Краеугольников (СИ) - Виноградов Максим

Но отступать было поздно, да и глупо. Задирая руку для броска, я шагнул ближе к противнику.

Пройти успел шагов пять, не больше. Мужчина, разогнувшись, поднялся, вытягивая в мою сторону руку.

«Неужели пистолет?» — мелькнула шальная мысль.

Мысль мелькнула, а испугаться как следует даже не успел. Потому что в следующий миг что-то громко щелкнуло и стало очень больно.

Если вас когда-нибудь били электрошокером, то эти впечатления трудно с чем-то перепутать. Мне и раньше доводилось испытывать подобные устройства на себе. Но тогда это была дешевая китайская игрушка, с небольшой мощностью и работающая при прямом контакте. К тому же испытание проводилось среди друзей, никто не старался меня вырубить.

Так вот, удар китайской поделки ни в какое сравнение не шел с тем коктейлем ощущений, что сейчас скрючил меня дугой. Тогда я мог терпеть, даже с горем пополам сопротивляться. Теперь же чудовищная судорога настолько перекосила тело, что и пальцем пошевелить оказалось немыслимо.

Помогло мне только то, что противник поторопился с выстрелом. Мог бы выждать еще чуток и всадить заряд прицельно. Ну а сейчас получилось так, что электроды вонзились в левое плечо, гораздо выше грудной клетки.

Кстати говоря, это миф, что при попадании в область сердца шокером можно убить. Ну, если только внутри нет кардиостимулятора. Иначе бы не одно такое устройство не прошло сертификации.

Впрочем, болью садануло так, что разум из головы выбило мгновенно. Даже крикнуть толком не получилось — воздух вышел из легких вместе с невнятным блеянием. Скрутило, согнуло, жуткие спазмы свели мышцы, в глазах сверкали вспышки боли.

А он все не отпускал, держал разряд. Ждал, наверное, пока я вырублюсь. Свалился-то почти сразу, потом только дергался на асфальте, как припадочный червяк. Сколько длилась мука? Мне показалось, что вечность.

Но наконец отпустило. Ощутил себя распластавшимся на дороге, кое-как постарался собрать по кусочкам разлетевшееся вдребезги сознание.

Мучитель не подходил, стоял все там же. Наверное, оценивал дело своих рук. А я пытался оценить собственную боеспособность.

То, что я в сознании, уже хорошо, уже повезло. Такой разряд, выданный адресно, свалил бы и слона. Правда, левая рука онемела совершенно. Да и подниматься на ноги нет никакого желания. Ввиду отсутствия возможности.

Резко вдохнув, перевалился на левый бок, разом стаскивая куртку вместе с электродами. Теперь жми не жми, новый разряд меня не достанет. И противник это тоже осознает: отстегнутый картридж бухнулся вниз, а шокер исчез из вида.

Поверженный мужчина уже и шевелиться перестал — ему, наверное, пришлось похуже моего. Вражина шагнул вперед и нерешительно остановился.

И я его хорошо понимаю. Одно дело ударить ножом ничего не подозревающего собеседника. И совсем другое — нападать на противника, осведомленного и готового сопротивляться. Понятно, что боец из меня сейчас никакой, но за жизнь цепляться буду крепко!

А выбор-то у него весьма простой: либо прикончить меня заодно с первой жертвой. Чтобы никаких свидетелей. Либо… Лица-то я не видел. Да что там лица — в темноте и силуэт кажется расплывчатым. Понятно, что мужчина; понятно, что не маленький. Но искать по таким приметам — можно пол-Москвы пересажать.

А подтолкну-ка его к нужному решению!

Вновь перевалившись с боку на бок, махнул единственно действующей рукой, запуская камень в полет.

Конечно, снаряд пролетел мимо. Убийца даже саркастично хмыкнул. Но я и целил совсем не в него.

Звон стекла возвестил о том, что обломок кирпича свою работу выполнил. Витрина магазинчика осыпалась с мелодичным грохотом. А вслед за этим завыла сработавшая сигнализация.

Вот так, дядя. Можешь провозиться со мной, но тогда шансы скрыться уменьшаются. Или — уходи прямо сейчас.

Убийца среагировал почти мгновенно. Огляделся и, что-то злобно буркнув, растворился в ночи. Еще несколько секунд я слышал быстрый перестук шагов, а потом и он стих. Осталась тьма, воющая сирена и два тела разной степени помятости.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Преодолевая жуткую слабость, подполз к поверженному мужчине. Он лежал тихо и спокойно, будто во сне. Не разглядев, вляпался во что-то мокрое, липкое. Лишь потом дошло, что это лужа крови, растекающаяся вокруг неподвижной жертвы.

Зашарил рукой по телу, стараясь хотя бы отыскать рану. Куда этот гад ударил? То ли в область сердца, то ли в горло, то ли под ключицу. Чертыхнувшись, начал сдирать с лежащего плащ и рубашку.

Словно почуяв чужое присутствие, он неожиданно вздрогнул и открыл глаза. Жив, чертяка!

— Сейчас, сейчас, — я суетливо запыхтел, ощупывая грудную клетку бедолаги.

Мужчина судорожно выдохнул и захрипел, изо рта полился темный ручеек. Однако, он справился, и последнее чудовищное усилие не пропало даром. Шипящие, еле различимые звуки сложились в прощальную фразу.

— К…а…р…а…н…д…а…ш… — просипел он и замолк.

Глаза бедолаги закрылись, голова обмякла.

Не обращая внимания на перепачканную в крови ладонь, полез в карман за телефоном. Разблокировать экран удалось не сразу — аппарат не принимал отпечаток грязных пальцев. Кое-как набрав номер скорой, прижал смартфон головой к плечу.

Динамик надрывался длинными гудками. Я нажимал ладонью на грудь убитого, пытаясь остановить льющуюся кровь.

Глава № 2

Если честно, лежанка в машине скорой помощи не отличается большой комфортабельностью. Наверное, специально сделана так, чтобы больные хотели поскорей с нее слезть. Не засиживались. Во всяком случае, желания прилечь у меня не возникало.

Впрочем, жаловаться грех. И полиция, и скорая — все приехали довольно оперативно. Время не засекал, но, субъективно — прошло не больше получаса.

Народу в переулке значительно прибавилось. Да и света стало больше. Кроме включенных фар натащили еще каких-то осветителей. Стало не то чтобы, как днем, но место преступления видно здорово.

А преступление налицо. Несмотря на мои попытки помочь, а может — и вопреки им — неизвестный мужчина умер. Тело все еще лежало на асфальте, в широкой луже собственно крови. Убийца скрылся без следа.

Мне оказали не хитрую помощь. Что-то вкололи — думаю, обычное обезболивающее. Неприятные ощущения в плече и правда отпустили, хотя подвижность толком не восстановилась. Но это побочки электрического удара: через пару дней должно пройти само собой. Также, как и покраснение на коже.

Чувствовал я себя не слишком хорошо. Точнее — довольно паршиво. Тошнота и головокружение после шока никак не отпускали. Вот и усадили здесь, вручив в руки маску с кислородом. Дышишь из нее через раз, сознание заметно проясняется.

Руки скованы наручниками. Больно и чертовски неудобно. Даже почесаться толком не получается. А чешется теперь, как на зло, везде и всюду. Извозился, пытаясь дотянуться до зудящей спины.

Еще и постовой снаружи меня стережет. Присматривает, чтобы не удрал. На мои выкрутасы с попыткой почесаться глядит весьма настороженно. Но я не в обиде, понимаю: такая работа. В конце концов, здесь труп, а я — единственный свидетель. А может и подозреваемый. Убегать мне никак нельзя.

Куртка, руки, рубашка — все в чужой крови. Перемазался я знатно, пока старался помочь. Теперь-то оно все подсохло, застывшая корка отходит от кожи с неохотой. Попросил влажных салфеток, чтобы вытереть хотя бы лицо и ладони. Дали с неохотой, словно отрывая последнее. Ну, хоть так.

Насидевшись вдоволь, медленно выбрался наружу. Ночной холод взбодрил лучше всякого кислорода. Застегнул куртку доверху, голова невольно вжалась в плечи. В очередной раз захотелось домой, но теперь, похоже, окажусь там совсем не скоро.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Отпускать меня никто не собирался. Оперативная группа работала у места преступления. Ну, как работала… Мне кажется, свое дело мужики сделали, теперь просто топтались вокруг, словно ожидая неизвестно чего.