Аэробика для груди - Гаткин Евгений Яковлевич

В средневековой Европе на тему груди было наложено табу. Ослушание жестоко каралось святой инквизицией, а те, кто осмеливался провозгласить женскую грудь соблазнительным объектом, объявлялись посланниками дьявола. Многие женщины были признаны ведьмами, обвинены в колдовстве (в частности, в приворотах) и после страшных пыток сожжены живьем.

Однако с XIV века распространилось поклонение Мадонне, причем именно как женщине, вскормившей Спасителя. Здесь прослеживается тема получения сакральных знаний с молоком матери, уже рассматривавшаяся выше. Теологи и культурологи называют эту ипостась Богоматери Мадонной Млекопитательницей.

В эпоху Возрождения женская грудь снова стала притягивать к себе внимание художников и зрителей. На картине Тициана «Кающаяся Магдалина» изображена юная грешница, которая до прозрения была представительницей древнейшей профессии. При этом взгляд фиксируется именно на обнаженной груди девушки.

Художники эпохи Возрождения часто изображали греческих и римских богов в виде живых людей, ничем не отличавшихся от современников. Эти реалистично-эротичные картины не утратили актуальности и по сей день.

В то время груди отводилась роль эротического атрибута. Кстати, в Коране есть строки, посвященные женской груди. Суть их заключается в том, что правая грудь – достояние младенца, его жизненная необходимость и услада, а левая предназначена для утех мужа. Здесь прослеживается определенная логика, объясняемая физиологической целесообразностью: люди в большинстве своем правши. Держать ребенка у груди более сильной, правой рукой легче. А мужчине-правше для ласк доступнее левая грудь женщины.

Ярким представителем эпохи барокко (XVII век) можно назвать фламандского художника Питера Пауля Рубенса, воспитанного иезуитскими богословами в школе будущих дипломатов. На своих полотнах он изображал женщин, которые сегодня вряд ли вызвали бы мужское вожделение. Все они, как правило, чрезмерно толсты. Бытует представление, что в те времена красивыми считались именно полные женщины. Однако известно, что сам Рубенс был женат несколько раз, причем все его жены были миниатюрными красавицами в современном представлении этого слова. Так чем же можно объяснить пышные формы на его картинах?

Оказывается, Рубенс являлся известным и очень уважаемым дипломатом, поэтому был близок к правительственным кругам не только своей страны. Его полотна приобретались и дарились монархам и самым влиятельным вельможам. Надо сказать, что из-за образа жизни королевы того времени, как правило, не были эталоном классической красоты. Сравнение себя с толстухами, изображенными художником, поднимало венценосных дурнушек в собственных глазах. Рубенс, как истинный воспитанник иезуитов, всегда следовал основному принципу ордена: «Цели оправдывают средства».

Добавлю, что Рубенс был страстным коллекционером произведений искусства и меценатом. После смерти художника его коллекции скульптуры и живописи купила русская императрица Екатерина II. Они-то и составили основные фонды Эрмитажа.

В эпоху Просвещения (XVIII век) женская грудь стала предметом пристального внимания публики. Недаром это время многие называют веком эротики. Нарядные платья должны были всячески подчеркивать соблазнительность женского тела. Скрывая его нижнюю часть под кринолинами, модницы носили глубокое декольте, что неизменно приковывало мужские взгляды. Этому способствовали корсеты и лифы, с помощью которых грудь приподнималась. «Ее платье (это было летнее платье с четырьмя воланами, желтое, прилегающее в талии, с широкой юбкой) расстилалось вокруг нее по полу, и когда она наклонилась, оно немного заколыхалось, легко лежащая ткань натянулась на ее груди», – пишет Гюстав Флобер в «Мадам Бовари».

В XVIII веке состоятельные европейские дамы, чтобы сохранить форму груди, практически не кормили детей, предоставляя это занятие нанятым женщинам-кормилицам. Впрочем, знатные француженки отказались от кормления грудью еще в XVI столетии, спустя век это перестали делать жены буржуа, а в XVIII веке – представительницы низших классов. Последние – чтобы можно было работать. Французская революция призвала женщин вернуться к их главной обязанности – вскармливанию детей. По мнению известного мыслителя Жан-Жака Руссо, женщина, кормящая грудью ребенка, олицетворяет Французскую Республику, которая, подобно матери, должна кормить своих граждан. Художники того времени изображали Францию в виде женщины с обнаженной грудью.

В том же XVIII веке испанские гадалки описывали характер и, соответственно, жизненную сущность женщины, взяв за отправную точку форму груди. Так, дамам с грудью в форме «трамплина» приписывали острый ум и железную логику. Грудь в форме груши должна была указывать на гордое, независимое поведение вкупе с некоторой недалекостью. Женщины с конусовидной грудью считались темпераментными и не скованными клерикальной моралью, а следовательно – особо желанными в качестве возлюбленных. Дамы с удлиненными и чуть свисающими молочными железами слыли жизнелюбивыми сладострастницами.

Я бы не стал безоговорочно верить таким рассуждениям, хотя, возможно, и была в них какая-то логика. Ведь на форму груди, несомненно, влияют гормональный фон и скорость биохимических реакций в организме женщины, которые в известной мере детерминируют и поведение.

Однако не нужно сбрасывать со счетов влияние общественных взглядов, воспитания и, как следствие, сублимации (преобразование сексуальной энергии в творчество и другие сферы человеческой деятельности). Другими словами, мыслящий индивидуум не безоговорочно следует природе, а приспосабливает свои особенности под условия окружающей действительности. И тогда на выходе получается не совсем то, что было предсказано.

Начиная с XVIII века повсеместно – от Европы до Америки – менялись общественное устройство, уклад жизни и производственные отношения. Мир сотрясали социальные революции. Представители трудящихся слоев населения с боем отвоевывали звание свободных граждан. Женщины тоже не могли оставаться на прежнем, подчиненном и бесправном уровне. И, как это ни странно звучит, в политические процессы была вовлечена женская грудь. Взять хотя бы упоминавшийся выше символ свободы во Франции.

Конец ознакомительного фрагмента.