Вокруг Москвы - Митрофанов Алексей Валентинович

Второй храм посвящен Георгию Победоносцу и был построен в 1774 году.

Отдельного упоминания стоит поселок Хлебниково, известный с 1498 года. Хлебниково вошло в литературу. Ильф и Петров, давая в "Двенадцати стульях" экспресс-характеристики московских вокзалов, писали: "Самое незначительное число людей прибывает в Москву через Савеловский. Это – башмачники из Талдома, жители города Дмитрова, рабочие Яхромской мануфактуры или унылый дачник, живущий зимой и летом на станции Хлебниково".

С дачником было не понятно. Почему унылый? Почему вообще дачник, если живет в Хлебникове и зимой, и летом?

Судя по отзывам путеводителей, некая инфраструктура тут присутствовала: магазины, аптека, при станции – "весьма приличная парикмахерская, а роскошному с разнообразными яствами буфету предоставлен даже отдельный уютный зал". Но главным, разумеется, были сугубо дачные красоты: "Открыты поляны и смешанный лес вблизи – все это дает удивительно разнообразные и красивые виды". А спортивная площадка в центре дачного поселка, как не трудно догадаться, "всегда переполненная, физкультурниками".

До революции же дачников здесь завлекали объявлениями такого рода: "На реке Клязьме. Для одиноких сдается 1 комн. за 40 руб. или дача 8 на 12 арш. пополам, из 4-х комн., пятая кухня за 70 руб., по савеловской ж.д. ст. "Хлебниково", 20 верст, от станции 15 мин., река рядом, лес в конце села".

Словом, поводов для уныния этого хрестоматийного дачника, не было. А впрочем, что с них, с гениев возьмешь.

Лобня

Лобня была образована в 1902 году как пристанционный поселок. Впоследствии получила статус рабочего поселка, а затем и города. Это произошло в 1961 году. А спустя 15 лет к Лобне был присоединен дачный поселок Луговая, ничем, впрочем, особенным не примечательный.

Журналист Руслан Киреев вспоминал о Лобне того времени: "Выйдя из электрички, подымаешься на мост по деревянным, окантованным металлическим угольником скрипящим ступенькам, медленно возносясь над черными гирляндами нефтяных цистерн, над платформами с песком и досками, оранжевыми тракторами и поставленными на попа контейнерами, а также, случалось, над вагонами с живым – вернее, полуживым – грузом, что обреченно хрюкал, ворочался, пищал и взвизгивал, медленно вымирая от голода и жажды. Сутками простаивали на запасных путях эти чудовищные загоны, затопляя густой, вязкой вонью не только станцию, но и многочисленные пристанционные построечки: крохотный зал ожидания с круглой железной печью в углу и билетной кассой, забранной веером стальных прутьев, магазинчик, еще один магазинчик, но это слева, если встать лицом к Москве, а справа тянулся наш многоподъездный пятиэтажный блочный дом.

Все три наших окна, включая кухонное, выходили на станцию, а это означало, что жили мы в круглосуточном громе, который усугублял рев самолетов: неподалеку был аэропорт, да не какой-нибудь, а Шереметьево. Спасаясь от шума и вони, я уходил в глубь городка, к небольшому водоемчику, на берегу которого и располагалась моя забегаловка. Здесь я не просто тянул дешевое разливное винцо, но… – работал".

Раньше, однако, все было не так. Путеводители начала прошлого столетия сообщали, что Лобня "может считаться одним из лучших дачных мест как по климату, так и в отношении красивой природы".

Славился здешний кирпичный завод (ныне Лобненский завод строительного фарфора). Сама Надежда Крупская писала в 1928 году своей соратнице (и, в скобках заметим, постоянной партнерши по анекдотам) Инессе Арманд: "Вот вчера была на открытии кирпичного завода (около Лобни в Московском уезде). Завод по последнему слову науки. Но до того резок контраст культуры и дикости, что мать ты моя! И когда мы свою первобытность изживем, Аллах ведает. Каждую минуту вспоминаешь, что Ильич писал в последних своих статьях о необходимости самой черной культурной работы".

Сейчас здесь несколько десятков предприятий, среди которых явно преобладает строительный профиль. Да и насчет культуры город подтянулся. В Лобне целых два театра ("Камерная сцена" и "Куклы и люди") и два музея, один из которых – Музей танка Т-34 – весьма самобытен. Он был открыт сравнительно недавно, в 2001 году и представляет из себя собрание самых неожиданных материалов, посвященных этой легендарной машине – от личных вещей его создателей до коллекции макетов Т-34. Сами танки, разумеется, там тоже есть. Дата же открытия музея – 6 декабря 2001 года – была приурочена к 60-летию начала контрнаступления советских войск в Битве под Москвой.

А в лобненском кинотеатре "Чайка" выступали знаменитости – Иосиф Кобзон, Людмила Зыкина, Валентина Толкунова, Клара Новикова, Нонна Мордюкова, Дмитрий Харатьян.

Самой же ценной достопримечательностью города, безусловно, является гиперболоидная водонапорная башня, построенная легендарным инженером Владимиром Шуховым.

Деденево

Поселок городского типа Деденево образован в 1970 году. Однако же история этого места не в пример более древняя. Первое упоминание поселка Деденево относится к 1504 году. А еще раньше, в 1295 году здесь, по преданию убили ордынского царевича Деденя (он же Дюдень, Тудан и Тудакан). Отсюда и название.

В XVIII столетии владельцами здешних угодий были легендарные Головины, бывшие Ховрины. Множество представителей этого рода играло огромную роль при дворе. Здесь же многие из них и проживали, барская усадьба была украшением Деденева.

Один из тех Головиных, Гавриил Павлович в середине XIX века ходатайствует об устройстве здесь женской монашеской общины. Так появляется Спасо-Влахернский монастырь (названный по древней Спасской церкви, находившейся в селе, а также чудотворной иконы Влахернской Божией Матери).

В 1901 году в поселке появилась железнодорожная станция "Влахернская" (с 1936 года – "Турист"). Правда ее со временем ощутимо понизили в статусе – сейчас это не станция, а всего лишь платформа. А монастырь закрыли еще в 1922 году. Правда, поначалу сестры попытались сохранить хотя бы некоторые черты монастырской жизни и зарегистрировали трудовую сельскохозяйственную артель "Влахернская". Но спустя два года власти закрыли артель, якобы "экономически себя не оправдывающую". Фортуна явно отвернулась от поселка.

Зато здесь находится гидроузел № 4 Канала имени Москвы, а во время строительства этого гидротехнического сооружения в Деденеве находился один из руководящих штабов. Память о прокладке канала постепенно стирается, однако те события достойны более надежной памяти. Строили канал силами заключенных, однако стараниями начальника Дмитлага Семена Фирина, условия существования на строительстве канала были относительно приемлемыми для существования творческой интеллигенции. В то время, как обычные рабочие с лопатам в руках трудились от зари и до зари, артисты репетировали в помещении агитбригады, люди пишущие и рисующие выпускали журнал "На штурм трассы", а музыканты поднимали дух "каналармейцев" доступными им средствами. Попавшие в милость к Фирину всячески старались задержаться именно на этой стройке. Вот, например, одно из писем, весьма красноречивое: "Тов. Фирин!

Я еще не разобрался, какое со мной приключилось несчастье, и почему меня перебрасывают в другой лагерь. Здесь было все родное, привычное.

Я здесь поработал почти полтора года и изо всей силы. Я очень хочу, чтобы эта работа не пропала. Я, как Вам писал уже, скоро напишу заявление о помиловании. Прошу Вас как заместителя начальника ГУЛАГА мое ходатайство о помиловании поддержать.

Еще прошу Вас вот что: для жены моей эта переброска – большой удар. Я верю в Вашу доброту и отзывчивость. Позвоните моей жене по Г-3-89-13 в Москву сказать пару человеческих слов обо мне. Этого хватит, чтобы ее поддержать. Я ее до сих пор не просил, теперь уже прошу, чтобы она написала заявление в ЦИК о помиловании меня. Свидания перед отъездом не имел. У меня двое детей-двойняшек – сын и дочь по 10 лет. Они не знают, им не положено знать о моем аресте. Я твердо рассчитываю весной освободиться – если вы хоть немного поддержите меня. Потом думаю приехать сюда к Вам работать с новой силой. Я у Вас до сих пор ничего личного не просил, поэтому прошу не отказать позвонить жене. Ее фамилия Азанова. Она работает секретарем одного из парткомов Метростроя, член ВКП(б) с 1919 года… Я твердо верю, что Вы это сделаете.