнению с ним опыта у меня ровно ноль. Две боевые операции и масса штабной работы. Да, конечно, я тренированный рейнджер – двенадцать лет Академии из кого хочешь сделают убийцу экстра-класса, но… Конечно, кто знает, какая задача стоит перед нами? Это не Альдарен, но и не курорт. Рогнар – планета со своим вывихом: вполне цивилизованный Либен и угрюмый Фариер, тоталитарная диктатура мрачной религиозной секты Фар, вынашивающей планы завоевания планеты. Или снежные пустыни княжества Ягур, так и оставшегося в средневековье. Но все же, все же… Все же лучше бы мы летели хоть на Альдарен, хоть к черту в зубы. Ибо на Рогнаре я всю дорогу буду жить памятью о Рене. Интересно, почему я все-таки не женился? Ведь вроде не пентюх и не урод, скорее напротив – многие женщины находят меня изящным красавцем. Да и с финансами все в порядке – Служба щедро оплачивает своих офицеров. В чем же дело? Наверное, все эти годы Рене жила во мне…

Несмотря на то, что питались мы вместе по пассажирскому наряду, то есть на час позже экипажа, и ужинал, и завтракал я в гордом одиночестве – мой дорогой шеф не счел нужным обременять себя пищей. А может, он медитировал над рунами, в соответствии с древними традициями, ища в них указания к действию, – кто знает? Я уже убедился в том, что Танк скорее росс, чем хомо. Не удивлюсь, если он вскорости придет к необходимости имплантировать себе верхние клыки строго соответствующей длины по образу и подобию росского древнего аристократа. Предки россов – ночные хищники, и хотя они сами весьма похожи на нас и внешне, и психологически, гены все же дают о себе знать. Росс невероятно древен. Первые цивилизации на Россе появились тогда, когда хомо еще обитали в пещерах. А потом – тысячелетия войн. Бесконечная, изматывающая бойня, породившая массу воинственных и по-своему благородных традиций. Благородных, ибо россы еще и раса поэтов. Основные их языки – иэури и кафарэ – невероятно сложны для хомо в силу изобилия идиом и ассоциативных полутонов. Фразу «Я хочу есть» на иэури можно произнести в сорока вариантах, и все будут иметь в чем-то разнящееся значение. А уж прочувствовать весь смысловой ряд, скрытый в хитросплетении рун, змеящихся по голубому металлу древнего клинка, – извините… Незадолго до вылета, выудив из своего терминала последнюю информацию, я с оторопью выяснил, что Танк является Почетным доктором Имперской Академии Ксенологии. Вот тебе и рейнджер, однако!.. Для меня, ксенолога-аналитика, все эти древние ритуалы, пронизанные сотнями непонятных хомо интонаций, сумеречных ассоциативных рядов, – дверь за семью замками. Ибо у россов поединок – это тоже ритуал. А поединок – это жизнь. Когда они вырвались в космос, они уже достаточно поумнели, иначе моментально завоевали бы всю Галактику. К тому же они слабоваты в машинерии. На Россе маловато людей, предрасположенных к технике. Хотя и у них есть гениальные инженеры, ведь недаром их технологии в области материаловедения, ведущие свой корень от оружейников седой старины, вызвали шок у наших при первых контактах. Они многое позаимствовали у нас, мы – у них. К примеру, мимикрирующая ткань моего снаряжения, так же как биоброня, – разработки Росса. Еще сотни лет назад их мастера научились создавать состав, полностью копирующий свойства хамелеоновой шкуры. Но зато «мозг», который находится в моем шлеме и управляет всей этой ерундой, и отдельная АСУ в поясе могли быть созданы только в Империи. В области прикладной математики и промышленной физики мы впереди всех. Лидданы, к примеру, сильны в области высоких энергий и вообще иррегулярных математик, но их коммутативные мыслящие системы смешны рядом с нашими…

После завтрака я решил все ж таки проверить: а что, собственно, покоится в нашем трюме? С этой мыслью я двинулся вниз, в толстое лягушачье брюхо «Кэмела». Миновав генераторные отсеки, я вошел в узкий коридор нижней палубы и лицом к лицу столкнулся со вчерашней своей провожатой.

– Э-ээ, лейтенант, – обратился я, – вы не знаете, как найти суперкарго борта? Дело в том, что мне хотелось бы осмотреть несомый бортом груз…

– Конечно, – улыбнулась она. – Он ведь ваш, верно? А суперкарго – это я. Идемте, я проведу вас.

Представиться она, очевидно, не сочла нужным. Мы двинулись по коридору и через десяток метров встали у массивной бронедвери. Повинуясь нажатию сенсора, дверь ухнула вниз. Мы шагнули в трюм. Вспыхнул свет, и я слегка обалдел.