Исчезнувшая луна - Ли Бреккет

Он не почувствовал, как чужак с Высокого плато вытащил из грязи его и дракона и понес вниз, к темнеющему мареву моря.

Глава 2. ИЗУМРУДНЫЙ ПАРУС

— Дай мне чашку, — произнес женский голос.

Хит почувствовал, как его голову приподняли, а затем в глотку ему полилась огненная жидкость с резким привкусом венерианского кофе. Как всегда борясь со страхом и реальностью, он проснулся, судорожно вздохнул и открыл глаза.

Он лежал на собственной койке в своей каюте на борту «Этны». Напротив на резном сундучке сидел высокий венерианин, упираясь затылком в тяжелую палубную балку. Рядом с Хитом стояла женщина и внимательно разглядывала его.

Ночь еще не кончилась. Грязь, облепившая тело Хита, не успела высохнуть. «Быстро сработано, — подумал он. — В один миг дотащили до корабля».

Маленький дракон улегся на привычном насесте — на плече Хита — и, вытянув чешуйчатую шею, следил за гостями.

— Теперь ты можешь говорить? — спросил незнакомец.

Хит пожал плечами. Он внимательно рассматривал женщину. Она была высока, но не слишком, молода, но не очень. Фигура ее мало отличалась от фигур уроженок Венеры: широкие плечи, длинные ноги, естественная грация. Одета она была в короткую тунику из шелка бессмертного паука, очень шедшую к ее мягким кудрявым волосам, ниспадавшим на спину, — блестящее чистое серебро с неким трудноуловимым оттенком.

Что же касается ее лица… Такое лицо мужчина забудет не скоро. Его лепили из теплого податливого материала — таинственной смеси страха, веселья и нежности. Но сейчас в этот раствор, как капля дегтя, попало немного горечи и уныния, а может быть — затаенной обиды и непреклонной решимости. Ко всему прочему, лицо это украшали сжатые в патетическом нетерпении губы и огромные перепуганные глаза.

Хит был бы не прочь поломать голову над загадкой этого противоречивого лица, но не сейчас, а прежде, в тот далекий день, когда он еще не знал, кто такая Этна.

— Кто вы и что вам от меня нужно? — спросил он, обращаясь к обоим. Взгляд его, обращенный на мужчину, исполнился черной ненависти. — Мало ты издевался надо мной у Карлуны?

— Я хотел проверить тебя, — ответил незнакомец. — Убедиться, что ты не солгал, говоря о Лунном Огне.

Он наклонился, прищурился и еще раз с ног до головы осмотрел Хита. Его напряженное тело изогнулось, как лук, а на красивом, покрытом шрамами лице заплясали тени от фонаря.

«Спешит, змееныш, — подумал Хит. — Что-то покалывает ему бока».

— А что тебе до этого? — спросил он.

Это был глупый вопрос. Хит давно понял, чего от него хотят. Все его существо звало к отступлению. Незнакомец не ответил прямо.

— Стража лунных тайн — тебе это о чем-нибудь говорит? — спросил он.

— Это древнейший культ Венеры, и его служители — одни из самых влиятельных людей на этой безлунной планете, — произнес Хит, ни к кому особо не обращаясь. — Лунный Огонь — символ их божества.

Женщина невесело рассмеялась:

— Хотя они никогда не видели его!

— Вся Венера знает о тебе, Дэвид Хит, — продолжал незнакомец. — Слово бежит далеко. Жрецы тоже знают. Дети Луны. У них особый к тебе интерес.

Хит молча ждал.

— Ты подлежишь каре богов. Но месть не настигла тебя до сих пор. Возможно, потому, что ты землянин и боги Венеры — не твои боги. Как бы то ни было, Дети Луны устали ждать. Чем дольше ты живешь, тем больше у людей искушение совершить святотатство, тем меньше веры в неотвратимость божественной кары. — Тон его граничил с сарказмом. — Итак, — закончил он, — Дети Луны проследят, чтобы ты умер.

Хит улыбнулся:

— Я вижу, жрецы делятся с тобой своими секретами?

Человек повернул голову и коротко бросил:

— Алор!

Женщина встала перед Хитом и спустила с плеч тунику.

— Вот, — сказала она с яростью, — смотри!

Злилась она не на Хита, а на то, что скрывалось между ее белыми грудями: клеймо-татуировку — перечеркнутый круг, символ Луны. Хит глубоко вздохнул.

— Храмовая прислужница, — усмехнулся он и снова взглянул ей в лицо.

Женские глаза смотрели на него, серебряно-холодные, спокойные.

— Мы проданы с колыбели, — сказала она. — У нас нет выбора. А наши родители страшно гордятся тем, что их дочери выбраны для храма. — Горечь, и гордость, и тлеющая ярость рабыни звучали в ее словах. — Брока сказал правду.

Хит насторожился. Он оглядел их поочередно, ничего не говоря, и сердце его забилось, гулко и быстро ударяясь о ребра.

— Они убьют тебя, — продолжала Алор. — И смерть твоя будет нелегкой. Я знаю. Я слышала, как люди кричали много ночей подряд, а их грех был меньше твоего.

С трудом шевеля непослушными губами, Хит произнес:

— Беглянка из храмовых садов и метатель копий. Их грех тоже велик. Вряд ли они прошли половину Венеры только для того, чтобы предупредить меня об опасности. Я думаю, они лгут. Я думаю, жрецы идут и за ними.

— Мы все трое вне закона, — подтвердил Брока. — Но Алор и я можем убежать. А вот тебя они выследят, где бы ты ни был. Есть, правда, одно надежное место…

— Где же оно? — спросил Хит.

— В Лунном Огне.

После долгого молчания Хит издал хриплый, скрежещущий звук, который должен был изображать смех.

— Уходите, — велел он. — Убирайтесь. — Он поднялся, дрожа от слабости и злости. — Оба вы врете. Я единственный оставшийся в живых из тех, кто видел Лунный Огонь, и вы хотите заставить меня отвести вас туда. Вы верите в легенды. Вы думаете, что Лунный Огонь превратит вас в богов. Все вы, как последние идиоты, сходите с ума по власти и славе. Все вы воображаете, будто Лунный Огонь осуществит ваши мечты. Ну так послушайте меня: не даст он вам ничего, кроме страданий и смерти. — Он заговорил громче: — Уходите, лгите кому-нибудь другому. Напугайте Стражей Верхних морей. Подкупите самих богов, чтобы они доставили вас туда. Но убирайтесь отсюда!

Венерианин медленно встал. Каюта была мала для него, балки палубы уперлись ему в плечи. Он отшвырнул в сторону маленького дракона, схватил Хита обеими руками и сказал:

— Я доберусь до Лунного Огня, и ты отведешь меня туда.

Хит ударил его в лицо. Брока на мгновение опешил, а Хит прошипел:

— Ты пока еще не бог.

Венерианин оскалился. Кулаки его крепко сжались.

— Брока! — крикнула женщина и, шагнув ближе, вцепилась ему в запястье. — Не убивай его, дурак!

Брока тяжело выдохнул сквозь сжатые зубы. Пальцы его медленно разжались.

Лицо Хита налилось кровью. Он упал бы, если бы ясенщина не подхватила его. Она снова обернулась к Броке:

— Ударь его, но не сильно.

Брока замахнулся и аккуратно ударил Хита по челюсти.

Прошло не менее двух долгих венерианских часов, прежде чем Хит пришел в себя. Процесс этот, как всегда, происходил медленно — постепенный переход от состояния туманной неопределенности к резкому осознанию всего, что случилось. Ему показалось, что голову его надвое разрубили топором.