Магазин на углу - Синтия Асквит

Не могу описать свои ощущения. Это мгновение, казалось, длилось вечность. Время остановилось. Мои чувства обострились.

Внезапно тишину нарушил скрип механизма старинных часов, и через секунду раздался первый удар. Я повернул голову и увидел удивительное, замысловатое произведение искусства средневекового мастера — нюрнбергские высокие напольные часы. Из углубления под расписным циферблатом появились причудливые фигурки, и, пока одна из них звонила в колокольчик, остальные с серьезным видом вышагивали в менуэте. Меня так заворожило это чудесное представление, что я повернулся к старику только после того, как смолкли последние звуки.

И обнаружил, что рядом никого нет.

Старик исчез. Меня удивило, что он оставил меня одного, и я решил осмотреть помещение. Странно, но камин, который я считал потухшим, внезапно возродился к жизни, и теперь в нем весело горел огонь; но нигде не было видно и следа старого антиквара.

— Эй? Где вы? — звал его я.

Никакого ответа. Ни звука, кроме тиканья часов и потрескивания поленьев в камине. Я обошел всю большую комнату. Даже заглянул в огромную кровать на столбиках из моих снов. Потом заметил, что рядом есть еще одна комната, поменьше. Прихватив свечу, я поспешил туда. В дальнем конце я обнаружил спиральную лестницу, которая вела на небольшую галерею. Вероятно, старик поднялся наверх. Пойду за ним. Я ощупью пробрался к лестнице и пошел по ступенькам, но они издавали страшный скрип; я почувствовал, как под ногами крошится дерево. Откуда-то потянуло сквозняком, и свеча погасла. Паутина касалась моего лица. Дальше идти не хотелось, и я отказался от своей затеи.

В конце концов, какая разница? Пусть старик прячется, если хочет!

Я сообщил ему все, что хотел, теперь можно уйти. Но когда я вернулся в основное помещение магазина, то обнаружил, что теперь там стало тепло и уютно. Почему оно сначала казалось мне зловещим?

Я вышел из магазина с отчетливым чувством сожаления — мне хотелось еще раз увидеть это сияющее лицо. Странный старик! Как я мог вообразить, что боюсь его?

В следующую субботу я был свободен и отправился прямиком в магазин, всю дорогу предвкушая встречу с благодарными сестрами, которые непременно окажут мне самый теплый прием. Когда перезвон колокольчиков возвестил о моем приходе, девушки, которые вытирали пыль с разного старья, повернулись к двери, чтобы посмотреть, кто это пришел в столь ранний час. К моему удивлению, узнав меня, они поздоровались со мной дружелюбно, но как-то вскользь, словно я был обычным посетителем.

А ведь нас связывала удивительная, сказочная история, и я ожидал совершенно другого приема. Я решил, что они еще ничего не знают, и, когда сообщил им, что принес чек, понял, что моя догадка оказалась верной. Они смотрели на меня непонимающими глазами.

— Чек?

— Да, за лягушку, которую я купил на днях.

— Лягушку? Какую лягушку? Насколько я помню, вы купили шеффильдское блюдо.

Значит, им ничего не известно, они даже не знают, что я еще раз заходил в магазин! Тогда я рассказал им всю историю.

Они страшно удивились. Старшая сестра была просто потрясена.

— Но я не понимаю! Не понимаю! — повторяла она. — Старик Холмс не должен никого впускать в магазин в наше отсутствие, не говоря уж о том, чтобы продавать какие-то вещи. Он просто присматривает за магазином в те дни, когда мы рано закрываемся, и уходит после того, как полицейский на углу заступает на вечернее дежурство. Не могу поверить, что он вас впустил и даже не сказал нам, что что-то продал. Невероятно! В котором часу это было?

— По-моему, около шести.

— Обычно он уходит в половине пятого, — недоумевала девушка. — Но, наверное, полицейский задержался.

— Вчера я пришел еще позже.

— Вы приходили снова? — спросила она.

Я вкратце рассказал ей о своем визите и о сообщении, которое передал им через старика.

— Просто невероятно! — воскликнула она. — Ничего не понимаю. Но скоро мы услышим его объяснения. Он должен прийти с минуты на минуту. По утрам он подметает полы.

Меня охватило радостное возбуждение при мысли о новой встрече с удивительным стариком. Как он выглядит при дневном свете? Увижу ли я снова его улыбку?

— Он очень стар, да? — осмелился спросить я.

— Стар? Да, пожалуй, он потихоньку сдает, но работа у нас не требует от него больших усилий. Он честный, порядочный человек. Не могу представить, чтобы он занимался какими-то тайными делами. Боюсь, в последнее время мы слишком небрежно относились к составлению каталогов. Может, он тайком продает всякую мелочь? О нет, не могу в это поверить! Кстати, вы не помните, где стояла лягушка?

Я показал полку, с которой антиквар снял нефритовое сокровище.

— А, значит, она стояла среди вещей, которые я на днях купила за бесценок. Я еще не успела их рассортировать и оценить. Не помню никакой лягушки. Ну и дела!

В этот момент раздался звонок телефона. Она сняла трубку.

— Алло? Алло? Да, говорит мисс Уилсон. Да, миссис Холмс, что случилось?

Через несколько секунд потрясенного молчания она воскликнула:

— Умер? Умер? Но как? Почему? О, мне очень жаль!

Она произнесла еще несколько слов, потом положила трубку и повернулась к нам с глазами, полными слез.

— О, Бесси, — всхлипывала она. — Бедный старый Холмс умер. Вчера, вернувшись домой, он пожаловался на плохое самочувствие, а ночью умер — у него остановилось сердце. Никому и в голову не приходило, что он болен. Бедная миссис Холмс! Что теперь делать? Мы должны немедленно пойти к ней!

Обе девушки были так расстроены, что я предпочел удалиться.

Необычный старик произвел на меня сильное впечатление, и меня глубоко тронуло известие о его внезапной кончине. Как странно, что кроме его жены, я был последним человеком, который с ним разговаривал. Несомненно, боль настигла его как раз во время моего визита. Вот почему он так внезапно исчез, не сказав мне ни слова. Может, в тот момент смерть уже коснулась его своим крылом? А эта удивительная, необъяснимая улыбка? Может, она была началом успокоения, с которым приходит понимание бренности нашего существования?

На следующий день я подробно рассказал мисс Уилсон и ее сестре о невероятном приобретении лягушки и протянул им чек. Но встретил неожиданное сопротивление. Сестры наотрез отказались принять от меня деньги. Они принадлежат мне, говорили они. Кроме того, деньги им не нужны.

— Видите ли, — объяснила мисс Уилсон, — мой отец обладал удивительным чутьем в бизнесе, у него был своего рода талант. Ему удалось сколотить довольно крупное состояние. Когда он состарился и отошел от дел, мы не стали закрывать магазин — отчасти из сентиментальности, отчасти ради того, чтобы хоть чем-то заниматься. Но доходы нас не волнуют.

В конце концов, я убедил их принять деньги, которые они, если захотят, могут потратить на благотворительность.

Я испытал огромное облегчение, когда они все-таки сдались.

Поразительная история с нефритовой лягушкой сблизила нас, и вскоре мы стали друзьями. Я теперь частенько заглядывал к ним в магазин и знал, что всегда могу рассчитывать на их дружескую поддержку.

Я не мог забыть старика, он произвел на меня неизгладимое впечатление, и я часто расспрашивал сестер о несчастном антикваре, однако они не могли рассказать мне ничего интересного. Они говорили о нем как о «милом старике», который долгие годы служил у их отца. История с продажей лягушки так и осталась загадкой — по понятным причинам сестры не хотели расспрашивать об этом его вдову.

Однажды вечером я пил чай в дальней комнате вместе со старшей сестрой и заметил альбом с фотографиями. Рассматривая его, я наткнулся на снимок человека, который имел явное сходство со стариком. Перед моими глазами предстало то же самое поразительное, странное лицо; хотя, судя по всему, фотография была сделана за много лет до нашей встречи — более округлое лицо человека на фотографии еще не приобрело того бесконечно усталого вида, который остался в моей памяти. Но какие выразительные глаза! В нем определенно было нечто неординарное.

— Какая чудесная фотография старого Холмса! — заметил я.

— Фотография Холмса? Я и не знала, что она здесь есть. Дайте-ка посмотреть.

Я передал ей альбом, и в эту минуту в комнату заглянула младшая сестра, Бесси.

— Я иду в кино, — сообщила она. — Только что звонил отец. Он зайдет через несколько минут, чтобы взглянуть на тот буфет в стиле «шератон».

— Хорошо, Бесси, я буду здесь и с удовольствием выслушаю его мнение, — ответила мисс Уилсон, забирая альбом из моих рук.

— Я не вижу фотографии старика Холмса, — сказала она.

Я показал на снимок в верхней части страницы.

— Это? — воскликнула она. — Но это мой отец!

— Ваш отец! — задохнулся от изумления я.

— Да, и более непохожих людей трудно представить. Наверное, в темноте вы просто не рассмотрели Холмса!